Отныне и вовек

— Говори. — Маккой стал прямо перед ним. — Где жители?

— В том-то и загадка, — ответил Кардифф.

— Тогда я немедленно отправляю свой первый репортаж!

— Каким же образом, интересно знать? Здесь ни телеграфа, ни телефона.

— Тьфу ты! Как же они живут в этакой дыре?

— Они — аэрофилы, как орхидеи: все необходимое получают из воздуха. Впрочем, погоди. Ты ведь кое-чего не видел. Не пори горячку, есть еще одно место, прямо сейчас тебя отведу.

Глава 22

Кардифф привел Маккоя в широкие владения застывших камней и недвижных ангелов. Маккой стал разглядывать надгробья.

— Чертовщина какая-то. Сплошь имена — и ни одной даты. Кто когда умер?

— Они не умерли, — вполголоса ответил Кардифф.

— Скажешь тоже! Дай-ка поближе гляну.

Маккой сделал шесть шагов на запад, четыре на восток — и перед ним возникла…

Свежевырытая могила, в ней открытый гроб, а рядом лопата.

— Час от часу не легче! Кого сегодня хоронят?

— Это я раскопал, — сказал Кардифф. — Искал кое-что.

— Кое-что? — Носком сапога Маккой спихнул в могилу несколько комков земли. — Говорю же: темнишь. Какой у тебя тут интерес?

— Могу только сказать, что я, возможно, здесь останусь.

— Если останешься, у тебя язык не повернется выложить местным всю правду: что едут сюда бульдозеры и бетономешалки, похоронная команда на службе у прогресса. А если все же надумаешь отсюда сдернуть, то когда им скажешь? В последний момент?

Кардифф покачал головой.

— Что же, мне самому лечь костьми за их добродетели? — спросил Маккой.

— Боже упаси.

Кардифф приблизился к разверстой могиле. Комья земли посыпались на дно гроба.

Маккой отшатнулся, с опаской покосившись на зияющую могилу и пустой гроб.

— Постой-ка. — Его лицо исказилось — Не иначе как ты меня сюда заманил, чтобы я не добрался до телефона или, еще чище, сгинул в этой дыре? Да ты…

С этими словами Маккой резко развернулся и потерял равновесие.

— Осторожней! — вскричал Кардифф.

Маккой свалился прямо в гроб и вытаращил глаза, потому что заметил, как сверху на него летит лопата, то ли ненароком задетая, то ли брошенная рукой убийцы. Лезвие угодило ему в лоб. От удара содрогнулась крышка гроба. И захлопнулась перед его изумленным и теперь уже бесцветным взором.

А от удара крышки гроба содрогнулась вся могила; комья земли градом посыпались на гроб.

Где-то высоко-высоко Кардифф, сам не свой, застыл от ужаса.

Отчего упал Маккой: от собственной неловкости или от толчка?

Из-под ботинок опять полетели сырые комья. Вроде бы из гроба донесся крик — или померещилось? Кардифф заметил, что его ноги сами собой сбрасывают землю с краев могилы. Когда крышки гроба уже не стало видно, он, застонав, попятился, уперся взглядом в приготовленное надгробье с неподходящим именем и подумал: «Придется заменить».

А потом развернулся и бросился прочь, спотыкаясь и не разбирая дороги, лишь бы убраться подальше от кладбища.

Глава 23

«Я совершил убийство», — думал Кардифф.

«Нет, нет. Маккой сам себя похоронил. Оступился, упал и захлопнул крышку».

Кардифф, можно сказать, пятился до середины улицы, не отводя глаз от кладбища, будто страшился, что Маккой того и гляди поднимется — воскреснет, как Лазарь.

Добравшись до «Герба египетских песков», он заковылял к порогу и едва сообразил, где искать кухню.

В духовке запекалось что-то вкусное. На подоконнике красовался горячий пирог с абрикосами. Из-под ледника послышалось негромкое чавканье: это собака лакала воду, спасаясь от летнего зноя. Кардифф попятился. «Аки краб, — подумал он, — всю дорогу задом наперед».

Сквозь застекленную дверь, которая вела на обширную лужайку за домом, он увидел десятка два цветных одеял, расстеленных в шахматном порядке, а еще приготовленные вилки, ножи, расставленные тарелки, хрустальные кувшины с лимонадом и вином — хоть сейчас начинай пикник. Где-то вблизи зацокали конские копыта.

