Река Снов

 А даритель стоял на специальном камне чуть в стороне и наблюдал за этим. При принесении утренней и вечерней жертв все молящиеся стояли под балконом, и для их недопущения в середину зала между колоннами натягивался специальный шнур.

 Я постоял пару минут под сенью балкона, а потом, словно повинуясь какому–то внутреннему толчку, вышел из–под него и прошел на середину зала. Сверху на меня лился свет гуляй — польского утра. Сюда, под самый купол, обычно приходят молить бога об исполнении наисокровеннейшего своего желания. Даже есть поверье, что здесь молиться могут только чистые душой, потому что Свет Мардога безопасен для чистой души, а недостаточно чистых — сжигает. А для чего прошел сюда я? Что нужно мне здесь? К богам я отношусь отстраненно и с некоторой долей скептицизма. Можно даже назвать такое отношение потребительским: 'Как боги к Иакову, так и Иаков богам'. И нет у меня сейчас затаенных желаний, исполнения которых я жажду всем сердцем. Так для чего же я вышел на Свет Мардога?

 Я стоял, смотрел ввысь, в световой поток и понемногу наполнялся ощущением, как будто я растворяюсь в этом свете. Свет был всюду вокруг меня, Свет был внутри меня, свет приходил в меня и покидал меня. Я был един с этим Светом, я весь словно состоял из Света. Еще я ощущал, что как будто стою перед огромным глазом, глядящим на меня, глазом, который видит меня насквозь, но одновременно я и сам ощущал себя этим глазом, который глядит откуда–то сверху на мир. Меня окружал хоровод вихрей, огней, видений, но я не мог разобрать, где кончается одно видение и начинается второе, потому что они сменялись с слишком большой для меня скоростью и трансформировались одно в другое. Свет передо мной собрался в дорогу цвета опавших осенних листьев, и я шагнул на нее. Сделал пару шагов, а дальше меня словно понесло по ней, как в недавнем сне от Жигулей к Сызрани. Свет поглотил меня и стал темнотой.

 Очнулся я в какой–то комнате от запаха ароматических солей, поднесенных к моему носу. Последующая серия чиханий пробудила меня еще надежнее. Я сел. Болели голова и зубы. Во рту ощущался несильный вкус крови. Не сильнее, чем после чистки зубов новой щеткой. Я сидел на скамье в небольшой комнате, а рядом со мной с флаконом в руке стоял молодой жрец. Я спросил, где я и что со мной произошло.

 Жрец ответил, что я в храме, что сегодня утром я пришел в храм. Вышел на середину храма и встал в световой поток. Постоял немного и пошел назад. Но по дороге у меня подогнулись ноги и я упал. Он и служки кинулись меня поднимать, но, едва они прикоснулись ко мне, их словно отбросило разрядом Силы. С большой осторожностью они еще раз подошли ко мне, но больше такого не происходило. Жрец описал свои ощущения, как такие же, как от удара током. Меня перенесли в этот придел, и я здесь часа два лежал как кукла. Сейчас я стал шевелиться, поэтому он попытался меня привести в сознание и это получилось. Перед этим я говорил, но на каком–то языке, которого он не понимает. В голосе жреца звучали какие–то виноватые нотки, словно бы он хотел бы извиниться за то, что оказал мне помощь. Странно.

 Я поднял руки, подвигал ими, затем ощупал голову и лицо. Вроде как повреждений нет. Вкус крови во рту и потеря сознания могли пахнуть эпилептическим припадком. Только этого не хватало! Но, вроде как не очень похоже. Мышцы не болят, а после припадка должны бы. Язык вроде цел, но высовывать его наружу и рассматривать я постеснялся. Брюки сухие. Нет, не эпилепсия. На язык посмотрим попозже. Амулеты и оружие были на месте, деньги тоже. Я осторожно встал. Ноги меня удержали. Жрец молчал и отчего–то пристально всматривался в мое лицо. И взгляд был какой–то потрясенный, что ли.

 Поблагодарив жреца за помощь, я медленно направился к выходу. Поблуждав в незнакомых коридорах, я вышел, но не через привычный вход, а через ранее неизвестную мне служебную дверь. Стоявшие там двое служек с метлами тоже воткнулись взглядом в мое лицо и озадаченно молчали. Вид у них был, словно они увидели что–то крайне редкое, но безопасное для них.

 Чтобы это значило? Вроде как при ощупывании головы демонических рогов не нашел. Ноги по–прежнему в сапогах. Искать же крылья за спиной или хвост ниже поясницы как–то неудобно: храм все–таки.

