Толстой-Американец

Тут же, торопясь успеть к сроку и не скупясь, граф стал приводить благоприобретённые хоромы в порядок: цыганка уже приучила его следить за «убранством комнат». «Американец Толстой купил дом и отделывает его прекраснейшим образом и богатою рукою, — доносил В. Л. Пушкин князю П. А. Вяземскому 21 июня 1820 года. — Он был нездоров и очень похудел» [560] .

Когда отделочные работы в целом завершились, граф бережно перевёз грузную Дуняшу в новое жилище — одноэтажное, в семь окон по фасаду, с мезонином. (Таких строений появилось немало в послепожарной Москве.) Здесь, в Калошином, среди привезённых Американцем из странствий диковин, она в скором времени и разрешилась от бремени.

На календаре значилось 20 августа 1820 года [561] .

Сызнова цыганка родила ему девочку, которую окрестили Саррой.

«Как ангел-утешитель, явилась Сарра на белый свет, — написано в „Биографии Сарры“. — Живыми восторгами приветствовали новорожденную малютку» [562] . (В хронике «Несколько глав из жизни графини Инны» П. Ф. Перфильева заменила это слишком узнаваемое имя на иное — её сестра стала Риммой. «Потом родилась снова дочь, которую назвали Риммою, — пишет Прасковья Фёдоровна, — вследствие предсказания какого-то юродивого, которое совпало будто бы с виденным матерью сном. По предсказанию этому предполагалось, если родится дочь, назвать её Риммою, а сына Вавилом» [563] .)

Нам известно, что «Сарра родилась под тяжким бременем ужасных болезненных припадков», почти год жизнь младенца висела на волоске, однако родителям и лекарям всё-таки удалось выходить этот «милый цветок».

В каждодневных заботах о дочери Американец не забыл и о другом своём обете.

Как-то раз Дуняша Тугаева узнала, что её полюбовник учудил так учудил: он вознамерился жениться на ней, «затянуть узел любви на остаток жизни» [564] . Бабьих возражений Фёдор Иванович не потерпел бы, но прекословить его сиятельству она, поражённая, и не пыталась. «Бешеному псу уступи дорогу», — гласит народная мудрость. Да и каких-либо веских причин для отказа от руки, сердца и титула, предлагаемых любимым человеком, у цыганки, фактически порвавшей с табором, не было.

И душой, и разумом, всем существом своим Дуняша, безумно ревновавшая Американца все эти годы, возликовала и горячо одобрила феерическое решение графа.

Храм священномученика Власия был под боком, в Старой Конюшенной. Там, согласно справке, выданной позднее из Московской духовной консистории, 10 января 1821 года граф Фёдор Толстой и «венчался с московской мешанкой Евдокией Тугаевой» [565] . «Церковь освятила горячую, неизменную любовь: Толстой, презрев предрассудок света, отдал справедливость душе пламенной, высокой — он женился», — сказано в «Биографии Сарры» [566] .

По воспоминаниям П. Ф. Перфильевой, граф Фёдор заказал себе к знаменательному дню «особого фасону венчальное кольцо» [567] .

О «предрассудке света» автор «Биографии» упомянул вовсе не случайно. Очередная выходка неугомонного Американца шокировала родовитых москвичей. Если сожительство с цыганкой обществом допускалось, то женитьба на певичке выглядела уже нонсенсом, поступком во всех отношениях неприличным, оскорбительным для благородного сословия. И сословие, фыркнув, мигом дало понять графу Фёдору Толстому, в какое положение он поставил себя.

Лев Николаевич Толстой, общавшийся с Авдотьей Максимовной и её дочерью Прасковьей (зачастую казавшейся писателю «дурищей», «чучелом» [568] ), рассказывал с их слов, что, «обвенчавшись, Ф<ёдор> И<ванович> поехал вместе со своей молодой женой с визитами во все знакомые ему дома. В некоторых чванных семьях, где раньше, несмотря на его порочную жизнь, его холостого охотно принимали, теперь, когда он приехал с женой-цыганкой, его не приняли. Тогда он, как человек самолюбивый и с чувством собственного достоинства, никогда больше к этим знакомым не ездил» [569] .

Думается, что данному сообщению автора «Войны и мира» можно доверять.

Даже друзья графа, привыкшие к его непредсказуемым «шалостям», разводили в январе 1821 года руками. Своё недоумение они порою пытались облечь в ироническую форму. «Американец Толстой женился на Авдотье Максимовне, — информировал В. Л. Пушкин П. А. Вяземского 19 января, — на прошедшей неделе была их свадьба, но я ещё с молодыми не видался. Московские кумы распустят эту весточку от Кяхты до Афинов, от Лужников до Рима, но как бы то ни было, а дело сделано» [570] .

Сам князь Пётр Андреевич обыграл сенсационную тему «Американец и Гименей» в послании «Василий Львович, милый! Здравствуй!..». Там были следующие стихи:

К выделенному имени друга П. А. Вяземский соорудил сноску, где не обошлось без привычной для князя ухмылки: «Который, между прочим, женился на цыганке» [571] . (О том, что Авдотья Максимовна была не только «женой Американца» и графиней, но и парвеню, «цыганкой», Асмодей не забывал и четверть века спустя, приводя в порядок свой богатейший архив и снабжая перебираемые документы комментариями [572] .)

