Верховные судороги

Уфф…

— Нисколько, судья Картрайт. Впрочем, я благодарен вам за то, что вы привлекли наше внимание к этой стороне дела. Мы здесь обсуждаем положение о том, что решение по «Диллану» должно было аннулироваться решением по «Колеману»…

Председатель суда неожиданно прервал адвоката истца, не дав ему добраться до конца припасенной им череды ссылок.

—  Благодарю вас,мистер Форкморган. Мистер Кленнденнинн?

Поверенный президента встал. По залу пронеслись взволнованные шепотки.

— Насколько я понимаю, вы в значительной мере опираетесь на «Мнение судей, триста шестьдесят два Массачусетс девятьсот семь».

— Безусловно, но не в большей, чем оно способно выдержать, господин председатель. А должен сказать, это очень выносливое мнение. Мы также цитируем решения по «Дулут и штат против Кайла», «Риал против народа» и «Торрес против государства». Рискуя тем самым погрузить суд в спячку.

[Смешки в зале.]

— О нет, — улыбнулся председатель. — У меня сна ни в одном глазу.

— Если позволите, господин председатель, — начал Грейдон, опуская правую ладонь в жилетный карман, что мгновенно сообщило ему отдаленное сходство с Черчиллем, — несмотря на некоторую затейливость — готов признать это — наших ссылок, мы опираемся, или пытаемся опереться, на положение простое и ясное: эту поправку не следует считать применимой к президенту действующему.Двадцать вторая поправка [111]была недвусмысленным образом направлена в будущее. Она не мешала президенту Трумэну снова баллотироваться в тысяча девятьсот пятьдесят втором году на пост президента страны. [112]Этому помешал народ. И стало быть, ссылаться в настоящем случае на Двадцать вторую поправку как на прецедент вряд ли возможно.

По Большому залу прокатился одобрительный рокот. Пэги Плимптон, никогда не упускавшая возможности сообщить прениям характер более возвышенный, спросила у президентского поверенного, не предусмотрели ли творцы Конституции США каких-либо мер, позволяющих разрешить «головоломку, с которой мы ныне столкнулись». Грейдон, так и не вынувший руку из жилетного кармана, удивленно приподнял бровь.

— Госпожа судья Плимптон, у меня давно уже сложилось впечатление, — просто до сей поры я не имел случая открыто высказать его, — что, если бы создатели нашей Конституции знали, каким процедурным искажениям и извращениям подвергнут потомки плод их величавых трудов, они, скорее всего, подняли бы руки вверх и попросили британцев вернуть нас в империю.

По Большому залу прокатилась волна смеха. Старик открыл рот, чтобы продолжить, но тут лицо его вдруг посерело. Рука Грейдона рванулась из кармана к груди. Несколько мгновений он простоял, хватая ртом воздух. «Боже милостивый», — внутренне ахнула Пеппер. А затем Грейдон рухнул лицом вниз.

Новость о том, что поверенный президента лишился чувств в ходе прений, была воспринята — евангелической Америкой, — как знамение близящегося конца света.

Пятнадцать минут спустя Пеппер, оглушенная, с полными слез глазами, сидела в своем кабинете. Вместе с ней дежурил у телевизора Криспус, подававший Пеппер одно изделие компании «Клинекс» за другим. Оба следили за новостями.

Грейдона Кленнденнинна отвезли из здания суда в больницу Джорджа Вашингтона, к которой теперь в огромных количествах стекались журналисты. Почти все телерепортеры, говоря о нем, называли старика «мистеромКленнденнинном», словно ощущая близость его кончины. Между тем он был еще жив, хоть и едва-едва. Понизу телеэкрана ползла строка:

«…Поверенный президента перенес ОБШИРНЫЙ инфаркт в ходе прений по вопросу о спорности избрания…»

Деклан сидел у себя в кабинете, управляя своего рода командным постом, хоть всем и было ясно, что исполнение председателем основной его функции — на данном этапе разбирательства — придется, очевиднейшим образом, отложить.

Пеппер сняла телефонную трубку, набрала номер главного маршала суда:

— Мне нужна машина. Немедленно.

Слова эти заставили Криспуса оторваться от скорбных размышлений — собственно говоря, он не столько размышлял, сколько молча молился за мистера Кленнденнинна, нисколько не сомневаясь, что Сильвио звонит сейчас в Ватикан, призывая святого отца созвать коллегию кардиналов, дабы она срочным порядком принялась возносить коллективные моления.

