Солнечная ведьма

— Я мало знаю о войне, но понимаю, насколько она опасна. Если ты будешь знать о подстерегающих опасностях, то сможешь их избежать. И, возможно, простые защитные чары вернут тебе немного удачи, которой ты наслаждался последний год. Если все сложится хорошо, то однажды ты сумеешь вернуться сюда. Чтобы увидеться с Арианой, конечно, — быстро добавила она. — Я никогда не знала своего отца. Но поскольку ты все равно уже разыскал нас, то теперь мог бы стать частью жизни нашей дочери.

Софи не призналась, по крайней мере вслух, но она хотела, чтобы он выжил. Он сожалел, что не может заверить ее в такой вероятности.

— Сомневаюсь, что твои сестры захотят защитить меня.

— Они сделают это, если я...

— Я не хочу, чтобы ты просила обо мне. Я достаточно долго выживал без волшебства. Возможно, продержусь и еще какое-то время.

Она не выглядела убежденной.

— Хотя бы попроси Жульетт дать тебе одно или два предостережения о будущем.

Гадни называл ее видящей. Если Жульетт Файн действительно пророчица, то почему живет здесь, на склоне горы, вдали от всего значимого? В больших городах волшебство уважали, а не боялись, как здесь, среди простых людей, которые при каждой возможности унижали сестер Файн. Жульетт могла заработать состояние, если бы нашла нужных людей. Возможно, ее таланты были слабыми. Или она вообще не была пророчицей.

— Меня куда больше интересует прошлое, а не будущее, — рассеянно ответил Кейн. Если он узнает, кто предал его отряд, то найдет и доказательство своей невиновности. И вскоре снова заслужит благосклонность Эрика.

— Жульетт говорит, что увидеть прошлое намного легче, чем будущее, — сказала Софи. — Будущее иногда можно изменить, а вот прошлое высечено в камне. Совершено и закончено, как она говорит. Но зачем тебе понадобилось заглядывать в прошлое?

Наверное, стоит попытаться. Хуже, уж точно, не будет.

— Прежде чем я присоединюсь к мятежникам, мне необходимо кое-что выяснить.

Ее лицо сильно побелело. Софи волнуется? Почему? Ведь она сама заявила, что он ей совершенно безразличен.

— Когда я впервые тебя увидела, на тебе был плащ с эмблемой мятежников.

— Я потерял его, вскоре после отъезда отсюда.

Разумеется, он его потерял. Любой, увидевший ту метку, понял бы, что он мятежник, и это быстро положило бы конец его полосе удач.

— Почему ты хочешь снова присоединиться к ним? — почти нетерпеливо поинтересовалась она. — Основные сражения, кажется, идут в северной и западной провинциях, поэтому я очень мало слышала о революции, и честно говоря, совсем ничего не знаю о войне. Но я знаю, что твоих сил недостаточно, чтобы победить армию императора. Это проигрышное дело, Кейн. Неужели ты хочешь пожертвовать своей жизнью в безнадежной битве?

Год назад, он не задумываясь ответил бы «да». Теперь, держа на руках Ариану, Кейн заколебался:

— Да.

— Это... это глупо.

— Глупо?

— Ты не сможешь победить, — серьезно сказала она. — Глупо жертвовать своей жизнью, потому что внебрачный сын старого императора думает, будто на троне должен сидеть он, а не его законный единокровный брат. Какая для тебя разница, кто правит из королевского дворца?

— Ты ни о чем не знаешь, — тихо сказал он.

— Тогда расскажи мне, — прошептала Софи. — Заставь меня понять.

Он никогда ни с кем не делился мрачными моментами своей жизни. В последние несколько лет они с Дарэном перестали говорить о Валдисе и Стэфане. Не упоминали Лиану и не размышляли жива ли она еще. Слишком давно ее от них забрали. Узнают ли они свою сестру, если вдруг встретят?

Не они, больше нет. Дарэн тоже ушел. Дарэн, который сражался усерднее их всех. Дарэн, который плакал, когда после сражения они хоронили Валдиса, а потом, с каждым последующим днем, бился все отчаяннее.

Дарэн, который лишился головы от клинка императорского пехотинца, собиравшегося выставить ее на всеобщее обозрение.

— Ты действительно хочешь знать? — спросил он.

Софи кивнула.

— Пообещай, что не станешь встречаться с тем мужчиной до моего отъезда, и я расскажу тебе все.

