Полигон

– Ой! А вдруг он ка-а-ак встанет?

– Не встанет, я ему связала ноги ремнем.

– Аня, что у него с рукой?

– Когда он умрет?

Могу только плечами пожать:

– Не знаю.

С руками действительно сложно.

Пока Лысый не пришел в себя, я привязала здоровую руку шарфом к телу. Но к той, что была изувечена ожогом, так и не решилась прикоснуться. На нее даже смотреть страшно: рукав на крутке был неровно обрезан, рану пытались перевязать подручными средствами, но получилось еще хуже. Пузыри, вздувшиеся на месте ожогов, лопнули и превратились в глубокие открытые раны, сверху налипли и присохли куски ткани. Весь этот кошмар обветрился, покрылся пылью и сочился сукровицей. Думаю, маньячить после такой травмы он еще долго не сможет.

Зачем заставлять человека мучиться? Я выпотрошила пакет экстренной помощи, который достался нам вместе с амуницией охранников, нашла там пару шприцев с обезболивающим. Взяла один и всадила в предплечье над ожогом. Намочила тряпку и шлепнула ему на лоб. Наверное, стыдно и глупо признаваться, что я помогаю ему ради собственного любопытства. Мне очень важно поговорить с Алексом. Наверняка он знает что-то важное, если охрана пыталась его убить. И еще – при случае расспросить о своем давнем знакомом, хочу услышать, что он знает про Данилу…

Лекарство подействовало быстро. Лысый приоткрыл один глаза, заерзал на полу, попробовал сесть. Свитер у него съехал, стала видна татуировка на шее: несколько рядов колючей проволоки изображены так, что кажутся объемными. Острые железные шипы впиваются в шею почти по-настоящему – жуть какая!

Я невольно пододвинулась к Дану:

– Ты уверен, что Алекс – маньяк?

15

– Да, я – Маньяк! – откликнулся сам Алекс, в темноте сверкнули ровные белые зубы. Мы затихли. Он хмыкнул. – Че сразу напугались? Маньяк – мой ник в Сети.

– Ты хакер? – радостно взвизгнул Лешка.

– Угу. Типа того.

Я тоже посмотрела на Лысого с уважением – все же не каждый день удается треснуть по затылку настоящего, живого хакера. Даже в нашем насквозь криминальном десятом сегменте хакеры что-то вроде легенды. Они обитают в той приграничной области, где заканчивается обыденность и начинается запретная зона, в которой не действуют правила и законы ВЭС.

Мир хаоса и беззакония, из которого есть всего два пути – в тюрьму или на кладбище. Темный мир, который выплескивает на обжитую территорию сегментов контрабандные никотиновые сигареты, сладости с зашкаливающим за установленные нормы гликемическим индексом [3], кофеинсодержащие напитки, фальшивые жетоны, незарегистрированные переговорные устройства, автоматические пистолеты, психотропы, жиросжигающие таблетки и даже клонированные органы для пересадки. В этом мире продолжают использовать запрещенную Сеть – информация похищается, продается и покупается не хуже любого другого товара.

Раньше я считала, что такой мир – всего лишь легенда, но когда мама заболела, мне пришлось нырнуть в него с головой. В конце концов этот мир вытолкнул меня на Полигон и превратил в игрока. Получается, у меня с Лысым хакером много общего…

Сеть

Лешка устроился на полу рядом с Лысым.

– Правда, в Сети можно все-все узнать?

– Можно, если подключиться к правильной базе данных.

– Зачем ее было вообще запрещать – Сеть?

– Затем, чтобы всякие умники уроки не списывали! – рассмеялась я.

По моему скромному мнению, от Сети еще меньше пользы, чем от учебы в школе или чтения книжек. Ну, допустим, ты узнал, что было лет сто назад, что происходит за сто тысяч километров или в соседнем доме – много это тебе поможет в жизни? Ничем не поможет: теплее, светлее, сытнее не будет. Например, своровать бензин или ящик шоколадок и продать на черном рынке – плохо, но объяснимо. Вот умудряться воровать и продавать информацию, штуку более невесомую, чем гелий в воздушных шариках, как делают хакеры, – настоящее мастерство!

