Страница 3 из 48
Достаю бумажник, выкладываю перед нами на доски три купюры по тысяче иен.
Миссис Минато и миссис Флиман нетерпеливо подаются вперед. Миссис Накамура слишком хладнокровна, чтобы выказать живой интерес. У миссис Анака вид какой-то сонный.
— Вот небольшое упражнение — я хочу проверить уровень вашего восприятия со слуха.
Все кивают: пока понятно.
— У одного мужчины было три любовницы. Миссис Накамура шумно выдыхает.
Я беру ту банкноту, что слева.
— Он дает тысячу долларов первой любовнице и говорит: пусть делает с ними, что хочет.
— Что хочет? — У миссис Флиман загораются глаза.
— Что хочет.
Миссис Минато шепчет что-то по-японски миссис Флиман, и обе всласть хихикают, закрываясь ладонями, пока миссис Накамура не бросает в их сторону предостерегающий взгляд.
— Первая женщина берет деньги, идет в супермаркет и покупает себе красивый костюм и чудесную пару туфель.
Миссис Анака резко выпрямляется.
— На тысячу иен?
— На тысячу долларов, — поясняет миссис Флиман.
— А.
Я беру ту банкноту, что в середине.
— Мужчина дает второй любовнице тысячу долларов. Она идет в depaato [5], тратит пятьсот на новую шляпку. Берет оставшиеся пятьсот долларов и выгодно помещает их, удвоив свой капитал.
Миссис Анака аплодирует. Я беру последнюю банкноту.
— Третья любовница берет деньги и выгодно помещает их все, утроив сумму.
Миссис Минато поднимает руку.
— У меня один вопрос.
— Да?
— А надо им возвращать деньги? Я в недоумении.
— Ну, мужчине, — поясняет миссис Флиман.
— Нет. Деньги — их, они могут делать с ними все, что пожелают.
Миссис Флиман одаривает миссис Минато взглядом из серии «я же тебе говорила».
— Внимание: вопрос, — продолжаю я. — Которая из любовниц — американка?
Миссис Минато поджимает губы. Миссис Накамура смотрит безмятежно, словно уже знает ответ. Миссис Анака кивает.
— Повторите, пожалуйста.
— Что повторить?
— Все с начала.
Миссис Минато жалобно стонет. Выхватив три банкноты у меня из рук, миссис Накамура швыряет их на деревянный настил и пересказывает весь анекдот по-японски — быстро, захлебываясь словами. Наверное, мне следует сказать что-нибудь насчет того, что «говорим только по-английски», но я не хочу выступать против миссис Накамура.
— Знаю, — смеется миссис Анака.
Миссис Накамура снисходительно улыбается самым краешком губ.
— Американская любовница всю деньгу потратить, — возвещает миссис Анака. И вскидывает глаза на меня, дожидаясь подтверждения.
Я с многозначительным видом качаю головой. Миссис Флиман уверена, что уж она-то догадалась правильно.
— Нет же, американка экономить деньги… она… три раза… нет, утраиватьденьги!
— Неверно. Миссис Накамура, ваша очередь. Миссис Накамура надолго задумывается и наконец изрекает:
— Честно говоря, я не люблю играть в загадки. Кульминация временно откладывается. Миссис Анака вцепляется мне в руку и трясет ее.
— Кто же американка? Кто? К черту!
— Та, у которой во-от такие сиськи. Молчание. Кто-то где-то вколачивает очередной гвоздь. Миссис Минато и миссис Флиман в полном недоумении, словно не веря собственным ушам. Глядят на миссис Накамура, не подскажет ли чего. Миссис Анака любуется на свои ногти в ярком солнечном свете. Миссис Накамура, похоже, обдумывает вопрос со всех сторон. Вздергивает подбородок, прижмуривается, беззвучно смеется сквозь зубы — точно кошка чихает.
Такого рода шутка способна разбить лед где угодно, в любом уголке мира.
3
«Берлога»
«Берлога» сойдет за «добрый старый английский паб», только если знать, что ее владелец вот уж тридцать лет как не был дома. В зависимости от света — в «Берлоге» его, по счастью, мало — Мел смахивает на Марту Грэхем [6]в неудачный день или на Джона Херта [7]в удачный: сморщенное обезьянье личико, плоский череп, паучьи лапки, испещренные темно-коричневыми пятнами.
