Солнечная ведьма

— Айседору это не касается.

— Но она...

— Я не боюсь твоей сестры.

Войдя в свою спальню, Софи сморщила нос и на цыпочках подошла к колыбели. Кейн остановился рядом, не отводя зеленых глаз от Арианы.

Все боялись Айседоры. И после того, что она сделала с Кейном, он определенно должен хотя бы волноваться. Но он оставался спокоен. Возможно, думал, что хуже уже не будет.

Он ошибался.

Пока он смотрел на Ариану, его напряжение спало. Мускулы на лице расслабились, и гнев заметно рассеялся. Кейн не улыбался, но, по крайней мере, стал похож на человека, который может улыбнуться в подходящий момент.

— Она спокойный ребенок? — прошептал он.

— О, да, — улыбнулась Софи. — Она уже начала спать всю ночь.

— В самом деле?

— И у нее очень мягкий характер.

Уголок рта Кейна дернулся.

— Должно быть, она унаследовала это от тебя.

— Возможно.

Он изучал Ариану с таким видом, будто она была произведением искусства или бесценным сокровищем.

— У нее твой рот, — тихо сказала Софи.

— Думаешь?

— И твой подбородок, — добавила она. — До вчерашнего дня я не была в этом уверена, потому что... — ох, не стоило напомнить ему о том, что случилось год назад! — Из-за бороды, — быстро закончила она.

Кейн только кивнул.

Мгновение они смотрели на Ариану, молчаливые и возможно даже довольные. Именно Софи нарушила тишину, прошептав:

— Не стоило тебе возвращаться.

— У меня не было выбора.

— Я хотела, чтобы ты был счастлив, и ты был бы, если б только держался подальше.

Кейн больше не смотрел на Ариану. Он так внимательно уставился на Софи, что у той задрожали колени.

— Почему?

— Если бы ты не вернулся, Айседора никогда не узнала бы о чарах, а счастье и удача все еще оставались бы с тобой... и...

— Я спросил о другом, — прервал он. — Почему ты пожелала мне счастья? Почему побеспокоилась об этом? — Такой вопрос не должен был казаться настолько агрессивным, но в тихом голосе Кейна явно слышалась ярость.

— Я не уверена, — прошептала Софи.

Трое вещей произошло одновременно. Кейн так сильно захотел поцеловать Софи, что почти чувствовал на губах ее вкус, ребенок проснулся и хлопнула входная дверь.

Софи побледнела.

— Это Айседора и Жульетт, — прошептала она. — Они пришли пообедать.

— Ты иди, — сказал Кейн. В отличие от Софи, его ничуть не беспокоила старшая из сестер Файн. — Я позабочусь о ребенке. — Он не собирался прятаться, и даже если бы эта мысль пришла ему в голову, во дворе стояла на привязи его лошадь. Сестры узнают, что здесь кто-то есть.

— Ты не можешь о ней позаботиться, — сказала она.

— Почему нет? — если он в самом деле решит забрать Ариану с собой, то должен привыкнуть ухаживать за ней. Хотя он не заметил здесь ничего, указывающего на плохое отношение к ребенку. Дом был очень добротным. Крепким снаружи, хорошо меблированным и чистым внутри. И Софи, определенно, любила дочь. Но из этого не следовало, что она станет хорошей матерью.

— Она хочет есть, — просто ответила Софи.

— О, — да, кормить ребенка как следует он не мог. Пока. В каком возрасте детей отнимают от груди? Сможет ли он оставаться поблизости до тех пор?

Кейн склонился над колыбелью и взял Ариану на руки. Она заставляла его чувствовать себя большим и неуклюжим. Неотесанным и грубым. Таким... недостойным.

— Подержи ее немного, а я займусь Жульетт и Айседорой. Я мигом вернусь. Если она закричит, потормоши ее слегка. Ей это нравится.

Софи выбежала из комнаты. Она думает, что может накормить сестер и ребенка, а потом незаметно выпроводить его через парадную дверь?

Кейн прижал Ариану к плечу, где та весьма уютно устроилась. Ребенок немного заерзал и мяукнул. Это точно не было криком, но несомненно являлось вступлением.

— Ну-ну, не плачь, — тихо сказал он.

Она тут же замерла и замолчала. Это звук его голоса так подействовал? Она признала в нем отца, или Ариану успокоил бы любой глубокий мужской голос?

