Первая капля крови

Дениз поглядела на окошко, аккуратно расположившееся в углу.

— Ты просто не хочешь, чтобы я увидела, сколько денег ты обменяешь на фишки, а то у меня будет сердечный приступ, правильно?

Он засмеялся.

— Умница. Но это не на твоём счету. Я чувствую, что сегодня мне повезёт.

Она прочла слишком многое в этом последнем предложении, сопровождённом таким греховным изгибом его губ, но лучше не задумываться об этом.

— Я принесу тебе выпить, — выдавила Дениз. И себе. Покрепче.

Несколько минут спустя Спейд вернулся с подносом фишек разного цвета. Дениз уже закончила своё виски, но отказалась от другого. Как было общепринято для свидания, когда партнёр играет в азартные игры, она долго будет на ногах сегодня вечером, стоя за Спейдом, пока он будет играть. Нет нужды доводить до того, чтобы её шатало от слишком большого количества алкоголя.

Спейд взял её руку, а затем вручил свой напиток официантке, которая, казалось, появилась как по волшебству.

— Принесите это к моему столу, хорошо? И поддерживайте полным.

Спейд притворялся, что внимательно изучает свои карты, хотя запомнил их с первого взгляда. На само деле он сконцентрировался на Мэдоксе, игроке напротив. Руководитель нефтяной компании был способен скрывать свои секреты, но всё же был человеком. Его пульс мог и оставаться превосходно ровным, и ему удавалось не потеть, но предавал его аромат. Когда он поставил всё в этой партии, аромат Мэдокса превратился в смесь мускуса и гнилого апельсина. Точно так же, как и в любые другие партии, когда он блефовал.

Веки Мэдокса опустились ниже, как будто ему было достаточно скучно, что он мог даже заснуть. Он ждал, сбросит Спейд или нет.

Спейд издал растянутый вздох, как будто мучаясь решением.

— Что же сделать? — размышлял он вслух.

Позади себя он почувствовал всё увеличивающееся напряжение Дениз, а её аура начала практически потрескивать от беспокойства. Её аромат жасмина и мёда за прошедшие два часа наблюдения за тем, как он проигрывает партию за партией, также становился всё кислее. Она не знала, что он проигрывал преднамеренно, чтобы заманить других игроков. Он не сказал ей, потому что нуждался, чтобы её реакция выглядела настоящей, иначе она пробудила бы подозрение у наблюдающих игроков.

Но, к её заслуге, Дениз оставалась тихой, несмотря на то, что внутренне, должно быть, кричала на него сбрасывать. Бедная девочка. С её совестью, нервничающей над каждым фунтом, который он тратил, она, должно быть, с ума сходила от тех фунтов стерлингов, которые он к настоящему времени проиграл своим противникам.

Аромат перезрелых цитрусовых Мэдокса усилился, но он даже не дёрнулся, ожидая, сбросит Спейд или поддержит ставку.

— Хрен с ним, пойду ва-банк, — объявил Спейд, толкая оставшиеся фишки в центр стола. — Я в игре.

Дениз громко вдохнула. Мэдокс улыбнулся и вскрыл свои карты.

— Две пары, черви. А у вас, мистер Мортимер?

Спейд раскрыл свои карты с волчьей усмешкой.

— Флеш-рояль, пики.

Резкое разочарование донеслось от Мэдокса. Зрители вокруг стола захлопали, и Спейд забрал большую груду фишек. Уголком глаза он увидел, как Дениз слегка осела, а её захват на его стуле ослабился.

Спейд повернулся, беря Дениз за руку и целуя её.

— Ну вот, дорогая. Говорил же, что чувствую себя удачливым сегодня.

Она тихо фыркнула, быстро сжимая его руку. Внезапно Спейд почувствовал, как изменилась энергия в комнате, заполнившейся безошибочными вибрациями немёртвого. Спейд отпустил руку Дениз и небрежно повернулся к источнику.

Вампир встретил его взгляд. Либо его сила была скрыта, как и у Спейда, либо он был Мастером более низкого уровня. Судя по виду, ему было за тридцать, когда его обратили. Его волосы тёмно-каштанового цвета были приглажены назад в стиле, который лучше бы оставить в семидесятых, а наряд было дорогой ошибкой.

По пути официантки приветствовали его, и вид у него был такой, словно он здесь завсегдатай. Спейд кивнул ему, а затем вернул своё внимание к выравниванию фишек на подносе. Он подойдёт. Вампиру должно было быть любопытно познакомиться с человеком, который только что обчистил одного из постоянных клиентов.

— Добрый вечер, — сказал вампир, садясь на место, которое только что освободил Мэдокс. — Похоже, вы обчистили игрока.

