Сыщик-убийца

Громкие крики восхищения встретили их.

— Это русские князья! — говорили одни.

— Они блестят с головы до ног, — говорили другие.

— От них за версту несет одеколоном.

— Но все-таки они нас бросили…

— Откуда вы?

— Мы приехали из Гавра, — ответил Жан Жеди.

— Привезли, по крайней мере, устриц?

В это время хозяин ресторана с торжественным видом отворил двери:

— Устрицы поданы!

Гости по двое отправились в зал и были поражены великолепием представившегося им зрелища.

Никогда в жизни не видели они столько хрусталя, фарфора и мельхиора, никогда не видели такой горы устриц, какая представилась теперь восхищенным взорам.

Большие стаканы уже заранее до краев были наполнены шабли.

За удивлением первой минуты последовала радость, и все мужественно напали на устриц.

Но среди всеобщего веселья Жан Жеди был озабочен: отсутствие Рене Мулена и Берты сердило его и казалось необъяснимым.

«Я написал обоим, — думал он. — Трудно поверить, что ни тот, ни другая не получили моего письма… Скорее можно предположить, что они не пришли потому, что Рене сердится на меня… Впрочем, еще только шесть часов, может быть, они появятся позднее».

Оставим на время гостей Жана Жеди и вернемся к одной из главных героинь нашего рассказа: мистрисс Дик-Торн.

Клодия, добившись от Тефера, что он не подаст в отставку, была относительно спокойна.

Молчание Тефера и Жоржа, не подававших признаков жизни, еще больше утверждало ее в мысли, что бояться нечего.

Сменив прислугу, она и не думала жить в уединении, а продолжала посещать своих друзей и принимать их у себя. Она твердо рассчитывала, что в скором времени будет иметь возможность открыто возобновить отношения с сенатором, и более чем когда-либо хотела, чтобы сын Жоржа стал мужем ее дочери.

После бала она не видела ни молодого адвоката, ни доктора Этьена Лорио. Зная, что последний очень занят, она объяснила его отсутствие работой, хотя тем не менее удивлялась, что он не может найти одного часа для исполнения долга самой простой вежливости.

Утром, в этот самый день, она написала маркизу де Латур-Водье и Этьену, приглашая их приехать вечером на чашку чая.

Молодой доктор поспешил ответить, что должен провести ночь у больной, а потому, к величайшему сожалению, не может воспользоваться любезным приглашением мистрисс Дик-Торн.

Что касается Анри, то у него не было никакого подходящего предлога. Уверенный, что встретит у мистрисс Дик-Торн своего друга, он решил отправиться к ней к десяти часам вечера. Кроме того, его привлекало в мистрисс Дик-Торн еще и другое.

Прочтя несколько раз процесс, известный в юридических летописях под названием «Дело моста Нельи», молодой адвокат хотел во что бы то ни стало узнать, почему мистрисс Дик-Торн так сильно испугалась при виде картины, представлявшей знаменитое преступление.

Расставшись с герцогом Жоржем, Тефер вернулся домой и через час снова вышел, загримированный и совершенно неузнаваемый. С видом гуляющего, он тихими шагами направился к Бельвилю. Он отлично помнил дорогу на улицу Ребеваль и знал, что домишко, где жил Жан Жеди, стоит у забора, за которым начинаются пустыри Шамонтских холмов.

Обдумав план, Тефер сделал большой обход, подошел к забору и заглянул во двор. Дворов было два: один большой, на который выходил главный дом, и другой — меньше, примыкавший к домику старого вора.

«Отлично, — думал он, — сюда можно войти, как к себе домой. Здесь совсем пусто: никто не побеспокоит нас».

Он вернулся обратно в Бельвиль. В назначенный час герцог Жорж явился на свидание. Он был одет в широкое пальто из толстого драпа, а шляпа с широкими полями скрывала верхнюю часть его лица.

Услышав в темноте шаги, герцог остановился. Прохожий был Тефером.

— Я имею честь говорить с господином Фредериком Бераром? — спросил он.

— Да.

— Наступила минута действовать.

— Я готов.

— Вы вооружены?

— Да.

— Следуйте за мной!

Они вышли на пустырь и добрались до забора высотой самое большее в два метра.

