Страница 5 из 9
И сейчас, когда я слышу от мамочек что-то вроде «нет, она у меня в 8 классе, еще не целовалась даже», то просто ухмыляюсь. Секс давно стал привилегией недоразвитых молочных желез и прыщавых подростков.
Зульфия была та самая, с большими титьками. Это были романтические отношения, полные огня и яблок. Яблоками она меня угощала возле своего дома, в очередной раз утомившись от того, что в очередной раз ничего между нами не было.
Деревня Березовка близ Карламана и реальная сильная первая любовь. У меня так и не получилось тогда поцеловаться, но пообнимались мы всласть. Купались в грязном пруду (я потом выводил глистов), ели яблоки в третьем часу ночи (они лежали под скамейкой у дома Зульфии) и незаметно воровали сигареты у ее отца.
Когда она уехала, я думал, что жизнь кончилась. Но через два часа бабушка сделала что-то вкусное, и она опять началась. То лето было солнечным, загорелым и пахнущим нежным девичьим потом. Да, Зульфия всем говорила, что ей 14, но на самом деле ей было 13, хотя мне это было безразлично, ведь на меня впервые кто-то обратил внимание с явно женским интересом. После школьных будней это было реально необычно. Я вдруг понял, что есть и другой мир, в котором я чертовски привлекателен.
Все-таки странно все это было. Я приезжал в деревню и становился новым человеком. В школе загнобленный, здесь — популярный. В школе не смотрел вообще не девушек, здесь — понимал, что все они могут быть моими.
Я не умел целоваться, и мой первый опыт был, как и у всех, довольно смешным.
— Давай поцелуемся, Зуля? Ты не против?
— Давай!
— Упс… зубами стукнулись, да?
— Да… че-то непонятно, давай, может, не будем тогда целоваться?
Было мокро, и мы реально так стукнулись зубами. Как и что делать в процессе поцелуя, мне никто никогда не рассказывал. Сам процесс меня вообще не увлек, было немного противно от того, что кто-то будет лазить в моем рту языком.
Те лета в деревне у бабушки (кстати, бабушке по отцу, а не по матери, о которой я рассказывал прежде) запомнились мне самогоном, офигительным ощущением опьянения — полной свободой, раскрепощением и необычной вседозволенностью. И если до этого я курил только с Костей, распробовав вместе с ним «Балканку» в седьмом классе, то здесь королевой была «Прима», и курил я ее основательно. И конечно же, понял, чем так хороша та самая тройка СДС — самогон, девочки, сигареты.
Надо сказать, мне понравилось все это. Но видимо, я был довольно разумным подростком и как-то спокойно ко всему отнесся. Да, я плакал, когда Зуля уехала в конце лета. Да, наверное, это и была первая любовь, максимум секса в которой — робкое ощупывание груди девушки и ее учащенное дыхание у своей шеи.
Хотя самогон и сигареты были замечательными, я все равно не подсел на них, легко отказался и спокойно продолжал учиться. Видимо, нет у меня какой-то алкогольной привязанности, что ли. Даже сейчас не люблю пить просто ради того, чтобы пить, — например, перед телевизором, как делают некоторые дятлы.
Для меня алкоголь — это всегда, абсолютно всегда общение и расслабление. Наверное, для меня было действительно необходимо тогда перебороть забитую в мозг метровыми гвоздями застенчивость и стать нормальным человеком, хотя и через самогон.
Универ, друзья и телочки
В 11 классе все мои более-менее умные одноклассники решили поступать в Нефтяной универ. Я тогда представил себе, что буду опять их видеть, общаться и учиться еще в течение пяти лет, и мне стало жутко.
Не знаю, как именно я сообразил, что поступление в универ — это шанс перечеркнуть себя прежнего, наполовину «белую ворону», наполовину чмошника, и написать на чистой странице своей судьбы — «отличный парень, с которым всегда весело». Но я прекрасно понимал, что нужно поступать не туда, где меня могли знать, а туда, где я для всех был бы новым человеком.
