Полигон

Надо отойти подальше от расщелины – смерть умеет казаться очень притягательной, нашептывает простые и быстрые решения. Но у меня сейчас хватает забот, и нет никакого желания усесться на камушек, подпереть рукой щеку и подумать о смерти всерьез.

Мне надо быстрее перетащить Ника к пещере. Он худощавый, высокий и спортивный парень. Но все равно слишком тяжелый, чтобы я смогла в одиночку справиться с таким делом. Вытаскиваю из рюкзака веревку и прикидываю ее длину: за пару недель в тренинг-центре будущие игроки, конечно, не превратились в альпинистов, но научились некоторым полезным штукам. Попробуем сделать петлю, подцепить его под руки и спустить вниз на веревке. Только надо найти, где эту веревку закрепить. Справиться без помощника с такой задачей сложно, и я здорово обрадовалась, когда увидела, как Дан карабкается ко мне по склону.

– Живая? – Он обнял меня и похлопал по спине как старого приятеля.

– Думаю, пойду гляну: кто из вас, девчонки, кувыркнулся в пропасть… Слушай, ты сегодня отжигаешь!

– Это не я. – Мне чужой славы не надо. – Это все Юлька…

Он тоже подошел к расщелине, столкнул носком вниз кусочек льда, тихо присвистнул и покачал головой. Жаль, что на Игре нет команды, одетой в черное. В черном Дан стал бы главным героем – у него эффектные темные брови. В меховой одежде, как у пещерного мертвеца, он мог выглядеть как опасный хищник, у него яркие кошачьи глаза. Но в неуклюжей оранжевой куртке он обычный лыжник, сбившийся с маршрута на снеговой трассе.

– Ты что, оставил малых одних? Они же перемерзнут!

– Ладно тебе, ничего им не сделается. Ну как, нашла своего парня?

– Он не мой парень, – сразу же поправила я. – Да. Я его нашла…

10

Мы поднялись к вырубленной во льду пещере, где я оставила Ника. От солнечных лучей он немного согрелся, кожа порозовела, веки чуть подрагивают. Мы, как умели, обвязали его веревкой – продели под руки, перекрестили восьмеркой на спине и закрепили на груди. Пока возились, выяснили, что никакой карты у Ника при себе нет. Вообще ничего из вещей нет – даже браслет на запястье расколочен камнем так, что вся кожа вокруг исцарапана и в синяках. Сигнал с браслета перестал поступать, вот почему Никиту объявили как «выбывшего», но тело не стали искать, догадалась я.

– Привет от Юльки, – вздохнул Дан, заслонил глаза от солнца рукой и огляделся. – Где эта стерва прятала свое добро? Место должно быть рядом, долго без куртки она не протянула бы. Наверняка ее логово-берлогово ниже, таскать рюкзаки наверх тяжело…

Мы одновременно повернулись и посмотрели на пятачок снега, где продолжали топтаться Лешка с Иришкой. Они заметили нас, стали кричать, прыгать и махать руками.

– Что там опять стряслось? Пойду взгляну.

Дан сбросил веревку – она улетела вниз, извиваясь, как змея, потянул за нее, проверяя прочность крепления, а потом лихо скатился вниз, как будто всю жизнь только этим и занимался. Хотя я понятия не имею, чем он занимался эти два года. Он тоже машет мне рукой:

– Слезай, Анна! Спускайся сюда – быстрее! Малые нашли склад! – Значит, любопытство может приносить не только неприятности.

– Хорошо! – Но сначала я отправлю вниз Никиту…

…Я никогда не видела ничего подобного! В пещере горели десятки свечей, но казалось, что их несколько сотен. Свечи были расставлены повсюду, каждый огонек отражался в ледяных наростах и в каждой снежинке. Некоторые свечи уже догорали, кое-где виднелись куцые потухшие огарки, другие сгорели только до половины. Множество огоньков покачивалось от малейшего сквозняка, и по стенам скользили таинственные тени. В пещере было тепло, с потолка срывались капельки воды.

Если бы одна большущая капля не упала мне на нос, я бы стояла завороженная, пока не погаснет последний огонек, и не увидела ни аккуратно сложенные в углу рюкзаки, спальники и прочие трофеи, ни оранжевую куртку, ни раскуроченный деревянный ящик, в котором еще оставалось несколько нетронутых свечей.

