Страница 42 из 64
В зеркало над стойкой я наблюдал за маленьким мальчиком, ведущим через фойе старуху с клюкой.
Я их уже раньше где-то видел.
Они сели на те же стулья, на которых мы с Лоузом сидели семь дней тому назад.
Я подошел к ним и пододвинул третий стул.
Не говоря ни слова, они одновременно встали и пересели за другой стол.
Я посидел немного один в своей тишине, потом снова подошел к стойке и еще раз позвонил в звонок.
В зеркало мне было видно, как мальчик прошептал что-то на ухо старухе. Они оба не сводили с меня глаз.
– Чем могу быть полезен?
Я повернулся к стойке, к мужчине в темном костюме.
– Я хотел бы узнать, у себя ли мистер Лоуз? Мартин Лоуз?
Мужчина обернулся на деревянные ящики, на висящие в них ключи, и сказал:
– Боюсь, отец Лоуз в настоящий момент отсутствует. Не хотите ли оставить для него сообщение?
– Нет, я лучше зайду попозже.
– Очень хорошо, сэр.
– Я с ним раньше уже где-то встречался.
– Когда? – спросил Хадден.
– Он приезжал сюда по делу Барри.
– Понятно, – вздохнул Хадден, возвращаясь туда. – Кошмарное было время.
– Да, не то, что сейчас, – сказал я, и мы погрузились в молчание.
Потом он протянул мне лист бумаги.
– Я думаю, тебе этот текст покажется слишком мягким, – улыбнулся он.
Я сел за стол напротив него и начал читать:
Уважаемый Потрошитель,
Ты совершил уже пять убийств. Меньше чем за два года ты погубил четырех женщин в Лидсе и одну в Престоне. Считается, что твой мотив – страшная ненависть к проституткам, ненависть, которая заставляет тебя вспарывать животы и пробивать головы своим жертвам. Но однажды произошло то, чего следовало ожидать: одержимый порочной страстью, ты совершил ужасную ошибку. Это случилось во вторник ночью, когда тебе перешла дорогу невинная шестнадцатилетняя девочка, веселая, порядочная, трудолюбивая дочка из хорошей лидской семьи. Каково тебе было, когда ты понял, что твоя кровавая миссия обернулась такими страшными последствиями? Что твой карающий нож наткнулся на абсолютно невинную жертву? Пытаясь смыть с себя кровь Рейчел, ты должен был почувствовать хоть каплю раскаяния, несмотря на свою несомненно извращенную натуру.
Не повторяй таких ошибок, не превращай жизнь еще одной невинной семьи в ад.
Прекрати убивать.
Сдайся, пока не поздно. Ты можешь быть уверен, что тебя ожидает лечение, а не петля или электрический стул.
Пожалуйста, ради Рейчел, сдайся полиции и прекрати эти ужасные, кошмарные убийства.
– Ну как?
– Джордж это видел?
– Мы говорили по телефону.
– И что?
– Он сказал, что стоит попробовать.
– Но он не передумал насчет публикации второй половины этой «переписки»?
Хадден пожал плечами:
– А ты как думаешь?
– Вообще-то, я думал об этом очень много и пришел к выводу, что он совершает ошибку. Ошибку, которая еще долго будет его преследовать. И всех нас.
– Каким это образом?
– Последнее письмо содержало в себе предупреждение, так?
– Да.
– Так вот, предположим, что Потрошитель совершит еще одно убийство. Я не думаю, что великий британский народ обрадуется, узнав, что он послал нам письмо, чертово письмо с предупреждением, а мы не нашли необходимым поставить их об этом в известность.
– У него есть на это свои причины.
– У кого? У Джорджа? Ну, надеюсь, что эти причины действительно веские, черт их побери.
Билл Хадден смотрел на меня в упор, потягивая себя за бороду.
– В чем дело, Джек?
– Что ты имеешь в виду?
– В чем дело?
– Дело в его долбаном высокомерии.
– Нет, дело не в этом. Я слишком хорошо тебя знаю. Тут что-то еще.
– Дело во всей этой ситуации. Дело в Потрошителе. В его письмах…
– А может быть, дело в твоей встрече с сержантом Фрейзером?