Она быстро согласилась, даже раньше, чем он успел закончить свое предложение. Глядя в ее яркие голубые глаза, Кейн начал говорить.

7 глава

Софи с ужасом рассматривала белое платье, разложенное на кровати чудовищное, и радовалась, что пообещала Кейну не ходить на танцевальный вечер.

Жульетт дотронулась до широкой рюши с таким видом, будто в складках тяжелой, жесткой ткани могли прятаться змеи.

— Оно очень... вычурное, — настороженно закончила она.

— Наверное, некоторые женщины посчитали бы его красивым, — предположила Софи, пытаясь проявить снисходительность. Разумеется, никто из ее знакомых не счел бы это платье красивым, но с другой стороны, у нее было мало знакомых женщин, и она не знала их вкусы. Айседора зарыдает от хохота, только представив младшую сестру в этом чрезмерно декорированном, разукрашенном шнурками пышном безобразии с закрытой шеей.

Хорошо, что Кейн ушел раньше, чем посыльный Гэлвина принес подарок. Ну, не совсем принес. Он бросил сверток с платьем на пороге, громко постучал и сбежал. Софи не хотела рассказывать Кейну, что Гэлвин предложил ей выйти за него. Она не хотела, чтобы за оставшийся короткий промежуток времени между ними возникло хоть малейшее раздражение.

— Я верну его завтра, когда пойду в город к Кейну.

Жульетт вздохнула.

— Айседоре не нравятся визиты отца Арианы. Я понимаю, что тебе лучше встречаться с ним не в доме, но очень не хочу отпускать тебя в Шэндли так часто. Особенно, если Гэлвин Фарел посылает тебе подарки и приглашает на городские мероприятия.

— Разве у меня есть выбор? — спросила Софи.

— Отошли его, — предложила Жульетт. — Чем скорее, тем лучше.

Софи согласилась бы с сестрой, если бы теперь не знала о Кейне больше, чем хотела. И это только ее вина. Она сама спросила. Более того, она действительно хотела знать.

В его жизни было слишком мало счастья, поэтому Софи не сожалела о подаренном ему годе удачи. Не сожалела, что нашла его под деревом линара и соблазнила. И уж конечно она не могла поторапливать его с отъездом, поскольку для него это означало возвращение к безрадостной жизни.

— Если Кейн задаст тебе несколько вопросов о прошлом, ты сможешь ему ответить?

— Какого рода вопросы?

Софи не хотела делиться с Жульетт всем рассказом. Кейн с трудом раскрывался перед другими людьми, она знала это. Пока Софи не будет уверена, что сестра сумеет помочь, она не станет пересказывать историю его жизни, подобно какой-то сплетне.

— О поступках других людей, которые сильно повлияли на его жизнь.

— Возможно. Я никогда не могу сказать заранее, что увижу. Ты же знаешь.

— Да, знаю. — Она должна была задать еще один вопрос. И сделать это оказалось непросто. — Если я решу снова лечь с ним, ты сможешь приготовить мне зелье, предотвращающее зачатие?

Жульетт еще раз вздохнула, но удивления не выказала.

— Я не уверена. Мы можем попробовать, но боюсь, тебе понадобится нечто особенное.

— Я забеременела в первый же раз, когда легла с мужчиной. Это необычно? Это означает, что каждый раз, когда...

— Я не знаю, — прервала Жульетт, слегка скривив губы.

— Ты над этим подумаешь? — спросила Софи. Она испытывала сильнейшее предчувствие, что до того, как Кейн уедет, они с ним снова будут вместе. Ее тело говорило об этом каждый раз, когда Софи смотрела на Кейна.

— Ты его любишь? — спросила Жульетт.

Ей следовало быть готовой к такому вопросу, но она растерялась. Надлежащим ответом было бы твердое «нет», но с губ рвались другие слова.

— Он мне очень нравится, но как тебе хорошо известно, я не должна в него влюбляться.

Жульетт обняла сестру за плечи.

— Мне жаль. Это несправедливо.

— Ни для одной из нас, — стоически ответила Софи.

— Мне нравится такая жизнь, — возразила Жульетт. — Я в самом деле не хочу, чтобы в ней появился какой-то мужчина. Я прекрасно понимаю, что Айседора ужасно переживает потерю Вильяма, но по крайней мере она познала настоящую любовь. Но ты... Софи, иногда я бываю настолько уверена, что ты пришла в этот мир, чтобы любить и быть любимой.