– Бедная Юлька, – пробормотала я.

Да, Юлька знала, как устроена Игра гораздо лучше нас. Поэтому смогла пронести сюда собственное оружие, научилась стрелять из автомата. Знала, что охрана патрулирует Полигон, что пытаться убежать с него – верная смерть. Она много знала про Игру, а теперь все ее секреты покоятся на дне глубокой расщелины.

Ее уже нет, а свечи продолжают гореть. Я горько вздохнула:

– Юлька совсем была ненормальная. Хотела, чтобы ее видели даже здесь…

– Ты даже не представляешь, насколько ненормальная. – Дан поднял с пола и показал мне длинную светлую куртку – такие носят все охранники Полигона.

– Вдруг охранник ей сам отдал? – неуверенно предположила Иришка.

– И автомат отдал, и переговорное устройство… – хмыкнул Лешка.

– Вы нашли переговорное устройство?

– Ага. – Он показал нам черную коробочку с антенной.

– Жалко, не работает! – Я неуверенно потыкала пальцами в разные кнопки.

– Сигнала опять нет?

– Может, просто сломалось?

– Не знаю, я такое дорогое никогда не разбирал.

– Ох…

– Ну, они же все равно знают, что Юлька вытворяла, – робко сказала Иришка. – Она специ-ально свечки зажгла, чтобы было видно!

– Ничего они не видели, если нет сигнала! Даже если видели, все равно свалят на нас, – зло сказала я. – Нас все считают ворьем и бандитами только за то, что мы живем в «десятке»! Вроде мы виноваты, что родились в гнилом месте…

– Ладно тебе. Мы реально ворье и бандиты, – рассмеялся Дан. – Нам по-любому нельзя здесь рассиживаться. Смотрите… – Часть пещеры была отгорожена решеткой, за которой располагался подземный зал, в середине клубился пар – там зияла глубокая дыра, уходившая вниз, прямо к подземному озеру.

– Наверняка охранники отгородили, чтобы не свалиться в колодец. Устроили здесь контрольную точку – хранить запасы и прятаться от непогоды. Значит, рано или поздно они приедут искать своего. Нам надо торопиться!

Но мы сильно умаялись, чтобы куда-то торопиться даже под страхом смерти. Сейчас, отогревшись, я ощутила, что мое тело – один сплошной синяк!

У Иришки загноились волдыри на руках, щеки горят, похоже, температура. Пришлось уколоть ее антибиотиком из аптечки и намазать мазью. Никита – вообще мерзлое тело. Зато любой из нас сможет пролезть между прутьями, если снимет объемистую крутку, а мускулистые, рослые дяденьки из охраны точно застрянут.

Мы решили перебраться в большой зал и там передохнуть, в самом крайнем случае мы успеем сбросить в колодец веревки и спуститься по ним вниз и оттуда бежать куда глаза глядят.

Для защиты от нежданных визитеров Дан поставил на вход ловушку – растяжку из гранаты, замаскированную снегом. Никогда не видела, как делают такие штуки, но у него получилось быстро и умело.

В наследство от Юльки нам достался целый арсенал: автомат охранника с парой сменных рожков, его же пистолет с сигнальными ракетами, обычный пистолет – с двумя патронами, жуткий нож с зазубринами, который подобрали на месте драки. Все это распихали по рюкзакам вместе с консервами и прочим полезным скарбом.

Никиту я устроила в тепле, укрыла несколькими спальными мешками и даже накормила супом – из деревянного ящика соорудили костер, натопили воды изо льда, бросили в нее пару банок консервов. Получилось вполне съедобное блюдо.

– Ну что сидите, как замороженные? Переели? Собирайте свечи, которые не успели сгореть, – поторопил ребят Дан. – Прошуршите здесь, что найдете толкового – все ваше!

Свечи выглядят непривычно: они не похожи ни на малюсенькие и яркие, которыми украшают праздничные торты, ни на уродливые самоделки, которые жгут для экономии электричества. Я полюбовалась свечкой, даже понюхала, как пахнет теплый воск:

– Знаешь, они наверняка старинные, с того же корабля, что и человек в меховой одежде или консервы.

– Свечи? Я нашел много свечей… – Никитка уже немного пришел в себя, облизнул губы и попытался сесть. – Целый ящик, он стоял в пещере, рядом с мертвым человеком…