И маятник качнулся…

– Даже не пробуй сбежать! – Круглый носок сапога больно ткнулся в мой живот. Я охнул, проглотив подобающее случаю ругательство, поднапрягся, сел, неловко подогнув ноги, и с интересом взглянул на свою обидчицу.

Девица. Как я и предполагал, возрастом до двадцати лет, но не ребенок. Довольно высокая и, на мой взгляд, излишне жилистая, но в целом… Милая. Даже очень. И – оригинальная: от рождения рыжие волосы раскрашены по прядкам алым и лиловым. Глаза темные, но какого именно оттенка – не разобрать, потому что слишком мало света. Занятный костюм щедро украшен бахромой: кожаная «борода» свешивается и с низа короткой туники, и с боковых швов штанин, и с рукавов курточки. Помимо бахромы присутствуют разноцветные шнурки, отягощенные замысловатыми металлическими бляшками. Не знаю, как во всем этом можно абсолютно бесшумно двигаться, но девица, похоже, в совершенстве владеет «эльфийским шагом»: кроме нее, двух ее попутчиков и закутанного в шкуры принца, у костра не наблюдалось ни одной живой души, а, следовательно, именно рыже-полосатому чуду я обязан головной болью.

Должно быть, девица сочла мой любопытный взгляд неприличным, потому что угрожающе спросила:

– Чего уставился?

– Любуюсь, – честно ответил я.

– Чем это? – недоверчиво продолжило допрос чудо.

– вашей несравненной красотой.

– Слушай, ты, умник! – Тембр голоса моей собеседницы опасно понизился. – Веди себя тихо, иначе…

– Разве мои слова не соответствуют действительности? – Я приподнял бровь.

– В каком это смысле? – Угрозы не стало меньше.

– Я впервые вижу столь… оригинальную прическу.

– Но-но, не цепляйся к моим волосам!

– Я всего лишь позволил себе выразить восхищение. – Я зябко дернул плечом, что было воспринято как попытка освободиться от пут, и девица, наклонившись, прошипела мне в лицо:

– Я же сказала: сиди тихо!

– Простите, но мне… немного неудобно.

– Ха! Неудобно! А каково было бедной девочке, которую ты куда-то тащил на ночь глядя?!

Я собрался возразить, но замешкался, уловив в словах девицы нечто… странное. Три стука сердца хватило, чтобы странность стала очевидной: я мог тащить на спине кого угодно, но не… ДЕВОЧКУ?!

Прошло еще некоторое время, прежде чем я справился с нервным смехом и выровнял дыхание. Итак, dou Джерон, позвольте вас поздравить с новой ступенью вашего развития: вы – круглый дурак. Фрэлл! Можно же было догадаться… А впрочем, как я мог догадаться? Под одежду к ребенку не залезал, а подростки в столь нежном возрасте выглядят практически одинаково! К тому же я никак не мог предположить, что в королевской семье есть близнецы. Тем более разнополые близнецы… Но я-то хорош: едва не пристукнул ни в чем не повинную принцессу… И что меня остановило? Видимо, само Провидение. Ну, то, что я успел нагрубить, не считается: все слова, вольно или невольно слетевшие с моего языка, можно списать на «непонимание шуток взрослых». Стоп! Один занятный момент… Она спала рядом со мной?! Хм. Я, конечно, не ханжа, но это… просто неприлично! И как только додумалась?

Однако сей факт в корне меняет дело. Даже допустив, что это «яблочко» упало недалеко от того, второго «яблочка», я не могу заставить себя холодно и жестко относиться к принцессе. Пока, по крайней мере, она того не заслужит. До настоящего же момента ее поведение было выше всяческих похвал, и, признаться, немного меня смущало: что она могла разглядеть в парне, который все время знакомства лежал пластом? Что подтолкнуло ее отправиться за мной? Вы бы так безоговорочно доверились первому встречному? И я – нет. Надо будет ненавязчиво расспросить девочку при случае…

– Эй, чего застыл точно истукан? – поинтересовалось рыжее чудо, недовольное непредусмотренной в допросе паузой.

– Вот смотрю я на вас, красавица, и думаю: по глазам видно, что не дура, а два и два сложить не можете… – Я расплылся в глупой улыбке. Глупой, потому что никак не мог поверить в то, что судьба последовательно свела меня со всеми королевскими детьми. От коих я получаю, в основном, неприятности на свою…

– Да что ты себе позволяешь?! – Девица уперла руки в бока, а я краем глаза заметил легкую усмешку на лице женщины, занимающейся приготовлением ужина.

– Я говорю то, что есть.

– Ты обвиняешь меня в глупости?!

– Вовсе нет. Я просто подчеркнул тот факт, что вы не умеете связывать причину со следствием. Впрочем, в вашем возрасте это вполне простительно… – Удачно уворачиваюсь от затрещины и кричу в сторону костра:

– Почтенная госпожа, умерьте пыл вашей амазонки!

– Хок! Остынь. – Женщина ответила с небольшой заминкой, потраченной на то, чтобы справиться с очередной усмешкой.

– Уверены? – Девица оставила попытки нанести мне телесные повреждения, но вид сего дивного создания не стал от этого менее грозным.

– Пожалуй. – Хозяйка маленького каравана (а в том, что именно эта спокойная женщина является «главарем» всей честной компании, я уже не сомневался) оставила похлебку на попечение мужчины и подошла к нам.

Возможно, ей было лет сорок. Или даже больше. Совершенно обычная внешность: русые волосы, заплетенные в косу, кольцом уложенную вокруг головы, скуластое лицо, сеточка морщин на обветренной коже, внимательный прищур светлых глаз, ровная линия узких, но отнюдь не злых губ. Сухие натруженные руки, крепкий торс – в юности она могла быть очень миленькой, но прошло слишком много лет и много дорог, и тоненький ствол юной ивы стал сильнее. В ущерб хрупкой привлекательности, конечно. Красивая? Скорее нет, чем да. Но – располагающая к себе. С первой минуты знакомства.

Она подарила мне не менее долгий и изучающий взгляд, с трудом удержалась от улыбки, видимо, вспомнив мои пререкания с рыжей воительницей, и произнесла:

– Что мы должны о тебе думать?

– То, что вам угодно.

– Тебе все равно?

– Пожалуй, нет. Но у вас уже должно было сложиться впечатление обо мне: плохое ли, хорошее ли, но оно есть и никуда не денется. Я могу только дополнить его какими-то чертами. Спрашивайте – я постараюсь ответить.

– Ты так легко согласишься быть таким, каким кажешься? – Женщина чуть посерьезнела.

– А почему вы думаете, что я только кажусь ТАКИМ? Может быть, я и есть ТАКОЙ. – Я возвратил ей усмешку.

– Может быть… – Она кивнула. – Хорошо, тогда ответь: что бы ты сказал о человеке, который, зная, что его враждебно примут в любом обществе, рискнул выйти на свет костра, чтобы попросить о помощи, и не для себя, а для больного ребенка?

– Я бы сказал, что он не слишком умен.

– А может быть, слишком благороден? – Женщина сузила глаза, испытующе ожидая моей реакции.

– Временами это одно и то же. – Я горько вздохнул.

– То, что за словом ты в карман не полезешь, я уже поняла. – В светлых глазах прыгали веселые демонята. – Даже когда безопаснее – промолчать.

– Я подвергал себя опасности? – Изображаю изумление. – Неужели? Позвольте не согласиться с этим утверждением.

– Почему?

– Если бы вы решили меня убить, я бы давно уже был мертв, верно?

Женщина равнодушно пожала плечами:

– Допустим.

– Ну а раз уж я очнулся на этом свете, а не на том, моя кончина, безусловно, откладывается. На некоторое время. Например, до выяснения причин моего появления в лесу.

– И?

– Что?

– Как ты оказался в лесу?

– Дело в том, что уютный дом, в котором я имел удовольствие обретаться в течение последних недель, прекратил свое существование, и я почел за лучшее покинуть развалины, – ответил я, тщательно подбирая слова.

– А девочка?

– Кстати, как она?

– К завтрашнему дню лихорадка пройдет. Ты успел вовремя… Итак?

– Ну не мог же я оставить ее одну посреди необитаемого леса!

– Беглый раб с умирающим ребенком на руках… – задумчиво протянула женщина. – Странная парочка.

– Почему сразу – беглый? – насупился я.

– Что-то не вижу поблизости персону, которая могла бы называться твоим хозяином, – констатировала моя собеседница.