Долгое прощание. Обратный ход

Он предложил мне выпить. Я сказал – нет, спасибо. И садиться не стал.

Тут он снова меня поблагодарил. Интонацией дал понять, что это не бог знает какая услуга, но и не такой уж пустяк. Его слегка трясло, и он немножко стеснялся, но вежлив был до предела. Он стоял в дверях квартиры, пока не пришел автоматический лифт, и я не уехал. Чего–чего, а воспитания ему было не занимать.

О той женщине он больше не сказал ни слова. Ни слова не сказал и о том, что у него нет работы, ни надежд на нее и что едва ли не последний его доллар был истрачен в «Танцзале» на эту светскую пташку высокого полета, которая даже не потрудилась убедиться, что его на зацапали в полицию или не обчистил, выкинув потом на пустыре, жулик–таксист.

Спускаясь в лифте, я вдруг было решил вернуться и отобрать у него виски. Но потом раздумал соваться в чужие дела, да и что толку? Когда им нужно, они всегда добудут себе выпивку.

По пути домой я покусывал нижнюю губу. Считается, что я размазня, но было что–то такое в этом парне, что меня зацепило. Уж и не знаю, что – разве что седые волосы, и шрамы на лице, и мягкий голос, и вежливость. Не более того. Я подумал, что вряд ли доведется увидеть его снова. Он был просто бродячий пес, как сказала та женщина.

Глава 2

Снова я увидел его вскоре после Дня Благодарения, в ноябре. В витринах на Голливудском бульваре уже начали выставлять всякий хлам к Рождеству по диким ценам, а еженедельные газеты уже принялись вопить, как ужасна будет судьба тех, кто не успеет заранее купить подарки. Да она и так и эдак будет ужасна, дело известное.

В трех кварталах от своей конторы я увидел, как посреди улицы притормозила полицейская машина, и два блюстителя закона уставились из окна в одну точку, куда–то возле витрины. В этой точке оказался Терри Леннокс ? или то, что от него осталось, и в останках этих было мало привлекательного.

Он стоял, прислонившись к стене. Подпорка ему была необходима. Грязная рубашка, расстегнутая у ворота, местами торчала из–под пиджака. Он не брился дня четыре. Нос у него заострился. Он был так бледен, что длинные тонкие шрамы почти не были видны. А глаза, как две дырки в сугробе. Ребята в машине явно примерялись его зацапать, потому я быстро подошел и взял его под руку.

– А ну, пошли, – сказал я свирепо. Украдкой я ему подмигнул. – Идти можете? Или вы на бровях?

Он взглянул на меня мутными глазами и улыбнулся своей кривой улыбкой.

– Был на бровях, – выдохнул он. – А сейчас какая–то… пустота.

– Ну–ка, ножками, ножками. А то сейчас в вытрезвитель поедете.

Он поднапрягся, и я сумел подвести его сквозь кучку зевак к краю тротуара. Здесь была стоянка такси, и я распахнул дверцу.

– Его очередь, – сказал таксист, ткнув большим пальцем в сторону машины, стоящей впереди. Тут он обернулся и увидел Терри. – Если повезет, – тут же добавил он.

– Давай быстро. Мой друг болен.

– Угу, – хмыкнул таксист. – Пусть в другом месте болеет.

– Даю пятерку, – сказал я. – И попрошу улыбочку.

– Ладно уж, – отозвался он и засунул за зеркальце журнал с марсианином на обложке. Я открыл заднюю дверцу, усадил Терри Леннокса, и тут окно загородила патрульная машина. Из нее вылез седой полисмен и подошел к нам. Я обогнул такси, встретив его на полпути.

– Минутку, приятель. Что у нас тут такое? Этот джентльмен в грязном бельишке вам кто, близкий друг?

– Близкий не близкий, но друг ему сейчас не помешает. Он не пьян.

– Не пьян, значит, с финансами туго, – сказал блюститель и протянул руку. Я вложил в нее свое удостоверение. Он взглянул и вернул обратно. – Так, так, – произнес он. – Частный сыщик клиента себе нашел. – Голос у него стал резче. – О вас мы теперь кое–что узнали, мистер Марлоу. А как насчет друга?

– Его зовут Терри Леннокс. Работает в кино, – Замечательно. – Он просунулся в такси и воззрился на Терри, забившегося в угол. – Не похоже, чтобы он недавно работал. Не похоже, чтобы он недавно ночевал под крышей. Скорее похоже, что он бродяга, и лучше бы нам его забрать, – Не может быть, чтобы вы еще не выполнили свою норму приводов,? заметил я. – Это в Голливуде–то!