 Я медленно шел, и головная боль чуть приутихла. Зубная боль стала какой–то мигрирующей вдоль челюсти. Голова не кружилась, стоял и шел я твердо. Ладно, пойду пока, а дальше будет видно, может, и поеду. Есть не хотелось, но для порядка зашел в трактир. Где и поел без аппетита, но так, как требовал от Семихвостова–надо есть, хоть и не хочешь.

 Подавальщица на меня особенного внимания не обратила, так что крылья и хвост явно не выросли. Вообще по времени уже и обед, но обедать не смогу — и так чай с булкою еле влезли, куда еще что–то туда. Спать тоже не хотелось, но я пошел в гостиницу. Все–таки после какой–то неясной потери сознания безопаснее не бродить по улицам.

 Придя в гостиницу, отдал деньги за проживание портье (сейчас дежурил другой, не сын владелицы кота–иглопожирателя). В номере скинул пыльник и сапоги и прилег на кровать. Спать не хотелось. Чувствовал я себя довольно бодро, словно не недоспал и не был рано разбужен. Вообще не мешало бы подвергнуться магическому сканированию–что там с моими внутренностями происходит. Самому это не проделаешь, значит, придется найти мага–целителя. Но это позже.

 Я вспомнил про удивленные взгляды на себя. Встал и пошел к зеркалу, по ходу включив свет. При осмотре повреждений не было. Но новое кое–что было. Шрам на левой щеке, которому было уж сорок лет, то бишь уже слаборазличимый, стал ярким и хорошо видным, как будто только–только зарубцевался. И форма чуть изменилась — из крестообразной стала больше напоминать наконечник стрелы. И правая бровь была белого цвета.

 А на брови там максимум один волосок седой был. Утром я в спешке в зеркало на себя не глянул, но вчера–то еще такого не было. Естественным образом так не бывает. Седина отрастает вместе с ростом волос на двадцать пятую долю дюйма (или миллиметр) в сутки. Поэтому любимые страшные рассказы аборигенов о том, как юноша или девушка, увидев нечто ужасное или запретное, к утру поседели — не реальное, а фантастическое. Ибо даже у бритого наголо юноши седая щетина на голове появится не наутро, а сами понимаете когда. Поседеть от страха можно, только не сразу. Хотя магически цвет волос изменить можно. И очень быстро. Правда, лично не пробовал и не знаю, сколько Силы для этого потребуется. Неужели я попал под какое–то воздействие Силой?

 Но для чего этой Силой добавлять мне седины, причем именно таким образом? И обновлять шрам? Ах да, наверное, что–то это значит. Ибо жрец и служки из аборигенов на меня удивленно глядели, а вот девица в трактире и портье, будучи из пришлых, никак не реагировали на мой внешний вид. Придется повспоминать разные аборигенские легенды, что означает это странное поседение и стрелообразный шрам.

 Этим я и занялся, но ничего не мог вспомнить, хотя раз мне показалось, что смогу. Затем меня снова одолели размышления. Собственно само по себе поседение брови и освежение шрама меня не пугало (я ведь уже не молод), беспокоило то, что это может быть признаком чего–то. А вот чего? Насланной болезни? Нисхождением божьей благодати? Кознями Ашмаи?

 Помучившись так, решил выйти прогуляться. Спать не хотелось, лежать тоже, и я решил походить по улицам. Хождение опять вылилось в поиски, чем бы заняться и убить время. Поэтому я заходил в лавки, глядел на товары, озадачивал приказчиков вопросами, но ничего не покупал. Зашел в пару заведений, где демонстрировались танцы с раздеванием, но зрелище меня не вдохновило. Больно девушки были несвежие.

 Заходил и в разные трактиры, где сидел над кружкой пива подолгу. Пить алкоголь я не решился, потому вяло жевал закуску, делал вид, что отхлебываю пиво, глазел по сторонам и уходил, оставив нетронутую кружку. Странно, что жаба не давила.

 Чувствовать себя я продолжал хорошо, расход Силы был компенсирован. Хотя позже меня одолела мысль, а не зачерпнул ли я сам или небесные покровители дали столько Силы, что мне стало плохо? И даже больше: не прибавился ли у меня уровень владения Силой и ее собственный запас? Это интересно, но проверить пока нельзя. Можно случайно переборщить с заклинанием и перестать контролировать свою Стихию. Попытаешься сдуть движением Силы голубя с крыши и снесешь весь дом. Оттого завтра съезжу за город и поупражняюсь со Стихиями. Сон пришел незаметно, хотя я думал, что придется долго его дожидаться.