Чистильщики

Напомнил о себе вертолет. Экипаж, естественно, не мог не заметить скопление машин на мосту и теперь, постепенно снижаясь, зависал над Олегом. Тот, отплевываясь, чертыхнулся: вот они-то поднятыми волнами потопить могут. Неужели не понимают? Держали бы лучше на прицеле Богдановича, нырнет в тайгу – потом искать окажется посложнее, чем ветра в поле.

– Берите его, – даже махнул вперед рукой Олег.

Вместо ответа ему сбросили лестницу. Нанизанные друг на друга капроновые квадратики принялись разучивать танец над водой, но машина опустилась еще ниже, и Штурмину ничего не оставалось делать, как протянуть руку и ухватиться за край лестницы.

Словно лягушку-путешественницу, его выдернули из воды и понесли над бурунами вперед, к крутящемуся в водоворотах Богдановичу. Бесплатное такси.

Хотя оказаться в воде рядом с ним еще ничего не значило. Можно вцепиться мертвой хваткой в противника и вместе с ним героически уйти под воду. Но смысл? Смысла нет, а потому подвиг снова не свершится. А вот Юрий Викторович вознамерился на что-то подобное и уже тянул руки, чтобы ухватиться намертво, раз и навсегда прерывая погоню за собой.

Но что значит охрана военного объекта и расторопность особиста!

Из вертолета, следующего тенью за пловцом, выбросили на этот раз длиннющие парашютные фалы. И по ним, словно матросики по канатам или пираты на абордаж, с ножами в зубах заскользили вниз спецназовцы. По крайней мере, подобное могли сотворить лишь они. Хорошо, хорошо охраняет свои секреты армия. Хоть на Уссури у них порядок.

Посланники небес окунулись в воду рядом с предыдущей парочкой, завели вокруг них хоровод с переброшенными в руки финками. Ребята молодые, улыбающиеся. Еще бы, такое приключение – за всю службу, может, единственное. И Богданович, поняв бессмысленность борьбы, устав от нее, сдался. По крайней мере, не стал сопротивляться, когда его начали вытеснять к берегу. Синхронное плавание в музыкальном сопровождении шума винтов под музыку Хачатуряна «Танец с саблями». Где судьи и какие баллы готовы выставить? Вот только туфель… туфель с левой ноги где-то соскочил. Незадача…

Но, как ни странно, именно эта потеря более всего убедила Олега: операция закончилась. С неудачной покупки итальянских колодок и с больного зуба начались неудачи с Богдановичем. И вот, когда устранились основные причины неудач, Стайер оказался сидящим на мокром камне. Как Жора и мечтал – с завернутыми назад ластами. А наручники Юрию Викторовичу и впрямь к лицу. К глазам, горящим ненавистью.

– Ничего… все сиренево, – то ли успокоил его, то ли поддразнил Штурмин.

… Трофимов лежал в отдельной палате. Возможно, в одной из тех, в которой когда-то в начале века располагалась монашеская келья и где проходил адаптацию перед заграничным турне под видом миссионера один из русских монахов-разведчиков.

Штурмина Максим узнал сразу.

– Привет, – попросту поздоровался майор. – Присяду? Что ж ты один полез в темноту под пули?

Телохранитель вновь еле заметно пожал плечами. Две пули, попавшие в грудь, приковали его к постели явно надолго.

– Косичку-то нашел? – поинтересовался Олег.

Телохранитель приподнял правую руку с зажатой косичкой, «прошитой» внутри узкой красной ленточкой, с усилием распутывая пальцами узелки.

– А что же Богданович, не смог найти по ней золото?

– И не найдет теперь никто, – еле слышно проговорил Максим, продолжая распутывать косичку.

И только тут Олег понял, что красная нить как раз и указывала дорогу к кладу. Если заплести все обратно…

– Надо еще было знать, в какое время года искать, – с усилием пояснил Максим, словно в благодарность за оказанную помощь открывая продолжение тайны. – Летом одно количество островов на реке, весной другое…

Нить не просто вилась среди волос, она отмеривала расстояния, повороты, острова… Нет, во второй раз ее в нужной последовательности не вплетешь.

– До встречи, – кивнул на прощание Олег. – Выздоравливай и приезжай в Москву. С тебя, между прочим, зуб, – он приподнял пересеченную шрамом губу и показал пустое место.

Трофимов прикрыл в согласии глаза.

… А в Москве Штурмина ждал долгожданный, теперь никому не нужный отпуск. Даже маме, побоявшейся пускаться в дальнюю дорогу в Крым и прикрывшейся новой группой двоечников. Да Олег и не настаивал, с наслаждением зарывшись в любимое увлечение – доделывал бутон розы, то есть Татьяну Сергеевну, пытался что-то сотворить и для директора издательства. Для него получался самурай с мечом, что напрямую напоминало о причине знакомства.

Но главное – он создал портрет мальчика с нимбом. Религиозная тема впервые проявилась в его хобби, и он с удивлением и даже зачарованно смотрел в широко распахнутые глаза мальчика. Раз за разом вспоминалась встреча и с отцом Евгением, его рубленые фразы насчет того, где лечить телеса, а где души. Как неожиданно быстро мы оказались готовы задуматься о духовном!

И однажды, глядя на портрет, он вдруг понял, что знает, кому подарить свою новую работу – Вике-сударушке! И вообще, на пороге зима, и пора им съезжать с дачи. Его квартира не ахти какая просторная, но зиму пережить Наде хватит. Сам он переберется к маме – неудобства, конечно, возникнут, но с его командировками время пролетит незаметно. Зато Наде не придется унижаться перед второй хозяйкой на кухне.

В Баковку!..

«Москвич», как чуткая, понимающая хозяина с полуслова собака, повернул в нужном направлении сразу. И никаких поворотов больше не проскакивали. Только бы сама Надя не стала показывать норов. Она ведь быстрее согласится жить на снегу, чем примет сострадание. Поэтому он просто загрузит в машину вещи, посадит Вику, а потом уже пригласит на переднее сиденье хозяйку.

На знакомую дачную улочку медленно падали желтые листья. Идиллию нарушало лишь красное пятно джипа, остановившегося около… знакомой покосившейся калитки. Олег резко нажал на тормоз. «Москвич» замер. А из дачи вышел лысеющий мужчина в малиновом пиджаке, за ним вприпрыжку скакала Вика, размахивающая пакетами! Побросала вещи в машину и снова исчезла на даче.

Олег не знал, почему он стоит на дороге, подсматривая издали за чужой судьбой. Но когда вышла Надя, то признался, что хотел увидеть и ждал ее. Она подслеповато без очков осмотрелась вокруг, на какой-то миг задержала взгляд на его «Москвиче», и Олег пригнул голову, но она, похоже, даже не узнала машины.

Коммерсант отобрал у нее пакеты, принялся укладывать их в салоне. А Надя продолжала оглядываться, словно ожидая кого-то. Подъехать, перегрузить вещи и увезти к себе?

Олег даже взялся за рычаг переключения передач, но коммерсант в это время подошел к Наде, обнял ее, поцеловал и подтолкнул к джипу. Она с неохотой, но опустилась на переднее сиденье. Поздно, все-таки поздно спохватился и приехал он в Баковку. А потому уготовано ему жарить яичницу и дальше…

Сзади засигналили – или езжай вперед, или уступай дорогу…