Страница 36 из 87
Довольно быстро войскам первого эшелона атакующих (которыми командовал бригадный генерал Ш. Боннами) удалось овладеть батареей. Офицеры и прислуга при орудиях пали в рукопашной схватке.
Приблизительно тогда же получил ранение (оказавшееся смертельным) П. И. Багратион, что привело, по словам Э. Ф. Сен-При, к «кратковременной дезорганизации большинства полков» [428] . Как выразился позже Ф. Н. Глинка, «стадо осталось без пастыря» [429] . Ранили и шефа ладожцев полковника Е. Я. Савоини.
По мнению французов, в тот самый момент, в десятом часу утра, они были в полушаге от безоговорочной победы, от нового «солнца Аустерлица».
И вот совпадение: как раз тут, как будто из-под земли, объявляется наш герой — и вступает в бой, «щеголяет штыком своим». Существуют источники, где упоминается сражающийся на Курганной высоте татуированный, со святым Спиридонием на груди граф Фёдор Иванович Толстой.
Из документов мы узнаём, что граф Фёдор принял в тот роковой час командование над Ладожским полком и даже попытался малыми силами контратаковать преуспевших французов. Так, в рапорте от 7 сентября 1812 года Н. Н. Раевский докладывал М. И. Голенищеву-Кутузову об Американце: «Командуя баталионом, отличною своею храбростью поощрял своих подчинённых, когда же при атаке неприятеля на наш редут ранен Ладожского полка шеф полковник Савоини, то, вступя в командование полка, бросался неоднократно с оным в штыки и тем содействовал в истреблении неприятельских колонн» [430] .
Позднее Н. Н. Раевский сообщил П. П. Коновницыну (в письме от 10 декабря 1812 года) следующее: «Подполковник граф Толстой прикомандирован во время сражения 26-го августа к командованию Ладожским пехотным полком по причине перераненных того полка шефа и других штаб-офицеров покойным Главнокомандующим князем Багратионом» [431] .
Нежданно-негаданно к попавшим в тяжелейшее положение защитникам батареи подоспела «сикурса», подмога.
Торопившиеся на другой участок сражения генералы А. П. Ермолов и граф А. И. Кутайсов оказались в районе Курганной высоты в самый нужный миг. И Алексей Петрович Ермолов, воспользовавшись тактическими оплошностями французов, возглавил масштабную контратаку русских. «Проезжая центр армии, я увидел укреплённую высоту, на коей стояла батарея из 18 орудий, составлявшая правое 2-й армии крыло, в руках неприятеля, в больших уже силах на ней гнездившегося, — информировал Алексей Петрович генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли 20 сентября того же года. — Батареи неприятеля господствовали уже окрестностью сей высоты, и с обоих <sic>её сторон спешили колонны распространить приобретённые им успехи. <…> Высота сия, повелевавшая всем пространством, на коем устроены были обе армии, 18 орудий, доставшихся неприятелю, были слишком важным обстоятельством, чтобы не испытать возвратить сделанную потерю. Я предпринял оное. Нужна была дерзость и моё счастие, и я преуспел. Взяв один только 3-й баталион Уфимского пех<отного> полка, остановил я бегущих и толпою, в образе колонн, ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, батареи его делали страшное опустошение, но ничто не устояло» [432] .
«Эта схватка была одна из самых ужаснейших и кровопролитных в продолжение всего Бородинского дела. Трупы неприятеля завалили люнет перед укреплением», — читаем в записках И. Ф. Паскевича [433] .
«Овладение сею батареею принадлежит решительности и мужеству чиновников [434]и необычайной храбрости солдат», — прибавил А. П. Ермолов [435] .
(Увы, в ходе того боя погиб генерал-майор А. И. Кутайсов, «вождь младой». Тело его так и не было найдено.)
В русской отчаянной контратаке, завершившейся возвращением центрального редута, уничтожением тьмы французов и пленением тяжело раненного генерала Ш. Боннами, приняли участие воины двух дивизий, многих полков и батальонов. Бок о бок с ладожцами дрался Полтавский пехотный полк (который входил в одну бригаду с Ладожским; Полтавский полк в итоге потерял в этот день 262 нижних чина убитыми и пропавшими без вести и 170 ранеными [436] ). Понятно, что в невообразимой суматохе боя, когда колонны смешались, подполковник Фёдор Толстой, кое-как распоряжавшийся в редуте и подле укрепления окружавшими его воинами, подчас воспринимался как командир и этого полка.
