Знак Наполеона

— Так я тебе и сказал! — фыркнул Труссар.

— Значит, ничего, — хохотнул Дюма. — Ты не изменился. Шума много, результатов — ноль.

— Да? А как тебе это? — со злостью выпалил Труссар. — В банде Майло есть женщина.

— Думаешь, я на это куплюсь? — покачал головой Дюма.

— ФБР подтвердило результаты ДНК-анализа, — торжествующе объявил Труссар. — Ева Квинтавалле. У нас есть свидетель, видевший, как женщина убила одного из полицейских в тоннеле. В последний раз ее видели в Токио шесть месяцев назад, на встрече с Асахи Такеши, японским бизнесменом, связанным с якудза. Мы считаем, она предлагала ему стать покупателем… — Труссар замолчал и вдруг поднялся с места, медленно кивнув. — О, вижу, что ты делаешь. Очень умно. Но со мной этот номер не пройдет.

— Какой номер? — невинно спросил Дюма. — Ты ведь не уходишь? Мы только начали.

— Ты думаешь, что очень умный, да? — процедил Труссар сквозь сжатые зубы. — Умнее остальных. Но если ты не заметил — это ты под арестом, а не я.

— Поверь, лучше быть в тюрьме, чем общаться с тобой.

— Твоя жена тебя бросила с такими же словами?

В мгновение ока Дюма оказался на ногах, забыв о боли, и сдавил горло Труссара, прижав к стене.

— Не смей говорить о ней, ублюдок. Не смей даже думать о ней.

— Охрана! — прохрипел Труссар, в отчаянии глядя на дверь. — Охрана!

Через несколько мгновений один офицер крепко держал Дюма, а второй помогал Труссару подняться на ноги.

— Все, все. — Дюма вывернулся из рук охранника и лег в постель. — Только уберите его отсюда.

Полицейские проводили Труссара к двери. Он хотел было уже открыть рот, чтобы высказаться, но поймал яростный взгляд Дюма и покинул комнату, потирая шею.

Дюма подождал, пока дверь не закрыли снаружи, и достал мобильный телефон, который успел вытащить из кармана Труссара. Набрал сначала один номер, а затем, когда по нему никто не ответил, второй.

— Арчи, это Жан-Пьер.

— Джей-Пи! Ты в порядке, дружище? Откуда звонишь?

— Не важно. Где Феликс? — В голосе Дюма звучало нетерпение.

— Отправился на Кубу с Дженнифер.

— С агентом ФБР? — нахмурился Дюма. Когда он слышал о ней в последний раз, ее собирались подставить.

— Тут много всего случилось, — устало пояснил Арчи.

— Потом расскажешь, — отмахнулся Дюма. — Тебе нужно передать информацию Феликсу. Нужно предупредить его насчет Евы.

— А что с Евой?

— Она работает с Майло.

Повисла пауза.

— Что они тебе там вкалывают?

— Я серьезно. Ко мне только что приходил Труссар, покрасоваться. Он сказал, что ФБР идентифицировало ее по образцу крови, который нашли в тоннеле. Она была не заложницей. Она на стороне Майло.

— Том не взял телефон — побоялся, что его смогут отследить. — В голосе Арчи мелькнули нотки отчаяния.

— Значит, ты должен сказать ему лично.

— Как? Интерпол ищет меня как сообщника Тома. Меня сразу же задержат.

— Но у Тома же получилось?

— Они полетели на самолете какого-то японского бандита, который обязан Дженнифер. Асахи…

— Такеши, — закончил Дюма, нахмурившись.

— Ты знаешь его?

— Арчи, федералы считают, что он один из покупателей. Еву видели с ним несколько месяцев назад.

— Они попадут прямиком в ловушку, — выдохнул Арчи.

— Если ты не можешь поехать сам — найди кого-то, кто сможет, — медленно произнес Дюма.

Глава восемьдесят четвертая

Вдоль Малекона стояли девицы, их губы призывно блестели в свете фар проезжающих мимо автомобилей. Поправляя юбки, они ходили по небольшому участку асфальта взад и вперед, словно львицы в клетке; сутенеры держались на разумной дистанции, отдыхая рядом с волнорезом — кто-то курил, кто-то играл в карты, а кто-то занимался и тем и другим одновременно. По темным водам гавани скользил красный луч маяка, выглядевший скорее приглашением, нежели предупреждением для проплывавших судов.

