Свобода

— Конечно. Как хочешь. Я не в порядке, ты не в порядке. Не важно. Я всего лишь прошу тебя не быть сволочью с Уолтером.

— Чушь!

— Говорю о том, что вижу.

— Значит, не то видишь. Уолтер мне нравится. И мне на него не плевать.

— И все же ты понятия не имеешь, что его отец умирает от заболевания печени, старший брат признан виновным в аварии с пострадавшими и сидит в тюрьме, а второй брат тратит армейскую зарплату на взносы за свой старенький «корвет». А Уолтер спит по четыре часа в день, пока ты с ним просто дружишь и болтаешься повсюду, чтобы иметь возможность приходить сюда и заигрывать со мной.

Патти притихла.

— Я и правда всего этого не знала, — сказала она после паузы. — Всех этих подробностей. Но тебе не следует с ним дружить, если тебе не нравится, когда с тобой заигрывают.

— Ах, так это моя вина. Ясно.

— Извини, но, по-моему, да.

— Я сказал. Тебе надо разобраться в себе.

— Я в курсе, что мне это нужно. Но ты все же сволочь.

— Слушай, я отвезу тебя в Нью-Йорк, если хочешь. Две сволочи путешествуют, может быть забавно. Но если ты хочешь этого, сделай одолжение, не динамь Уолтера.

— Хорошо. Теперь, пожалуйста, отвези меня домой.

Возможно, из-за никотина она всю ночь не могла заснуть и без конца прокручивала в голове события вечера, пытаясь, как требовал Ричард, разобраться в себе. Но мысли ее играли какую-то странную пьесу кабуки: как бы она ни задавалась вопросом, кем на самом деле является и что станется с ее жизнью, в центре картины упрямо торчал один непреложный факт — она хотела поехать с Ричардом в путешествие и, более того, собиралась это сделать. Печальная правда заключалась в том, что их разговор в машине взбудоражил и успокоил ее — взбудоражил потому, что ее будоражил Ричард, а успокоил потому, что наконец после многих месяцев, потраченных на попытки стать кем-то, кем она на самом деле не была или была не до конца, теперь она ощущала себя и действовала в соответствии со своим истинным внутренним «я». Именно поэтому она знала, что найдет способ совершить это путешествие.

Оставалось только подавить чувство вины, которое вызывал у нее Уолтер, и грусть из-за того, что она не была той девушкой, которая была нужна и ему, и ей самой. Как он был прав, не торопя события! Как он был прав в своих суждениях о ней! Осознавая, как верно и точно он ее оценивал, Патти все сильнее охватывали грусть и чувство вины из-за того, что она собиралась разочаровать его, и она еще глубже погружалась в омут неуверенности.

Затем почти неделю от Уолтера ничего не было слышно. Патти заподозрила, что он держался на расстоянии по предложению Ричарда, что Ричард прочел ему женоненавистническую лекцию о девичьем вероломстве и необходимости защищать свое сердце. В ее воображении Ричард считал, что оказывает тем самым услугу своему другу, а тот был в шоке от крушения иллюзий. Она не переставала думать об Уолтере, который возил ей в автобусе горшки с крупными растениями и краснел в тон пуансеттии. Она вспоминала вечера в ее общежитии, когда его заставала врасплох местная зануда, Сюзанна Сторс, — она зачесывала волосы на одну сторону, оставляя с другой несколько жидких прядей, болтающихся над ухом, — и как терпеливо он выслушивал монотонную кислятину насчет диеты Сюзанны, тягот инфляции, духоты в ее спальне и ее многочисленных разочарований в администрации и преподавателях университета, в то время как Патти, Кэти и другие девочки хохотали над «Островом фантазий». [33]Как Патти, якобы обездвиженная травмой, отказывалась встать и спасти Уолтера от Сюзанны, боясь, что та придет и будет изливать свою тоску на всех остальных, и как Уолтер, который вместе с Патти подшучивал над Сюзанной и прекрасно помнил, сколько работы у него впереди и как рано ему предстоит завтра вставать, все же раз за разом попадал в ее сети, потому что Сюзанна увлеклась им, а он жалел ее.

Короче, Патти не находила в себе сил снять наживку. Они не разговаривали, пока Уолтер не позвонил из Хиббинга — извиниться за долгое молчание и сообщить, что его отец впал в кому.

