Страница 14 из 28
Дом, милый дом. В шалаше кто-то порылся, но ничего не сломал, а мастерские захоронки найти вообще проблема. Перво-наперво меняем одежду и носки. Бреюсь, умываемся водой из заначки. Старые, в дырах носки подальше — крыс ароматом травить. Нормальную рвань в тюфяки, одеваемся, подпоясываемся цивильными ремнями. Нет, Солдат, рубашку поверх, светиться не будем. Часы… Хм, идут «9:15 АМ», самое время за витаминчиками податься. Часы на солнышко в щель, заряжаться.
— Братишка, перчатки взял?
— А, Сеант.
— Вперед, за завтраком.
Август благодатный месяц. Два пакета подпорченных фруктов, вырезанные шпателем пристойные ломти вкуснейших арбуза и дыни — завтрак удался, осталось на десерт к обеду. А до обеда занялся починкой мелочевки. Слова Борова — хорошо, но подкрепленные материальным стимулом — ещё лучше. Удалось собрать целые солнцезащитные очки. Дужки немного разные, но после тщательной протирки выглядят, как из магазина. Зажигалка с кабаньей мордой и надписью «Сумасшедшие кабаны». Спортивная команда? Если так, то надо будет порыться насчет футболки или бейсболки там, где нашли спортивный мешок. Газа треть, переставляем кремень, колесико на место, пробуем… Вот и подарочек. Сигареты? Нет, рановато, как и журналы. Папка из кожзаменителя. А молнию можно сделать. Провозился, вправляя замочек, но получилось. Смазываем застежку каплей жидкого мыла.
— Солдат, вот немного крема на бока, тряпка, отполируй, чтобы блестело, как у кота… гм, я тебе потом расскажу. Короче, натирай тщательно. Правильно, молодец.
Еще бы авторучек пару, но со стержнями засада — либо пустые, либо засохли. А подогреть зажигалкой? Заработало. Представляю себе: Боров с папкой, пишет ручкой. Сюрреализм. Что Черпу? Отблагодарить за еду надо, хочу ещё насчет воды договориться. Все журналы «Колонианс Географик», пяток сигарет в пачке. Сидр отдам ночью, если с водой получится. Норма. Время? Где-то через полчаса обед. Можно идти.
Боров млел:
— Мля, зомбачок, ты путёвый, в натуре. Потрафил конкретно. Свиняра на зажигалке, слышь, чисто я, гы-гы. Сегодня нарыл?
— Нет, это кореш мой раньше нашел. Сегодня я починил.
— Че?
— Ну, на очках дужка была сломана, с других битых поставил, на папке молния…
— Стой. Ещё раз: ты это сам чинил?
— Да, законник Боров.
— Зомбак, не гони. Отвечай честно, Борова ещё никто не наколол: ты это сам чинил?
— Да.
Резко ставший серьезным Боров пристально заглянул в глаза:
— Ты что, тех?
— Не понял, законник.
— Ты умеешь это чинить?
— Да, законник Боров.
Однако задумался наш благодетель. Тяжелая рука ложится мне на плечо:
— Никому не базарь, не светись. Буду перетирать за тебя. Если получится, пойдешь в шныри.
— А кореш мой?
— При шныре ни один кореш не загибался.
— А…
— Ша. Хавальник завали. Я сказал: «не базарь, не светись». Жрачку брал?
— Нет, законник Боров. Ещё рано, звона не было.
— Чапай за мной, зомбачок. После жратвы куда?
— Порыться, может, что-нибудь ещё путное найдем.
— Толково. Старайся.
Черп с орудием труда в руках стоял перед исходящим паром и ароматом баком. Гудело пламя в плите. А что горит? Понятно: бумага, одноразовые тарелки, стаканчики, вилки, ложки в привычном контейнере. Наверное, не коптят и горят хорошо.
Солдат за моим плечом громко сглотнул и умильно улыбнулся.
— Как там, Черп?
— Не кашлять, Боров. Совсем скоро, уже подходит.
— Нальешь этим без очереди.
— А…
— А если кто пасть откроет, скажешь, что я решил.
— Понятно, старшина Боров.
— Зомбак, ты вкурил?
— Да, законник Боров. Благодарю.
Кивнув, благодетель удалился.
— Доставай, братишка.
Напарник потащил из-под футболки пакет.
— Благодарю за еду, уважаемый Черп. Очень помогла на сортировке. Тут мы собрали, что нашли: журналы, сигарет чуть-чуть.
