Программа

Рэкли протянул Реджи свою визитку, на которой был от руки приписан номер его сотового:

— Этой девушке очень нужна помощь.

Толкнув дверь, он еще раз повернулся к Реджи:

— Я очень тебе сочувствую. Ужасно, что тебе пришлось пройти через все это.

7

Когда Тим приехал домой, он не нашел Дрей ни на кухне, ни в гостиной. В доме было тихо. Если бы не ее припаркованная возле дома машина, можно было подумать, что она завернула куда-нибудь после работы.

Он позвал ее, и она ответила. Тим пошел на звук ее голоса. Дрей сидела на полу комнаты Джинни, прислонившись спиной к стене. Здесь все осталось так, как было прежде: обои в цветочек, ночник. Посреди комнаты стоял большой мешок для мусора, доверху набитый детской одеждой. По полу были разбросаны вешалки.

Лицо Дрей было спокойным, взгляд пустым, как у человека, пережившего шок и справившегося с собой.

— Прости, что не подождала тебя. Я знаю, что ты готов… — она махнула рукой на комнату, — …уже давно. Я просто хотела… То, как я отреагировала вчера, когда открыла дверь, это заставило меня понять, что… возможно, действительно пора двигаться дальше.

Тим кивнул.

— Как же это тяжело, — сказала Дрей.

Она протянула руку. Тим помог ей подняться, а потом поцеловал ее. Дрей обняла его за шею. Раньше она не была такой эмоциональной, но Тим ничего не имел против этой перемены.

Дрей подошла к кровати и начала снимать с нее постельное белье, которое до этого стирала каждую неделю. Тим вдруг подумал о том, как он шаг за шагом научился жить без дочери. Ему вспомнился рассказ Бедермана о том, как магазины игрушек создают ажиотаж перед Рождеством и заставляют родителей переплачивать. Рэкли все бы на свете отдал за то, чтобы его еще раз так надули, чтобы ему снова пришлось купить какую-нибудь модную девчоночью штучку.

Он начал помогать Дрей складывать вещи в пакеты. Он так осторожно складывал каждую пластмассовую безделушку, что ему в какой-то момент стало просто смешно. Тогда Тим стал быстро швырять в пакеты все, что попадалось под руку. Его вывел из задумчивости голос Дрей:

— Не знаю даже, чувствую ли я грусть или вину за то, что сейчас делаю… А может, и не надо себя накручивать, а то получится, как в какой-нибудь дешевой мелодраме. Может, надо просто сделать это — и все.

Через час все, что оставалось после Джинни, было упаковано в семь увесистых мешков. Тим вынес их на крыльцо, а потом разобрал кровать Джинни и ее стол и тоже вытащил все это во двор. Дрей стояла на пороге, глядя на сложенные на улице вещи.

— Я сейчас, наверное, немного поплачу, — предупредила она. Тим начал говорить какие-то слова утешения, но тут она осела на пол. И он просто держал Дрей в своих объятиях, пока она не успокоилась. Тим не давал воли чувствам. Между ними существовала какая-то молчаливая договоренность, по которой оба не могли расклеиться одновременно. Кто-то должен был держаться.

Рыдания прекратились, Дрей подняла на Тима свои необыкновенно искренние зеленые глаза и пробормотала:

— Похоже, я нашла правильную эмоцию. Черт.

— Давай сходим куда-нибудь, — предложил Тим, — может, в «Нобу»?

— «Нобу»?

— А что? Я ведь теперь снова получаю зарплату судебного пристава.

Они только один раз были в этом дорогом японском ресторане. На годовщину своего знакомства, которую впервые отмечали без Джинни. Тогда оба чувствовали себя крайне неловко, да и настроение было на нуле.

Дрей быстро переоделась и даже подвела глаза и наложила на скулы тонкий слой румян. Она редко красилась, и косметика ей не шла, потому что она слишком хорошо выглядела без нее. Но Тим не стал ничего говорить, оценив усилия Дрей. Потом они ехали в машине, по радио передавали какие-то глупые романтические песни. Когда они доехали до оживленного перекрестка, Дрей начала стирать с лица косметику. Она сказала:

— Знаешь, это как-то слишком уж странно после всего.

Тим вздохнул с облегчением:

— Слава богу. Закусочная подойдет?