Именно поэтому в начале того самого выпускного класса я бодрячком отправился на подготовительные курсы Авиационного университета. Для большинства из вас ни тот, ни другой универы вообще ни о чем не говорят, но первый находился в том районе города, где я жил и вырос, а второй — в Центре. В первом я бы встречался с моими бывшими одноклассниками, а во втором — все было бы совершенно по-новому.
В детстве я очень любил что-нибудь выкидывать. Хотел, чтобы комната стала какой-то другой, чтобы игрушек, например, стало меньше. Так же как сейчас обожаю перестановки в квартире, я тогда обожал выкидывать старые вещи и игрушки. У меня есть такой пунктик — лучше похерачить все и заново на руинах отстроить что-то красивое, чем улучшить и переделать старое.
Наверное, выбор универа был связан имено с этим моим неистовым желанием сделать себя другим. Я очень хотел, чтобы тот странный осторожный парень остался в прошлом. И наверное, именно с этого момента начал себя переделывать.
Я ездил в универ с таким удовольствием, что сейчас даже вспоминать приятно. Целый час через весь город. Видел новых людей в маршрутках, смотрел на девочек, которые могли мне понравиться, совершая тот самый юношеско-подростковый флирт глазами. Все было новым, ад школы для меня заканчивался, я держал себя в руках и целенаправленно лепил из себя того, кого хотел бы увидеть в будущем.
Это был веселый, общительный парень, который общался бы с девушкой без дерганий и тиков, без покраснений и тупости.
Сейчас, кстати, Уфа стала одной большой клоакой по части пробок, и этот час превращается в полтора, а иногда и два часа. На подготовительных курсах я не раз и не два раздумывал над тем, какой выбрать факультет и специальность. Сказать по правде, мне было на это глубоко насрать. Я хотел свободы, а свободой был любой универ.
В школе я много внимания уделял чтению всякой медицинской литературы. Это странно звучит, но я обожал все эти энциклопедии, и сейчас, спустя пару десятков лет, понимаю, что мог бы стать отличным доктором, но каждому свое. Потом, кстати и юристом стать хотел, но это было просто желанием, так как ни хрена меня вся эта законная муть не увлекала.
А перед тем как рассказать вам о своем обучении в университете, я немного отступлю в сторону выбора в профессии. Эта проблема стоит перед каждым выпускником школы, и, конечно же, было бы отлично, если бы вы представляли себе, что вообще вас ждет в будущем.
Начну с вопроса. Скажите честно, хотели бы работать за хорошее вознаграждение? Хотели бы иметь стабильный, четкий график, социальные гарантии, декретные выплаты для девушек и материальную помощь для парней? Я думаю, да.
Это, пожалуй, мечта большей части молодежи. И для большинства она не сбывается. Сегодня мы рассмотрим ваше будущее. Не удивляйтесь, но это довольно легко. Потому что большинство из сегодняшних абитуриентов идут по одному пути, и после вуза я знаю, где их можно встретить. Пожалуй, того, о чем я сегодня напишу, вы в глазах своих недалеких родителей точно не прочитаете.
В девяностые по стране расплодились экономическо-юридические вузы. Стало модным быть менеджером. Сами названия профессий потрясали слух. Бессмысленность профессий поражала еще больше. Понятно, что юристы — это вообще отдельная песня для любителей паразитировать. Но наравне с юристами пошли факультеты предпринимательства, менеджмент новаций, управляющие производством. Знаете, я даже факультет пчеловодства где-то видел.
Абсурдность этих профессий в том, что по сути — это дополнительные специализации для взрослого человека, который уже занимается каким-то делом и решил углубить свои знания, на студенток (студентов) поглазеть и заодно что-то новое для себя открыть. Наверное, апофеозом всего этого театра абсурда стало открытие сразу нескольких институтов, где молодых людей (не старше 18) обучали на психолога.
Пожалуй, не буду перечислять всех этих гуманитариев. Нет, я не имею в виду историков, филологов и прочую братию, испокон веку изучающую гуманитарные науки. Я говорю о «новых» веяниях с 90-х годов, когда впервые появилось платное образование и круто звучащие названия специальностей.