Кардифф вернулся на крыльцо — посмотреть, что делается на улице. Там стоял Клод, деликатный и необыкновенно умный конь, запряженный в пустую хлебную повозку.

Клод поднял голову и уставился в его сторону.

— Хлеба-то не привез? — обратился к нему Кардифф.

Клод молча смотрел на него влажными карими глазами.

— Уж не по мою ли душу? — едва слышно прошептал Кардифф.

Он сошел с крыльца и забрался в повозку.

Так и есть.

Клод тронулся с места и повез его по городу.

Глава 24

Путь лежал мимо кладбища.

«Я совершил убийство», — подумал Кардифф.

И в смятении выкрикнул:

— Клод!

Клод так и замер, а Кардифф, спрыгнув с повозки, бросился в сторону могил.

Склонившись над гробом, он протянул руку и с ужасом приподнял крышку.

Маккой оказался на месте — не покойник, а просто спящий: сдался и прилег вздремнуть.

Переведя дух, Кардифф обратился к своему заклятому врагу, радуясь, что тот не умер.

— Лежи, как лежишь, — сказал он. — Тебе это еще неведомо, но ты отправляешься домой. — Он бережно опустил крышку, вставив под нее прутик — для воздуха.

Потом он заспешил туда, где оставил Клода, который, почуяв, что промедление будет недолгим, уже тронулся с места, цокая копытами.

Вокруг не было ни души: во двориках пусто, на верандах никого.

«Куда же, — подумал Кардифф, — все запропастились?»

Ответ нашелся сам собой, стоило только Клоду остановиться.

А остановился он перед большим и весьма примечательным кирпичным зданием, которое охраняла пара лежащих египетских сфинксов — полульвов, полубогов — с поразительно знакомыми физиономиями.

На вывеске Кардифф прочел: «Мемориальная библиотека „Надежда“».

И ниже, мелкими буковками: «Питай надежду, всяк сюда входящий».

Взбежав по лестнице, он столкнулся с Элиасом Калпеппером, который стоял перед массивным двустворчатым порталом. Калпеппер, словно готовый к визиту молодого посетителя, кивком предложил ему присесть на ступеньку.

— Мы уж заждались, — сказал он.

— Мы? — переспросил Кардифф.

— Горожане, большинство местных жителей, — пояснил Калпеппер. — Где ты пропадал?

— На кладбище, — признался Кардифф.

— Что ж так долго? Какие-то неприятности?

— Теперь уже никаких — вы только помогите мне отправить сообщение домой. Поезд скоро будет?

— Если сегодня и будет, то один-единственный, — ответил Элиас Калпеппер. — Да и тот вряд ли остановится. Обычно пролетает мимо, вот уж сколько…

— А можно его остановить?

— Разве что зажечь сигнальные огни.

— Мне нужно послать мелкий пакет.

— Попробую запалить факелы, — сказал Калпеппер. — А пакет-то куда?

— Домой, — повторил Кардифф. — В Чикаго.

Нацарапав на вырванном из карманного блокнота листке имя и адрес, он протянул бумажку Калпепперу.

— Будет сделано. — Поднимаясь со ступеньки, Калпеппер добавил: — Что ж, пора тебе зайти.

Кардифф повернулся к массивным библиотечным дверям и шагнул через порог.

Надпись над стойкой гласила: « Carpe diem [9]. Лови день». А может, там было сказано: «Лови книгу. Найди судьбу. Отчекань метафору».

Обведя взглядом зал, он понял, что за двумя десятками столов сидит добрая половина горожан: они склонились над раскрытыми книгами и, как предписывала табличка, соблюдали тишину.

Словно привязанные к одной нитке, читатели дружно подняли головы, кивнули Кардиффу и вернулись к своему занятию.

За библиотечной стойкой дежурила молодая женщина неописуемой красоты.

— Боже, — прошептал он. — Неф!

Указав куда-то рукой, она сделала ему знак идти следом.

Можно было подумать, у нее с собой фонарь: от ее лица исходил свет, озарявший мрачноватые стеллажи. Стоило ей повернуть голову, как тьма расступалась и тиснение на корешках книг начинало поблескивать теплым золотом.

9

Carpe diem(«лови день») — изречение римского поэта Горация (65–27 гг. до н. э.), призыв наслаждаться жизнью.