Позднее данное обстоятельство, кем-то отмеченное, отразилось в делопроизводственных бумагах. В одной из них написали про графа: «Причислен для командования Полтавским пехотным полком»; и ниже добавили витиеватое: «Ладогского пехотного полка, прикомандированный из Полтавского пехотного полка» [437] . Первичная бюрократическая неточность была закреплена в прошении Фёдора Толстого об отставке (1814) и в «Пашпорте» 1816 года, составленном на основе предыдущих документов. Там про нашего героя сказано: «1812 года в августе месяце командовал Полтавским пехотным полком» [438] .
Допущенная в начале осени 1812 года в штабах оплошка повлекла за собой досадные последствия: она задержала, несмотря на представления и ходатайства ряда военачальников (М. И. Голенищева-Кутузова, Н. Н. Раевского, А. П. Ермолова), производство Толстого-Американца в следующий чин.
Опрокинув и отбросив французов «до кустарников» и Семёновского оврага, защитники Большого редута вновь заняли оборонительную позицию. «Более действий моего корпуса описать остаётся мне в двух словах, — сообщал Н. Н. Раевский спустя полмесяца, — что по истреблении неприятеля, возвратясь опять в свои места, держался в оных до тех пор против повторяемых атак неприятеля, пока убитыми и ранеными приведён был в совершенное ничтожество, и уже редут мой занял г<енерал>-м<айор> Лихачёв. <…> Описывать деяния всякого генерала, штаб- и обер-офицера я не в силах, а отличная их храбрость доказана тем, что почти все истреблены на месте» [439] .
Ещё как минимум дважды наполеоновские дивизии, получая подкрепления, яростно штурмовали непокорную батарею, судьба которой, по мнению современных военных историков, фактически была предрешена после вытеснения русских из Семёновского [440] . Но защитники бастиона не подозревали об этом и стояли до последней крайности, насмерть, по выражению генерал-майора И. Ф. Паскевича — «до истощения сил в полках».
«Картина ужасная, бой ужасный! По жесточайшей пальбе всё наше левое крылоидёт в штыки. Всё смешалось и обагрилось кровью», — записал Ф. Н. Глинка, очевидец сражения [441] .
«Сражение перешло в рукопашную схватку, — будто вторил ему В. И. Левенштерн. — Люди дрались спереди, сзади; свои и враги смешались» [442] .
«Обе стороны решились лечь на месте, — вспоминал артиллерийский офицер Н. Любенков, — изломанные ружья не останавливали, бились прикладами, тесаками…» [443]
И только около 15.00 неприятелю удалось-таки окончательно овладеть разрушенным люнетом. Оборонявшие батарею воины, «покрытые п о том и порохом, обрызганные кровью и мозгом человеческим, не могли долее противиться и защищать люнет. Но мысль о личной сдаче далеко была от них! Почти все приняли честною смерть и легли костьми там, где стояли» [444] .
428
Бородино: Документы, письма, воспоминания. М., 1962. С. 392.
429
Глинка Ф. Н. Указ. соч. М., 1985. С. 66.
430
Архангельская-6. С. 246–247. Из дальнейшего текста следует, что Н. Н. Раевский считал резонным представить графа Ф. И. Толстого «к чину».
431
Там же. С. 251.
432
Отечественная война 1812 года. Т. XVIII. СПб., 1911. С. 99. Некоторые историки убеждены, что А. П. Ермолов заметно приукрасил свою роль в этих событиях. Так, Л. Л. Ивченко, анализируя рапорт генерала, назвала его «образцом военного красноречия», в котором «многое непонятно» (Ивченко Л. Л. Бородинское сражение: История русской версии событий. М., 2009. С. 306–307). В нашу задачу не входит рассмотрение сложного, щекотливого и едва ли разрешимого вопроса о «главном подвиге дня».
433
Цит. по: Вдовин Н. И. Бородино. М., 2008. С. 139.
434
То есть офицеров.
435
Отечественная война 1812 года. Т. XVIII. СПб., 1911. С. 99.
436
Подмазо А. А. Полтавский пехотный полк // ОВ. С. 577.
437
Архангельская-6. С. 249.
438
Архангельская-4. С. 18.
439
Отечественная война 1812 года. Т. XVIII. СПб., 1911. С. 60.
440
См., напр.: Ивченко Л. Л. Бородинское сражение: История русской версии событий. М., 2009. С. 183, 185, 328.
441
Глинка Ф. Н. Указ. соч. М., 1985. С. 74. Выделено автором.
442
PC. 1900. № 12. С. 577.
443
Цит. по: 1812 год: Воспоминания воинов русской армии. М., 1991. С. 31.
444
Глинка Ф. Н. Указ. соч. С. 106.