— Ты такая хорошенькая, — сказал он, легонько ее подбрасывая, как научила Софи. — Твоя мама говорит, что ты спокойная девочка. Можешь сказать папа?

Ариана ответила тихим «гуу», но через мгновение заплакала. Он стал подкидывать ее чуть энергичнее, но это не слишком помогло.

Укачивая плачущую Ариану, Кейн вышел в коридор и направился на звук трех женских голосов. Он не уедет, пока не убедится, что его ребенок в безопасности. И не сможет взять Ариану с собой, пока ее не отнимут от груди, или пока не найдет кормилицу. Раз уж ему придется слоняться поблизости несколько месяцев, то он не станет скрываться. Ни от Айседоры, ни от кого-либо еще.

— Ты права, — сказал он, заходя в кухню. — Она голодная.

За столом сидели две женщины, обе тут же уставились на него. Взгляд Айседоры был весьма выразительным.

— Ты сказала, что лошадь принадлежит кому-то из города, кто приехал к Жульетт и вышел прогуляться, дожидаясь нашего возвращения.

— Кейну действительно нужно поговорить с Жульетт, — защищаясь ответила Софи. — У него все еще болит голова. — Она смотрела на него, безмолвно умоляя не спорить, тогда как ее лицо приобрело неестественно красный оттенок. — И он действительно пошел прогуляться... в комнату Арианы...

— Это и твоя комната тоже, — кисло напомнила Айседора.

— Он приехал, чтобы повидать ребенка и Жульетт. Не меня, — не сдавалась Софи.

— Это правда, — подтвердил Кейн.

— Головная боль уменьшилась? — спросила Жульетт.

— Притупилась, но не исчезла, — он пытался не обращать на боль внимания, задвинуть ее поглубже. По крайней мере, сегодня боль его не ослепляла.

— Вы голодны? — спросила рыжая. — Еды у нас более чем достаточно. Софи сегодня превзошла саму себя.

Айседора стрельнула в сестру неодобрительным взглядом, но было слишком поздно. Кейн, лишь отчасти из злости, принял предложение и занял четвертый стул за кухонным столом. Еды для троих, действительно, было более чем достаточно, и все выглядело аппетитно. Неужели Софи не только красивая, страстная и очаровательная, но еще и хорошая повариха?

Софи, безусловно, была самой красивой из сестер Файн, но две другие казались поразительными женщинами. Угловатую Айседору никто не назвал бы миленькой, но она была привлекательной, и в ней угадывалось что-то почти королевское. Жульетт была хорошенькой. Она пыталась выглядеть степенной и чопорной, но непослушные рыжие волосы и искорки в теплых карих глазах разрушали этот образ.

Но именно Софи привлекала взгляд и удерживала его. Софи, которая была настолько красивой, что должна вдохновить великих художников и поэтов и навечно привязывать к себе каждого встреченного мужчину. Почему он оказался ее первым любовником? Почему не было других?

Стереть Софи Файн из памяти будет намного сложнее, чем убедиться в благосостоянии Арианы. Возможно, если он найдет в ней недостатки, то быстрее забудет. Конечно же, у нее есть недостатки. И много. У красавиц всегда так. Они лживые, невыносимо тщеславные, не заботятся о чувствах менее привлекательных людей. И они неверные.

— Я поем позже, — сказала Софи, забирая у него из рук Ариану. Ребенок тут же затих и начал вертеться в поисках еды. Софи отвернулась от стола, одновременно расстегивая платье. Кейн следил за ней, пока Софи не завернула за угол и не скрылась из вида.

Тогда он перевел взгляд на ее сестер, сначала на Айседору, потом Жульетт. Первая выглядела рассерженной, вторая скептичной.

— Тебе здесь не место, — понизив голос заявила Айседора.

— Нет, сестра, — сказала Жульетт. — Мистер Варден наш гость и отец Арианы. Наименьшее, что мы можем сделать, это накормить его перед отъездом.

Кейн не знал, какой именно отъезд она подразумевала, из их дома или вообще из Шэндли. Хотя, это не имело значения.

— Почему вы думаете, что я уеду?

Что бы он ни решил относительно Арианы, Кейн знал, что должен выяснить, кто предал его отряд и привел их в засаду. Только тогда он сможет спокойно вернуться своему месту в революции. В течение прошлого года и двух месяцев он не участвовал в борьбе. И за все то время не столкнулся ни с кем, кто узнал бы его имя или лицо, ни с другом, ни с противником.