Видимо, потому, что я тут новенькая, Мел любой разговор начинает с формулы: «Чем дольше живу в Японии, тем лучше понимаю…» До сих пор варианты окончаний наблюдались следующие:
«…что с каждым днем все меньше знаю о японцах».
«…что никогда не почувствую себя здесь дома».
«…от европейцев и впрямь разит прогорклым кухонным жиром».
«…от геморроя только иглоукалывание и помогает».
Хозяйственными хлопотами Мел себя особо не утруждает. Вкалывают его бармены, Слим и Флосси, парочка местных шалопаев с черными волосами, прям как из-под резца скульптора: либо Мел их трахает, либо они его. Я лично ставлю на второе: Мел с членом наперевес — это ж нечто неописуемое, от такого просто наизнанку вывернет. Слим — весь такой скукоженный, и пахнет от него как от рекламок из серии «сотри-понюхай» в модном журнале. У Флосси с габаритами все в порядке; поздно вечером так даже за человека сойдет — когда в «Берлогу» понабьется эмиграшек и уродов обоего пола. Если Флосси и Мел поцапаются, есть шанс, что счета тебе так и не подадут. А вот если Слим взбеленится, так, чего доброго, накашляет туберкулезными палочками прямо в твой джин.
Мел закуривает, выпускает вверх струйку дыма.
— Ну, как там уроки? Я пожимаю плечами.
— Учеников поприбавилось?
Я объясняю, что мои богатые дамы в горах — вот и все, да плюс еще какой-нибудь университетский студентишка порою откликнется на мое объявление в «Канзай камикадзе», местной дешевой газетенке на английском.
— И тебе хватает?.. — Вопрос его захлебывается в мощном фуговом кашле.
— Да скриплю помаленьку.
Про Мела того же не скажешь. Дважды пытается продолжить и дважды натыкается на стену мокроты.
— Я тут хотел тебя познакомить с одной. Тоже уроки дает.
Не успеваю я остановить его, как он уже машет женщине за столиком у камина.
— Бонни! Щи познакомься с Луизой. Она в городе недавно. Английский преподает, как и ты.
Так и не успеваю сослаться на врожденную неспособность находить общий язык с людьми, одевающимися исключительно в коричнево-земляные тона. Бонни уже уселась на табуретку напротив. Наклоняется совсем близко, не то морщится, не то улыбается.
— Как давно вы здесь, Луиза?
Сообщаю, что три недели; она шумно поражается моим способностям «устраиваться». Горбится, снова морщится. Может, это и не улыбка вовсе, а нервный тик.
— А как вы здесь оказались?
— Японские авиалинии.
— Да нет же, глупышка, я имею в виду, как вы отыскали «Берлогу»?
Просто пошла по пятам за первым же встречным лохом- гайдзином [8].
— Случайно проходила мимо…
— Вы ведь из Британии, верно? Ваш акцент — просто прелесть что такое…
— Вообще-то я канадка.
— Канада. Ох, как вам повезло! — Похоже, заметила, как меня перекосило. — Такая чудесная страна…
Как говорится, Иисус прослезился.
— У вас есть Национальный совет по вопросам кино [9]— они такие замечательные документальные фильмы снимают.
Я уже собираюсь спросить ее, видела ли она доку-менташку про слепого эскимосского резчика по мыльному камню, «Холодные руки, горячее сердце» называется, но за ней разве угонишься?
— Как мне жаль, что в Америке нет ничего похожего!
— А уж мне-то как жаль, Бонни. Вы, я вижу, интересуетесь кинематографией?
— Так я же здесь именно поэтому. Я приехала снять серию документальных фильмов о японских ремеслах.
— Да что вы говорите.
— Первые три уже закончены — лакированные изделия, изготовление вееров, окраска тканей. Но не успели мы дойти до традиционных упаковок, как грант иссяк, и мы теперь пытаемся найти альтернативные источники финансирования.
5
Depaato, искаж. англ. department store — универмаг.
6
Грэхем Марта (р. 1894) — американская танцовщица и хореограф, основательница школы современного танца в Нью-Йорке.
7
Херт Джон — британский киноактер, получил номинацию «Оскара» за роль в «Полуночном экспрессе» и в «Человеке-слоне».
8
Иностранец в уничижительном смысле, «чурка» (яп.).
9
Национальный совет по вопросам кино (The National Film Board) был создан федеральным правительством в Оттаве в 1939 году для съемки фильмов, отражающих менталитет канадцев, доя показа их в стране и за границей.