— Уолтер, я по тебе соскучилась! — воскликнула она именно то, что Ричард попросил бы ее не произносить.

— И я по тебе скучаю.

Она додумалась расспросить его об отце, хотя демонстрировать свою заботу стоило только в одном случае: если она намеревалась перейти с ним к следующему этапу. Уолтер рассказал об отказе печени, отеке легких и дерьмовых прогнозах.

— Мне ужасно жаль, — сказала она. — Слушай, по поводу комнаты…

— Тебе не обязательно решать прямо сейчас.

— Но тебе же нужен ответ. Если хочешь сдать ее кому-нибудь еще…

— Я бы лучше тебе сдал.

— Да, и я бы, может, и сняла, но на следующей неделе мне надо съездить домой, и я думала добраться до Нью-Йорка с Ричардом. Раз уж он все равно едет.

Все опасения, что Уолтер не уловит подтекста этого сообщения, утонули в его внезапном молчании.

— У тебя ведь уже был билет на самолет? — спросил он наконец.

— Его можно сдать, — солгала она.

— Это хорошо, — сказал он. — Но, знаешь, не стоит полагаться на Ричарда.

— Знаю, знаю. Ты прав. Я просто подумала, что сэкономлю деньги и они пойдут на оплату комнаты.

Двойная ложь. Билет купили ее родители.

— Я в любом случае заплачу за июнь.

— Зачем, если ты все равно не собираешься здесь жить.

— Может и собираюсь, говорю же, я пока не знаю.

— Ладно?

— Мне хочется, правда. Я просто не уверена. Так что, если найдешь другого съемщика, не сомневайся. Но за июнь я точно заплачу.

Последовала очередная пауза, после чего Уолтер разочарованным голосом сказал, что ему надо освободить телефон.

Преисполнившись бодрости после проведения этого тяжелого разговора, Патти позвонила Ричарду и уверила его, что произвела все необходимые действия по снятию наживки, на что Ричард ответил, что пока что не определился с датой выезда и хочет по пути остановиться в Чикаго, чтобы сходить на пару концертов.

— Мне главное — добраться до Нью-Йорка к субботе.

— Точно, годовщина свадьбы. Где это будет?

— В «Мохонк маунтин хаус», но мне нужно будет доехать до Уэстчестера.

— Посмотрим.

Нет ничего веселого в том, чтобы путешествовать с человеком, который считает, что от тебя, как и ото всех женщин, одни проблемы, но Патти не знала об этом до начала пути. Все началось с даты отправления, которую пришлось менять по ее просьбе. Затем оказалось, что из-за проблем с грузовиком должен задержаться Эррера, а поскольку в Чикаго Ричард планировал остановиться у друзей Эрреры, а Патти в его планы не входила, ситуация обещала быть неловкой. Кроме того, Патти не умела рассчитывать расстояния, поэтому, когда Ричард забрал ее на три часа позже обещанного и они выехали из Миннеаполиса только во второй половине дня, она не осознавала, как поздно они приедут в Чикаго и как важно не терять времени на трассе И-94. Они опаздывали не по ее вине. Она не постеснялась попросить сделать остановку у городка О-Клэр, чтобы освежиться, а через час — еще одну, неизвестно у чего, чтобы поужинать. Это было ее путешествие, и она твердо решила насладиться им! Но заднее сиденье было завалено оборудованием, которое Ричард не решался оставлять без присмотра, а его собственные нужды удовлетворял жевательный табак (на полу стояла большая плевательница), и хотя он не злился на то, что из-за костылей Патти делала все медленнее обычного, он и не предлагал ей расслабиться и не торопиться. И всю дорогу, каждую минуту, несмотря на немногословие Ричарда и плохо скрываемую досаду на ее вполне понятные человеческие потребности, она почти физически чувствовала, что он хочет ее трахнуть, и это тоже не добавляло непринужденности их беседе. Не то чтобы Патти не тянуло к нему. Но ей нужно было немного времени и пространства, и автор смущенно признает, что, несмотря на юность и неопытность, Патти отвоевывала себе это время и пространство, переводя разговор на Уолтера.

33

Телевизионный сериал, который шел по каналу Эй-би-си больше шести лет.