Спейд сделал мысленные заметки об этом вампире. Слабый Южный акцент. Вероятно, моложе меня по годам немёртвых, но не намного.

— Конечно. Надеюсь, вы присоединитесь к нам. Похоже, у меня открылось второе дыхание, несмотря на поздний час.

Аромат Дениз изменился. Она, должно быть, тоже поняла, что вновь прибывший — не человек. Спейд не отводил взгляд от холодных синих глаз мужчины и ожидал. Если вампир не хотел видеть его в месте, которое он мог рассматривать как свою территорию, сейчас было как раз то время, чтобы дать об этом знать.

Но вампир лишь улыбнулся.

— Я поклялся бы, что по моим ощущениям ещё рано. Раздай мне, Джекки, и, Сэм, принеси мне поднос. Как обычно.

Дилер перетасовывал карты, пока менеджер ходил за подносом фишек. Двести тысяч, отметил Спейд. Очень представительно для «как обычно».

— Я Генри, — сказал Спейд, используя имя, под которым был зарегистрирован его номер.

— БиДжей, — ответил вампир, потянувшись за картами, мастерски брошенными перед ним.

Спейд взял свои, не выказывая ни малейшей реакции и наблюдая за бледными, пальцами оппонента, обхватившими карты. Левый мизинец БиДжея отсутствовал, но на правом было толстое золотое кольцо с числом «21”, выложенным бриллиантами.

Это, должно быть, Блэк Джек. Ян, дружище, я твой должник.

Спейд откинулся назад, скользнув рукой по талии Дениз.

— Ты же не возражаешь подождать чуть подольше, да, дорогая?

Её тело было скорее напряжённым, чем нормальным, и ноги, должно быть, болели от стояния в течение двух часов на высоких каблуках, но Дениз не колебалась со своим ответом.

— Нисколько. Я люблю смотреть, как ты играешь.

Спейд почти рассмеялся. С её экономичностью Дениз просто не могла ненавидеть это сильнее, чем сейчас, но тон её был устойчивым и уверенным. Она даже наклонилась, проведя губами по его шее.

— Может, мы найдём ещё чем заняться после того, как закончим здесь, потому что я совсем не устала.

Её голос был хриплым и обольстительным одновременно, низкое мурлыканье, которое, казалось, убивало его изнутри. Он слышал её голос таким только однажды, когда она стонала его имя в Центральном Парке, пока он пил её. В сочетании с ощущением шелковистых горячих губ на его коже, этого было достаточно, чтобы он остановился, тогда как предполагалось, он должен был делать ставку. Спейд хотел услышать её голос таким снова. Когда они были бы вместе в кровати.

Глаза Блэк Джека с интересом направились на Дениз. Спейд увидел это и остановил себя прежде, чем успел обнажить клыки в инстинктивном порыве собственничества. Вместо этого он бросил несколько фишек и ещё раз провёл рукой по талии Дениз, с вызовом встречая пристальный взгляд вампира. Моя.

Губы Блэк Джека изогнулись, и он кивнул. Одним из самых сильных порывов вампира был территориализм. Ни один вампир не потерпит, что кто-то глазеет на его собственность — если только эта собственность не предлагалась. Дениз, как ясно указал Спейд, не предлагалась.

— Король выше, первая ставка БиДжея, — сказал дилер.

Спейд вынудил себя расслабиться. Цель состояла в том, чтобы заставить Блэк Джека вести себя непринужденно, а не угрожать ему за простой взгляд. Он уже и забыл, как влияла на него влюблённость — отсутствие нормального контроля, эмоциональные перепады. Она поглощала даже больше, чем самая мощная доза Красного Дракона, по его мнению.

— Давай, дружище, дай мне больше удачи, — сказал Спейд дилеру, пока раздавались карты.

Он мог послать Судьбе ту же просьбу о Дениз.

Глава 17

Когда Спейд встал, с усмешкой объявляя, что на сегодня он закончил, Дениз испытала такое облегчение, что чуть в ладоши не захлопала. Если бы ей пришлось наблюдать, как он проигрывает ещё более ошеломляющие суммы денег, её бы просто вырвало. БиДжей, вампир, который, как она отчаянно надеялась, был Блэк Джеком, разгромил Спейда три раза подряд, на последнем выиграв все его фишки. Хотя она и понимала, что Спейд должен был выглядеть как крупный игрок с безграничным бюджетом, всё же ей отчаянно хотелось хорошенько встряхнуть его. Разве не мог он быть хоть немного умнее в своих ставках? Кто ставит всё, когда на руках только фул-хаус из троек и двоек?