— Хм? Куда это вы собрались? — спросил Криспус.

— В больницу.

Чтобы полностью осознать услышанное, Криспусу потребовалось несколько секунд.

— Нет, — сказал он. — Туда вам нельзя.

— Я должна.

— Вам нельзя.

— Заткнитесь, Криспи.

— Милая девочка, вас же распнут…

— Да и хрен с ним.

— Но…

— Я позвоню вам оттуда.

— По крайней мере, сообщите об этом вашему дружку, — попросил он, однако Пеппер уже выходила из кабинета.

Двадцать минут спустя Криспус, смотревший телевизор уже в собственном кабинете, увидел суматоху, поднявшуюся у входа в больницу при появлении лимузина Пеппер: рой репортеров, словно волна, накатил на нее, вышедшую из машины и проталкивавшуюся плечом вперед через орду судебных маршалов.

— Судья Картрайт… к больнице только что подъехала член Верховного суда Пеппер Картрайт… В больнице Джорджа Вашингтона, где после сердечного приступа, поразившего его во время прений, находится пребывающий в тяжелом состоянии Грейдон Кленнденнинн, появилась судья Картрайт. Это все, что нам известно на данный момент, похоже, однако, что она приехала для того, чтобы побыть у постели адвоката, который всего час назад отстаивал перед Верховным судом позицию президента. Это способно как-то осложнить ситуацию, Джефф?

— О да, способно. И судьям, и поверенным сторон строжайше запрещено обсуждать дело вне стен суда. Это называется обсуждением ex parte. [113]Хотя и очевидно, — я, во всяком случае, думаю именно так, — что судья Картрайт приехала в больницу не ради того, чтобы обсуждать дело «Митчелл против Вандердампа», обстановка, сложившаяся вокруг него, накалена настолько, что присутствие здесь судьи Картрайт может сыграть на руку тем, кто требует, чтобы она отказалась от участия в разбирательстве. Так что короткий ответ на ваш вопрос таков: да, это способно осложнить и без того чрезвычайно сложную ситуацию.

Криспус закрыл глаза, покачал головой. Не прошло и минуты, как на столе его запел телефон. Звонил председатель суда.

— Иисусе Христе, Криспус.

— Это твоя женщина, Дек, не моя.

— Она хоть понимает…

— Деклан. Попроси, чтобы тебе принесли кислородную маску, надень ее и подыши немного, это успокаивает. Ради всего святого, она же поехала туда не для того, чтобы выяснить его мнение по поводу «Колеман против Миллера». Она просто любит старого козла.

— Да не в этом же дело!

— Ну, «дело» мы еще получим. Послушай, Кленнденнинн, скорее всего, и в сознание-то не придет, так что нам даже обсуждать будет нечего.

— Надеюсь.

— Что делает немалую честь твоим чувствам.

— Ты же понимаешь, о чем я.

— Твердая рука на штурвале, Деклан. Твердая рука. Дек? Алло?

Когда затренькал ее сотовый, Пеппер уже приближалась к отделению интенсивной терапии. Она вытащила из кармана трубку, откинула крышку, но тут ее придержала за руку медсестра:

— Вам придется отключить его, мэм.

Сестра выглядела готовой вырвать телефон из рук Пеппер, — пока он не привел к сбою всех систем жизнеобеспечения.

ТЕЛЕФОН СУДЬИ ОБОРВАЛ ЖИЗНЬ ГРЕЙДОНА КЛЕННДЕННИННА.

ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В УБИЙСТВЕ

Уже положив палец на кнопку отключения, Пеппер увидела на экране: «Дек».

Она остановилась, потом развернулась на 180 градусов и быстро прошла в ту часть больницы, где сотовые телефоны не считались смертоносным оружием.

111

Двадцать вторая поправка — ратифицированная в 1951 году поправка, согласно которой одно лицо не может избираться на пост президента более чем на два срока.

112

Трумэн стал президентом США в 1945 году, после смерти Рузвельта, при котором он был вице-президентом. В 1948-м был переизбран. В 1952-м выставлять свою кандидатуру на пост президента не стал.

113

Одностороннее, в отсутствие другой стороны (лат.).