«Москва старинная болтушка» — максима из письма Американца [573] . После женитьбы графа Фёдора Толстого, в двадцатые годы, по городским салонам распространилась легенда, которая объясняла его экстравагантные матримониальные действия романтическими, прежде всего «человеколюбивыми», соображениями. К возникновению и этой небывальщины, возможно, был слегка причастен наш герой. В более позднем изложении Марии Каменской, племянницы графа, данная сентиментальная легенда, напоминающая «рассказы для народа» и отчасти очень даже правдоподобная, выглядит так.

Роман Американца с хорошенькой певуньей по прошествии времени наверняка зашёл бы в тупик, дядюшка ни за какие коврижки не обвенчался бы с Дуняшей Тугаевой, «если бы эта любящая его женщина своим благородным поступком не привела его в совесть.

Раз он проиграл в клубе большую сумму денег, не мог заплатить их и должен был быть выставлен на чёрную доску [574]. Графская гордость его не могла пережить этого позора, и он собрался всадить себе пулю в лоб. Цыганочка, видя его в возбуждённом состоянии, начала выспрашивать:

— Что с тобою, граф? Скажи мне! Я, быть может, могу помочь тебе.

— Что ты ко мне лезешь? Чем ты можешь помочь мне? Ну, проигрался! Выставят на чёрную доску, а я этого не переживу!.. Ну, что ты тут можешь сделать? Убирайся!

Но Пашенька [575]не отставала от него, узнала, сколько ему нужно денег, и на другое утро привезла и отдала их ему…

— Откуда ты достала эти деньги? — спросил удивлённый граф.

— Откуда? От тебя! Разве ты мало мне дарил?! Я всё прятала… а теперь возьми их, они твои…

560

Пушкин В. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 267–268.

561

Считается за аксиому и кочует из книги в книгу, что Сарра Толстая родилась якобы в 1821 году. В доказательство этого иногда приводится надпись на надгробном памятнике Толстым на московском Ваганьковском кладбище. (А ведь он был воздвигнут лишь в конце 1880-х годов, после смерти П. Ф. Перфильевой.) На памятнике, среди прочего, выбито: «Тут же положено тело дочери его (Ф. И. Толстого. — М. Ф.) девицы графини Сарры Феодоровны Толстой, скончавшейся 23 апреля 1838-го на 17 году в 11 часов утра». Однако апелляция исследователей и писателей к данному источнику неубедительна: лица, распоряжавшиеся созданием и установкой фамильного монумента, как выясняется, не знали доподлинно не только возраста бедной девушки, но и дня (!) и часа её кончины.

В «Биографии Сарры» сказано однозначно: «Девица гр<афиня> С<арра> Толстая родилась 1820 года августа 20 числа…» (с. VII). Далее сообщается, что к тому моменту прошло «более года» (с. X) после семейной трагедии — смерти четырёх дочерей графа Фёдора. Повествуя о летних событиях 1837 года, автор «Биографии» пишет: «20 августа исполнилось Сарре 17-ть лет» (с. LVI). В других местах вскользь замечено, что графиня «не пережила осьмнадцати лет» и «на 18-м году умерла дитятей» (с. XXV, XXX). О празднике, устроенном в 1837 году по случаю семнадцатилетия Сарры, упоминает и переводчик её произведений М. Н. Лихонин (Лихонин М. Предисловие переводчика // Сочинения в стихах и прозе гр<афини> С. Ф. Толстой. Ч. 1. М., 1839. С. LXX–LXXI).

Косвенное подтверждение вышесказанному есть и в переписке графа Фёдора Толстого. Весною 1830 года князь П. А. Вяземский поздравил друга с десятилетием дочери. В ответ на это Американец писал 7 июня, то есть за два с половиной месяца до дня рождения девочки: «Сарре ещё не исполнилось её десять лет(выделено мною. — М.Ф.), — верю непорочности твоего поцелуя и передаю ей его исправно…» (РГАЛИ. Ф. 195. On. 1. Ед. хр. 1318. Л. 72 об.).

Словом, Сарра Толстая появилась на свет довенчания родителей и формально была незаконнорожденнойдочерью нашего героя. Стремясь затушевать этот факт, автор «Биографии Сарры» пошёл на хитрость: он поместил сообщение о «браке» графа Фёдора Ивановича (никак не датировав это событие, но между делом нечаянно «воскресив» отца Американца, графа Ивана Андреевича, скончавшегося в 1818 году) ранеерассказа о рождении девочки (с. X).

562

Биография Сарры. С. X–XI.

563

РВ. 1864. № 4. С. 684.

564

Биография Сарры. С. IX.

565

Архангельская-4. С. 17.

566

Биография Сарры. С. X.

567

PC. 1878. № 12. С. 718. Позднее точно такое же кольцо («по образцу») сделал себе приятель графа Фёдора, Пётр Александрович Нащокин.

568

Розанова С. А. Лев Толстой и пушкинская Россия. М., 2000. С. 223.

569

С. Л. Толстой. С. 31.

570

Пушкин В. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 270.

571

Вяземский П. А. Стихотворения. Л., 1986. С. 152.

572

РГАЛИ. Ф. 195. On. 1. Ед. хр. 1318. Л. 130.

573

Там же. Л. 113 об.

574

На чёрную доску в клубах (в частности, в Английском клубе) записывались имена тех, кто нарушил (или не мог выполнять) жёсткие корпоративные правила. Для таких лиц двери клуба наглухо закрывались, — и это исключение воспринималось в обществе как унижение, несмываемый позор.

575

Мария Каменская в воспоминаниях постоянно называла Авдотью Максимовну Тугаеву-Толстую, свою экзотическую тётушку, именно так.