Он не сводил с Терри глаз.

– Как зовут вашего друга, приятель?

– Филип Марлоу, – медленно произнес Терри. – Он живет на авеню Юкка, в Лавровом Ущелье.

Блюститель извлек голову из окна, обернулся ко мне.

– Вы ему могли это сейчас сказать.

– Мог бы, но не говорил. Секунду–другую он смотрел мне в глаза.

– На этот раз покупаю, – объявил он. – Но заберите его отсюда. – Он сел в машину, и они отъехали.

Я влез в такси, мы проехали три с лишком квартала до стоянки и пересели в мой автомобиль. Я протянул таксисту пятерку. Он набычился и затряс головой.

– Давай по счетчику или, если хочешь, накинь до доллара. Я сам раз попал в такую передрягу. Во Фриско. Только меня никто в такси не катал. Вот уж бессердечный городок.

Он получил свой доллар, сказал спасибо и уехал.

Мы подрулили к закусочной, где прямо в машину подавали котлеты, от которых и собака бы не отказалась. Я впихнул в Терри Леннокса пару котлет и бутылку пива и повез его домой. Лестница снова оказалась ему не по зубам, но все же он вскарабкался по ней, улыбаясь и пыхтя. Через час он был выкупан, побрит и снова похож на человека. Мы сидели, держа в руках очень слабые напитки.

– Повезло, что вы вспомнили, как меня зовут, – сказал я.

– Собрался с мыслями, – отозвался он. – Я тогда вас нашел в телефонной книге. Чтобы не забыть.

– Что же не позвонили? Я здесь живу постоянно. И контора у меня есть.

– Не хотел беспокоить.

– Похоже, вам надо было кого–то побеспокоить. Похоже, не так уж у вас много друзей.

– Почему, друзья есть, – сказал он. – Вроде бы. – Он повертел стакан на столе. – Не так легко просить о помощи, особенно, когда сам во всем виноват.?

Он устало улыбнулся. – Может быть, брошу пить. Наверно, все так говорят?

– На это уйдет года три.

– Три года? – Он был поражен.

– Средняя норма. Все вокруг изменится. Придется привыкать к тому, что цвета станут не такие яркие, звуки не такие громкие. Срываться будете, на это может уйти время. Люди, которых вы хорошо знали, покажутся чужими.

Многие из них даже станут вам несимпатичны, да и вы им тоже.

– Ну, тут мало что изменится, – заметил он. Он повернулся и поглядел на стенные часы. – У меня в камере хранения на автовокзале Голливуда лежит чемодан, который стоит двести долларов. Если бы можно было его оттуда взять, я бы его заложил, купил себе другой подешевле и взял бы билет на автобус до Вегаса. Там я могу устроиться на работу.

Я ничего не ответил, только кивнул, потягивая свое питье.

– Вы считаете, что эта мысль могла осенить меня и пораньше, – спокойно сказал он.

– Я считаю, что тут все не так просто, но это не мое дело. Насчет работы – это наверняка или надежды?

– Наверняка. Парень, которого я очень хорошо знаю по армии,? управляющий большим клубом в Вегасе, клуб «Черепаха». Он, конечно, наполовину гангстер, все они там такие, зато наполовину хороший человек.

– Могу наскрести вам на проезд и немножко сверх того. Но не люблю вкладывать деньги в зряшное дело. Лучше позвоните ему сперва.

– Спасибо, но это не нужно. Рэнди Старр меня не подведет. Такого не бывало. А под залог чемодана дают пятьдесят долларов. По опыту знаю.

– Послушайте, я вам дам деньги. И я не слюнтяй добренький. Так что берите, что дают, и будьте умницей. Хочу вас сбагрить куда–нибудь поживее. У меня насчет вас предчувствие.

– Серьезно? – Он посмотрел в свой стакан. Питье он еле пригубил. – Мы видимся всего второй раз, и оба раза вы ко мне отнеслись чертовски порядочно. Какое предчувствие?

– Такое, что в следующий раз вы впутаетесь в беду, из которой мне вас не вытащить. Не знаю, откуда это взялось, но факт есть факт.

Он легонько коснулся правой стороны лица кончиками пальцев.

– Может быть, из–за этого. Наверное, тут есть что–то жутковатое. Но это рана, полученная в честном бою, – вернее, ее последствия.