Дженнифер и Том шагали молча, отказываясь от предложений купить сворованные с завода «Партагас» сигары и игнорируя свистки водителей велотакси, приглашавших воспользоваться услугами. После десятичасового перелета, в течение которого оба пытались отоспаться за предыдущие несколько дней, оба наслаждались ветром и запахом моря.

— Ты действительно думаешь, что она в музее? — вдруг спросила Дженнифер, когда мимо проехал старенький мотороллер, нагруженный продуктами.

— Если верить каталогу, четыре из пяти картин, принадлежавших Антоммарши, находятся там, — напомнил Том. — Но пока мы не проберемся туда завтра утром — не узнаем.

— А если ее там нет?

— Продолжим искать. Нет причин думать, что он уничтожил ее. К тому же, что еще остается делать, если мы хотим доказать свою невиновность и вернуть Еву?

По дороге пронесся неоново-голубой «шевроле бел-эйр» 57 года выпуска, элегантный, как ракета. Дженнифер улыбнулась и подумала о том, как странно все обернулось: всего несколько дней назад она расследовала небольшое дело о подделке картин в Нью-Йорке, а сейчас шла по улицам Гаваны в компании главного подозреваемого в краже «Моны Лизы», скрываясь от правосудия. Как ни крути, этот опыт не слишком украсит ее резюме.

Она не сожалела о принятом решении. Если бы она не решилась сбежать с Томом, то до сих пор сидела бы в тюрьме, брошенная ФБР, а Ферра хвастался бы ею перед своим начальством — наверное, похожие ощущения испытывали приговоренные к гильотине, когда их везли через весь город к месту казни. Она никогда не узнала бы правды ни о картине, ни о роли Лувра в этой невероятной афере. Том был прав: иногда стоит помочь самому себе.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— За что? — озадаченно улыбнулся Том.

— За то, что убедил сбежать с тобой.

Она сжала его руку и почувствовала, как он напрягся от ее прикосновения. Отпустив Тома, Дженнифер подняла глаза. Он выглядел задумчивым, почти печальным — может быть, думал о Рафаэле, Анри и Еве. Эти несколько дней дались ему сложнее, чем кому бы то ни было. Иногда легко было забыть о том, что у него тоже есть чувства.

Пауза.

— Прости, что втянул тебя во все это, — наконец проговорил Том. — Ты была права, я не подумал. Ошибся.

— Мы оба совершали поступки, о которых теперь сожалеем. — Дженнифер бросила на него неловкий взгляд.

— Верно, — улыбнулся Том.

Дальше они шли молча. Море тихо билось о берег, иногда волны перехлестывали через парапет, словно дельфины на представлении в аквапарке. Том снова заговорил:

— Как ты думаешь, возможно ли, чтобы такие люди, как я и ты… — Он не договорил.

— Что?

— Мы могли бы… Смотри! — Том внезапно указал на огромный подсвеченный памятник, возвышавшийся справа, в самом центре бульвара. Монумент представлял собой две большие пушки, направленные в разные стороны. Между ними стоял резной пьедестал, украшенный статуями и увенчанный двумя коринфскими колоннами. — Это памятник «Мэну», военному кораблю США, уничтоженному в этой гавани. Его установили в качестве символа дружбы между Кубой и Соединенными Штатами, как напоминание об общих идеях свободы и самопожертвования.

— И?.. — Она нахмурилась, не понимая, к чему клонит Том.

— Теперь посмотри туда.

На другой стороне дороги стоял большой рекламный шит с карикатурным изображением дяди Сэма и решительного кубинского солдата с «калашом» наготове.

«Дорогие империалисты, мы вас ни капли не боимся», — перевел Том слоган, разделявший две фигуры на плакате.

— Что ты хочешь этим сказать? — Дженнифер чувствовала, что Кирк кружит вокруг да около, пытаясь что-то сообщить, но не зная как.

— Просто я удивляюсь, как иногда, несмотря на самые лучшие намерения, все заканчивается совсем не так, как начиналось, — медленно произнес он, смотря прямо перед собой. — Может быть, некоторым вещам просто не суждено случиться.

Дженнифер повернулась к Тому, встретившись с ним взглядом.