— Да, здорово, — улыбнулась Дрей.

8

Настойчивое мяуканье сотового резко выдернуло Тима из крепкого сна. Дрей издала какой-то усталый звук и натянула одеяло на голову. На часах было 2:43 ночи.

Тим сел на постели и опустил ноги на холодный пол, чтобы быстро вернуться в реальность.

— Да?

— Тим Рэкли?

— Кто это?

— Догадайся.

Тим протер глаза, мысленно продумывая варианты. Сейчас он занимался только одним делом, так что сомневаться не приходилось:

— Реджи Ронделл.

— Может быть, и так.

— Сейчас полтретьего утра.

— Серьезно? — В его голосе не было ни тени сарказма. Послышался какой-то шорох. — Черт. Ты прав. Я теперь не особо слежу за временем.

— Хочешь поговорить?

— Не по телефону.

— Ладно. Давай говори, во сколько. Я приеду.

— У меня есть время сейчас.

— Но сейчас момент не самый подходящий.

— Для кого?

Тим чуть приподнял трубку, чтобы Реджи не услышал его вздоха:

— Ладно. Где ты?

— Там, где ты меня оставил. Работаю в поте лица.

— Я приеду с напарником. Если хочешь, он может подождать в машине.

— Хочу.

Тим захлопнул телефон. Голова Дрей появилась из-под одеяла:

— А вот про эту часть твоей работы я забыла.

Рэкли встал и подошел к сейфу, в котором хранилось оружие.

Медведь часто моргал, глядя сквозь ветровое стекло и сжимая руль грузовичка одной рукой. В другой руке он держал стаканчик с дешевым кофе:

— Вот в такие моменты я всегда жалею, что бросил курить.

Машина катилась по дороге в утреннем неясном свете. Бостон тыкался носом в бок Тиму до тех пор, пока тот не почесал его за ухом. Год назад Медведь с большой неохотой взял этого пса к себе, а теперь они были неразлучны. У Тима же Бостон долгое время ассоциировался с его прежней хозяйкой, которой в отличие от Тима не повезло выжить после всей той истории с мщением.

— А тебе эта встреча не кажется подозрительной? Ночью, в мотеле в Кальвер-Сити…

— Поэтому ты здесь, — откликнулся Тим.

— А я думал, потому, что я всегда излучаю оптимизм, — ухмыльнулся Медведь. — Вроде бы он чист, у нас на него ничего нет, но его поведение кажется мне очень странным. Ты думаешь, он и вправду меня боится или просто хочет меня по башке долбануть, пока я буду как дурак торчать на темной стоянке?

— Я думаю, он и вправду тебя боится. Или чего-то, с чем ты там у него ассоциируешься.

Медведь возразил:

— И все-таки я предлагаю прижать его хорошенько и вытрясти из него все, что он знает. Или ты с этим не согласен?

— Если мы слишком сильно на него надавим, он может совсем расклеиться.

Когда они подъехали к мотелю, Медведь осмотрелся вокруг. Никаких признаков засады не наблюдалось. Тим открыл дверь, и над головой у него звякнул колокольчик. Реджи уронил бумаги, которые держал в руках:

— Извини, я немного нервный.

Остатки аквариума убрали, но в холле мотеля все еще пахло, как в суши-баре. Реджи достал коричневый бумажный пакет с психотропными средствами:

— Я их не принимаю. Главное — знать, что они рядом.

Они вышли на улицу и пошли вдоль стоянки. В руках Реджи держал ключ с брелком, на котором была нарисована пятерка. Время от времени Реджи бросал взгляды на машину Медведя. Тот весело помахал Ронделлу, а когда тот отвернулся, показал ему средний палец. Медведь посмотрел на Тима, но тот поднял раскрытую ладонь: все нормально.

Реджи открыл дверь ключом, и они вошли. Сделав шаг вперед, Тим чуть не по колено оказался в разбросанной по полу одежде и мусоре. Рэк быстро скользнул взглядом по ванной и темной комнате.

Ронделл подвинул подушку и сел прямо на кровать:

— По-моему, где-то там есть стул.

Тим нашел стул, на котором тоже лежала какая-то одежда, аккуратно переложил все на телевизор и сел.

Реджи взял с тумбочки блокнот и полистал его: