Бегство Джейн

— Ну и ладно, — вслух произнесла она. — Во всяком случае, это лучше, чем спать одетой.

Через минуту она сбросила одежду и оказалась в достающем до пола балахоне из хлопчатобумажной ткани. Она сняла новые босоножки и, убедившись, что ключ от камеры хранения надежно спрятан под стелькой, почувствовала облегчение. Она быстро повесила свои новые брюки на вешалку, аккуратно сложила новый свитер в стопку с другими и поставила туфли в самый дальний угол шкафа. Потом поспешила в ванную умыться и почистить зубы.

Нетрудно было догадаться, какая зубная щетка ее, — не будет же Майкл пользоваться бело-розовой щеткой. Она энергично почистила зубы, потом растерла кожу лица так, чтобы она стала такой же розовой, как зубная щетка. Взяв с туалетного столика, расположенного между двумя раковинами, щетку для волос, она посмотрела на двойной душ и биде. Тут есть все мыслимые удобства, подумала она, подивившись тому, что жила в таких роскошных условиях и все это принадлежало ей по праву.

Джейн вернулась в спальню, села на краешек кровати, испытывая необыкновенное желание залезть под пуховое одеяло. Вдруг она поняла, что не знает, куда девать руки — они беспрестанно двигались. Она то ощупывала полотно ночной рубашки, то дотрагивалась до ночного столика у кровати, то переставляла с места на место будильник, без нужды проверяя, который час, то двигала по столу стилизованный под старину, белый с золотом, телефон, то терла фарфоровую китайскую подставку маленького ночника, словно надеясь, что оттуда, как из лампы Аладдина, выскочит джинн.

Ей показалось, что Майкл поднимается по лестнице, но когда она посмотрела на дверь, то никого не увидела. Джейн встала, затем снова села, занявшись ночным столиком. Она хотела поставить будильник на какой-нибудь час, включить и выключить лампу, попользоваться телефоном, но вместо всего этого бесцельно вдвигала и выдвигала ящики столика, просто не зная, куда девать руки.

Она заметила ее сразу, даже не задумавшись, что это такое. Все телефонно-адресные книги выглядят одинаково, но эта была небольших размеров в тисненой шелковой обложке. Джейн опасливо дотронулась до книжки, словно была в этой спальне любопытной гостьей, сующей свой нос куда не надо. Она положила книжку к себе на колени и несколько секунд набиралась мужества, чтобы заглянуть туда. «Смотри же, — нетерпеливо говорила она себе. — Это же твое. Открой ее. Что с тобой? Чего ты боишься? Бога ради, ведь это всего-навсего алфавит. Просто последовательность букв, список имен. Имен, которые ничего для тебя не значат», — напомнила она себе, открыв алфавит на букву А. Лоррен Апплби, прочитала она, вспомнив, что Майкл говорил о ней как о старой подруге. Ниже было написано: Арлингтонская частная школа. Арлингтонская частная школа? Ну конечно, это же школа, которую посещает Эмили. «Смотри на вещи проще», — сказала она себе, и стала смелее переворачивать страницы, добравшись до буквы Б. Она нашла там Дайану Брустер и поняла, что это еще одна ее подруга, про которую Майкл в машине сказал: «Дайана Как-бишь-ее-там». Она быстро просмотрела другие имена, которые когда-то сама записала в книжку: Дэвид и Сьюзен Карни, Джанет и Ян Харты, Ева и Росс Макдермотты, Говард и Пегги Роузы, Сара и Питер Таненбаумы. Все это черным по белому и в алфавитном порядке.

Нашла она и своего брата: Томми Лоуренс, Сан-Диего, Монтгомери-стрит. Ее руки задрожали, когда она дошла до буквы Р.

С первого раза она не увидела этого,почему же она надеялась, что увидит то, что она хотела увидеть, при втором чтении? Но все же она внимательно просмотрела всю страницу сверху донизу, пропустила фамилию Роуз, так как знала, что они сейчас отдыхают на юге Франции, прочитала еще с полдюжины имен, которые ничего ей не сказали, потом посмотрела на П и С, думая, что могла записать имя не на той странице. Но нет. Там не было никакого Пэта Рутерфорда. Кто бы ни был или была этот или эта Пэт Рутерфорд — это какое-то случайное знакомство, не заслужившее места в ее записной книжке.

Она продолжала ее перелистывать, когда вошел Майкл.

— Нашла что-нибудь интересное? — спросил он, ставя на столик у окна маленький поднос с двумя чашками чая и печеньем.

Джейн положила книжку в ящик и присоединилась к нему, сев в одно из двух глубоких круглых кресел у окна, которые она сразу не заметила.

— Может быть, мне стоит позвонить брату? — спросила она, осторожно отпивая из чашки горячий чай. — Ведь он, наверное, волнуется.

— Я уже позвонил ему и сказал, что все в порядке и под контролем. Почему бы тебе не подождать и не позвонить ему утром? — предложил он, и она была благодарна, потому что не чувствовала себя готовой говорить с кем бы то ни было. Что могла сказать она брату, которого не знала и который жил на другом конце Штатов? «Как бы я хотела, чтобы ты сейчас был здесь!» Но ведь гораздо честнее было бы сказать: «Как бы я хотела знать, кто ты»Пожалуй, такой звонок заставит его волноваться еще больше. А он, конечно, и без этого переживает. Нет, она подождет со звонком до тех пор, пока не вспомнит брата сама. А если не вспомнит, то должна будет набраться сил, чтобы притвориться, что она его вспомнила. Она будет сочинять.

— Чай очень хорош, — сказала она и, увидев, как он улыбнулся, подумала, что не много же надо, чтобы сделать его счастливым.

— Чай — это коронный номер нашего дома. Ну-ка, возьми и прими. — Он протянул ей пару маленьких белых таблеток.

— Что это?

— Легкое успокаивающее средство.

— Успокаивающее? Но зачем? У меня нет никаких проблем со сном.

— Это не снотворное. Это просто успокоит тебя.

— Доктор Мелофф ни разу не говорил ни о каких успокаивающих средствах, — проговорила она, взвешивая на ладони две крошечные таблетки.

— Как раз доктор Мелофф их и прописал, — ответил он без намека на нетерпение. — Они просто помогут тебе расслабиться. Это очень легкие таблетки, Джейн, поверь мне. Ты не почувствуешь никаких последствий.

— Я нервничаю уже от одного вида этих таблеток, — призналась она.

Его улыбка стала необыкновенно широкой.

— Таблетки тебя всегда нервировали, но смотри, вот ты уже и успокаиваешься. Значит, они все-таки работают.

— Мне кажется, что я просто боюсь потерять над собой контроль. — Она пыталась найти разумное объяснение своему поведению.

— Какой контроль? — спросил он.

Она рассмеялась. Действительно, о каком контроле может идти речь, если она не знает, кто она такая.

Она положила таблетки в рот и проглотила их с остатками чая.

— Попробуй печенье. Очень вкусно. Паула пекла его в пятницу.

— Паула?

— Паула Маринелли. Она приходит к нам несколько раз в неделю. Убирает дом, стирает, иногда печет и готовит. Я попросил ее приходить каждый день до тех пор, пока ты не почувствуешь себя лучше.

— Ты хочешь сказать, пока я не почувствую, что я — это я?

— Пока ты не почувствуешь, что ты — это ты. — Он засмеялся.

Она откусила большой кусок шоколадного печенья. На ковер посыпались крошки.

— О Боже, я всегда такая неряха? — Она наклонилась, чтобы собрать крошки, и почувствовала, что ее голова пошла кругом, а комната начала вращаться. — О-о-о-х!

Майкл сразу оказался рядом, помог ей удержаться на ногах и дойти до постели.

— Должно быть, ты действительно очень устала, — услышала она, пока он ловко укладывал ее на пуховый матрац и укрывал одеялом. — Не может быть, чтобы таблетки подействовали так быстро, — добавил он.

— Я и в самом деле устала, — согласилась Джейн, закрывая глаза. Она слишком долго сопротивлялась усталости, и теперь та коварно выбила ее из седла, казалось ей.

— Отдохни немного. — Он нежно поцеловал ее в лоб, как ребенка. — Хочешь, я посижу с тобой, пока ты будешь засыпать?

Она улыбнулась, почувствовав себя маленькой избалованной девочкой.

— Со мной все в порядке. Иди. Тебе надо работать.

— Нет ничего такого, что не могло бы подождать.

— Иди, иди. Я прекрасно себя чувствую. — Ее голос звучал тихо, она говорила с видимым трудом.