— Мы войдем отсюда, — сказал Тефер.

— Но я не вижу никакого прохода!

— Его действительно нет.

— Значит, нам придется перелезть через забор? — с испугом спросил герцог.

— Конечно!

— Мне это никогда не удастся.

— Полноте, забор очень низкий; я вам помогу, и все пойдет отлично.

Тефер подставил спину, герцог без большого труда влез на верх забора, куда Тефер последовал за ним, затем перескочил на другую сторону и помог ему сойти точно так же, как и подняться.

Тефер подошел к двери и ощупал замок.

— Не сложен, — сказал он, — и его легко открыть.

Он вынул из кармана связку отмычек, выбрал одну, вставил в замок, и дверь сразу отворилась.

Герцог Жорж переступил через порог в сопровождении Тефера, который без шума запер дверь, вынул маленький потайной фонарь, зажег его и сказал:

— Ничто не мешает нам сделать обыск. Прежде всего нужно найти бумажник и документы, украденные у мистрисс Дик-Торн. Уничтожив доказательства, мы уничтожим человека.

— Надо спешить, — сказал сенатор, весь дрожа от нервного волнения.

Тефер покачал головой:

— Если слишком торопиться, дело пойдет дурно. Нам нечего спешить: Жан Жеди напивается в «Черной бомбе» в обществе, достойном его. Он не думает ни о вас, ни о доме, ни об украденных бумагах. У нас достаточно времени. Будем действовать с благоразумной медлительностью, этим мы только скорее достигнем цели.

Жорж огляделся:

— Ключи везде в замках, — сказал он. — Это очень упрощает дело.

— Потрудитесь посветить, герцог!

Герцог Жорж взял фонарь, и обыск начался. Тефер имел большой опыт в такого рода делах. Ни один уголок не ускользал от него. Он все перерыл, но в то же время не оставлял ни малейших следов тщательного осмотра.

По прошествии получаса большая часть ящиков была осмотрена без всякого результата.

— Ничего? — прошептал герцог.

— Погодите, я еще не закончил.

И полицейский продолжал свое дело.

Они все осмотрели, даже подняли кирпичи, которыми был вымощен пол, но тщетно…

— Черт возьми! — прошептал Тефер, топнув ногой. — Негодяй знает цену бумаг и не расстается с ними.

— Что же делать?

— Взять их у него.

— Каким образом?

— Поступив как раз противно тому, что я сейчас говорил. Надо подождать его здесь, сначала убить, а потом обыскать.

— Подождать! Он, может быть, не вернется в эту ночь.

— Я беру на себя заставить его вернуться и укажу вам, что надо делать. Нет ничего проще, как спрятаться в темном углу, а когда он переступит порог и зажжет свечу, вы ударите его.

— Вы хотите оставить меня здесь одного?

— Это необходимо.

— Но вы придете за мной?

— Да, как только будет возможно.

— Где же мне спрятаться?

Тефер осмотрелся. В углу комнаты стояло нечто вроде шкафа без дверец, в который Жан Жеди вешал костюмы.

— Вот сюда! — сказал он. — Место, кажется, нарочно сделано для этого. Спрячьтесь за тряпки и ожидайте благоприятной минуты. Наш обыск продолжался дольше, чем я думал, и мне давно пора идти в «Черную бомбу».

Тефер хотел уже выйти, но вдруг остановился.

— Я и забыл спросить об одной важной вещи, — сказал он. — Я знаю, что у вас есть оружие, но какое?

— Револьвер и нож.

— Нечего и думать о револьвере. Выстрел среди ночи может привлечь внимание.

— Да, я понимаю.

— Остается нож, но не может ли он скомпрометировать вас и стать уликой?

— Нет, это простой нож, купленный на базаре. Лезвие широкое и острое, на нем даже нет имени фабриканта.

— Отлично! Никакой полицейский не узнает ничего по этому ножу. Вы оставите его в ране или на полу, рядом с трупом. Постарайтесь ударить спереди, чтобы можно было предположить самоубийство.

Он вынул из бумажника листок и подал Жоржу:

— Я прошу вас, герцог, положите это на видное место, на стол, где я вижу перо и чернила. Для нас очень важно, чтобы не было сомнения в самоубийстве.