– Да нет. Вообще-то, встреча прошла хорошо.
– Но ведь она напомнила тебе о тех временах?
– А я о них никогда не забываю, Билл. Они все время со мной.
Когда я вышел из редакции и направился к машине, была уже ночь, черная влажная летняя ночь.
Я поехал через развязку на Тингли, через Шоукросс и Хэнгинг-Хитон, направляясь к клубу «Варьете» в Бэтли.
Был субботний вечер, но хозяева клуба не смогли придумать ничего лучше группы «Новые Зомби». Они явно были не в состоянии конкурировать с юбилейными представлениями на причалах.
Я поставил машину на стоянку, жалея, что все еще трезв, и пошел к навесу над входом.
Заплатил и вошел.
Народу было немного. Я стоял у стойки с двойным скотчем в руках, наблюдая за вечерними платьями и дешевыми смокингами, посматривая на часы.
Худощавая, уже пьяная женщина в розовом платье с глубоким декольте и тянущимся по полу подолом стояла у сцены и ругалась с толстым усатым мужчиной. Она наклонялась к нему, чтобы он мог почетче расслышать ее крик и получше рассмотреть ее грудь в вырезе платья.
Усатый хлопнул ее по заднице. Она залпом выпила и повисла на нем.
22:30
– Наблюдаете за жизнью животных, мистер Уайтхед?
Молодой бритоголовый парень в черном костюме стоял у моего локтя. В левой руке он держал полиэтиленовый пакет.
– Один – ноль в вашу пользу, – сказал я.
Я его уже где-то видел, но сукой буду, если вспомню.
– Извините, но вам придется обойтись без моего имени.
– Мне кажется, мы с вами уже встречались?
– Нет, вы ошибаетесь. Вы бы запомнили эту встречу во всех подробностях.
– Ладно, как скажете. Не хотите ли присесть?
– Почему бы и нет.
Я заказал напитки, и мы пошли к кабинке у задней стены зала.
Он закурил и откинул голову назад, выпуская дым в низкий потолок, выложенный плиткой.
Некоторое время я сидел и наблюдал за публикой, потом спросил его:
– А почему здесь?
– А потому что полиция меня здесь не видит.
– А она смотрит?
– Не спуская глаз.
Я сделал большой глоток скотча и стал ждать, глядя, как он теребит свои украшения и выпускает дым колечками. Полиэтиленовый пакет лежал у него на коленях.
Наконец он наклонился вперед с мокрой улыбкой на тонких губах и прошипел:
– Мы ведь так всю ночь можем сидеть. Мне спешить некуда.
– Так почему все-таки за вами следит полиция?
– Вот это, – сказал он, похлопывая по полиэтиленовому пакету. – Вот это – настоящая, бля, сенсация.
– Ну, давайте посмотрим…
Он прижал ладонь ко лбу:
– Нет. Не торопите меня, мать вашу.
Я откинулся на спинку стула.
– Ладно. Я слушаю.
– Надеюсь, что так, потому что когда все это выльется наружу, то у всего города сорвет, бля, крышу.
– Тогда вы не будете против, если я буду записывать?
– Буду. Я буду против, мать вашу. Просто сидите и слушайте.
– Хорошо.
Он затушил сигарету, покачал головой.
– Я уже имел дело с вашим братом, и, поверьте мне, у меня были большие сомнения по поводу нашей встречи, по поводу всей этой затеи. Я до сих пор не уверен, стоит ли вам ее передавать.
– Вы хотите сначала договориться о деньгах?
– Да не нужны мне ваши гребаные деньги. Я здесь не из-за денег.
– Ясно, – сказал, уверенный, что он лжет, думая: деньги, внимание, месть. – Может, вы мне тогда расскажете, почему вы здесь?
Он переводил взгляд с одного входящего в зал человека на другого.
– Когда вы услышите то, что я собираюсь вам сказать, когда вы увидите то, что здесь лежит, тогда вы это поймете.
Внимание.
Я показал на пустые стаканы.
– Еще по одной?
– Почему бы и нет? – кивнул он.
Я сделал знак бармену.
Мы сидели, не говоря ни слова, выжидая.
Официантка принесла напитки.
Свет в зале померк.