С опаской мы развязали Лысого и даже налили ему попить тепленькой водички с печеньем. Он проглотил галету, облизнулся и объяснил:

– Формально Сеть никто не запрещал, сама по себе она вообще не существует. Запретили только компьютеры и прочие гаджеты, якобы они потребляют слишком много энергии. Кризис, надо экономить – и все дела. Но видал я старые компьютеры, на помойках находил, выкупал у старичков, старушек, которые их попрятали во время изъятий. Не так много электричества там надо. Думаю, эту байку про экономию придумали ради контроля над информационными потоками. Кто владеет информацией – владеет миром!

– А кто торгует информацией – сидит в тюряге, – хмыкнул Дан.

– Профессиональные риски, – поморщился Лысый и повернулся к Дану: – В каждом деле свои риски. Вот ты, профессиональный шулер, должен в людях хорошо разбираться, но серьезно считал меня за маньяка…

Хотя глаза немного привыкли к темноте, лиц все равно не разглядеть, но голос Дана не дрогнул и звучит вполне естественно.

– Охранники всякое про тебя говорили, что ты конвойного загрыз и все такое…

– Загрыз? – дружно ахнули мы.

У меня даже ладони вспотели – я сразу вспомнила гору костей, на которую мы с Ником наткнулись в темной нише, и ледяная тревога снова подступила к горлу.

Алекс в раздумье почесал лысую голову:

– Да не загрыз я его! Просто сильно укусил. Потом лбом боднул, он грохнулся на пол. Допускаю, что он ударился, расшиб голову и умер…

– Поэтому тебя ищут с собаками?

– Наверняка его, – заверил Дан. – Убийство конвойного они не прощают и найдут способ наказать строптивого заключенного, даже без смертной казни…

– Зачем ты его кусал? – поразилась я. Зубы, как и ногти, считаются женским оружием, и я придерживаюсь этого традиционного подхода.

– Случайно вышло. Меня попросили кое-что наладить в тюремном компьютере. Представляете? Нас чинуши из ВЭС лишили Сети, а своим организациям оставили роскошные компьютеры, ради удобства управления они не считаются с затратами. Но компьютер уязвимая штука, я решил: раз мне повезло до него добраться, отключу всю систему охраны тюряги – разблокирую двери, решетки на камерах, в тюремном дворе и все такое… Жалко, ничего не получилось! – Он безнадежно махнул рукой. – Набежали конвойные, в итоге меня запихали в карцер, потом вышвырнули сюда, на Игру.

– Что значит «вышвырнули»? Ты должен быть волонтером!

– Да далась мне эта Игра! Мне в карцере нормально было – хоть пожрать давали дважды в сутки. Но меня никто не спрашивал, вытащили за шкирку – и в вертолет!

– Тебя включили в команду вместо «выбывшего» игрока, – возмутился Никита. – На замены могут выставлять исключительно волонтеров, значит, ты мог отказаться от участия. Неужели ты никогда не читал правила Игры?

– Нет. Я не люблю правила. У меня всего одно правило. Свое собственное!

– Какое?

– Выжить! Всегда и везде.

Он попытался отодрать кусочек присохшей к ране повязки и вздрогнул от боли:

– Знаете, надо отсюда убираться, иначе я без руки останусь…

– Надо ему снегом обложить или льдом, чтобы меньше болело.

– Новую клонируешь, на заказ, – невесело вздохнула я. – Ты с такими типами якшаешься, которым запросто – хоть руку вырастить, хоть ногу, хоть почку…

– Ага, знаю полно таких, – кивнул Лысый. – Только до них надо добраться и не сдохнуть по ходу. Если бы связь отключить… Обидно, что пурга уже закончилась. Мы видели, как башню снесло ветром, значит, связи не было минимум полчаса. За тридцать минут можно многое успеть!

– На вертолете мы бы за полчаса как раз до материка добрались…

– Точно!

– Если пилот повезет.

– Анна, я тебе лично отвезу, если ты прекратишь лупить меня по голове.

– Ты умеешь водить вертолет?

– Считай, что умею, – подмигнул мне Лысый. – Я скачал одну военную программу – виртуальный тренажер для летчиков – и уже столько на ней налетал, что взлет гарантирую!

3

Гликемический индекс – способность продукта повышать содержание сахара в крови.