— О, молодцы. Слышал, слышал о тебе, Зомбак, законники долго обсуждали. Боров сильно поднялся, пари выиграл десять к одному. А ещё что хорошее находили?
— Так когда, Черп? Правда, после обеда хотим сходить в одно место, есть куча неразобранная. Поищем. Вот нам бы опять ночью воды набрать, заодно, что найдем — поднесем.
— Подходите. Время и место помнишь?
— Конечно.
— Да, редкий ты стёртый. Давай, подставляй посуду.
— Благодарю.
С навыками сортировки куча бомбились влет. Большая часть мусорных мешков шла, конечно, вхолостую, но добыча была. Поступили мы по-умному: нашли террикон, засыпанный разобранным мусором, но целый внутри и сейчас пожинали плоды правильной организации труда. Солнышко баловало, внутри побулькивали десертные легкоусвояемые витаминчики. Солдат цапалкой разбирал верхушку кучи, подбрасывал мешки, а я их потрошил. Одежды набралось на пятерых, попались целые кроссовки на напарника, на меня забавные домашние тапочки-тигрята. Из действительно хорошего — ещё одно зеркальце, побольше нашего, пара целых расчёсок (обрастаю потихоньку, а Солдат уже зарастает), пилочка для ногтей без ручки и ножницы, тоже с одной обломанной ручкой. Пакет тюбиков, разной хозяйственной мелочи, полная канистра моющего, кулек засохшей выпечки, несколько пинт жидкости, даже полпинты подбродившего сидра, пара чистых журналов. И как это всё нести?
— Эй, вы, шмотки оставили и валите отсюда. Это наша делянка, всосал?
Шагах в пяти стояли три конкурента. Грязные, заросшие, без оружия. И где вы прятались, такие красивые? Не иначе, как вон за той кучей. Смотрели, как мы пашем, а теперь вышли забрать собранное.
— Солдат!
Напарник понял правильно, палка-цапалка прилетела точно в руки.
— А рожа не треснет, опущенный?
Угадал — точно из пролетевших бандюков. Ну и куда же ты, мразина? Ой, как неосторожно.
Два раза прогудела в воздухе цапалка, распоров гаденышу щеку и качественно разодрав левую руку. А крови-то, крови. Завыв и свалившись, предводитель ушлепков выбыл из игры. Двое испуганно попятились: конечно, если уж покойник Шило от «восьмерки» шарахался, куда вам, малахольным. Остановка вращения, перехват.
— Я Шило по закону урыл, дохлятина, а вы для меня грязь. Не хочу в карьер тащить, париться. А ну, за наезд кульки мне под ноги, быстро! Ты! Сумку снимай! Бросай ко мне! Схватили своего урода и свалили. Бегом!
Конечно, не совсем бегом, но троица испарилась качественно, оставив размазанные пятна крови на мусоре и неожиданное пополнение добычи. Да, командный голос для таких самое то, это я ещё по армии понял. Так, а где напарник?
С гордостью и обожанием Солдат смотрел на меня.
— Сеант, оово.
Здорово. Черт, даже как-то неудобно. Выпрямляюсь, козыряю.
— Вольно, Солдат.
Серьезное лицо и ответное приветствие.
— Давай, братишка, поглядим, что враги оставили.
Несколько яблок и груш, газировка сомнительной годности, неработающие наручные пластмассовые часы (ого!), сигареты, три пинты мутноватого сидра, грязнющая, замасленная, но целая брезентовая сумка с ремнем через плечо. Это они удачно зашли. Откинув кульки с непотребными объедками и окурками (западло), сложил добро в расчете на четыре руки и в сумку пакет.
— Ну что, вперед и с песней?
— А, Сеант, омой.
Поглядывая по сторонам, я привычно размышлял. Первое: братишка явно добавил в сообразительности. И пусть говорит плоховато, но понимает хорошо. Сказывается наше общение? Восстанавливается память? В любом случае это радует. Второе: почему так удивился Боров? Ну, починил мелочевку, обычное дело. Стоп. Обычное для моего мира, полного соображающих мужиков с руками, растущими не из жо… и технически подкованных. Технически. Тех. Черт, мало информации. Пока отложим. Третье: шныри. Прислуга у бандюков. Мда, опускаемся, товарищ майор. Хотя, Хот за своего человека на таком месте… расцелует, как минимум. И даже в губы. Опять же, сортировки кончатся, Солдата просто так никто не обидит. Да что там обидит — Кэп сразу возьмет его в команду. И через Борова прикрою. Обсужу потом с братишкой.