Страница 60 из 74
Глава 47
НОВЫЙ ШАНС
Самурай, думающий и говорящий о деньгах, дрянь, а не самурай.
С того дня, как Юкки повстречала в своих снах Кима, они не однократно уже отправлялись на разнообразные вылазки, где быстро вышибали дух из каких-нибудь крестьян, и затем жили некоторое время в их обличье. Однажды Юкки сделалась красивой дочерью торговца, на которую положил глаз молодой самурай, и чуть было не пала жертвой своей несообразительности. Красивая и безродная женщина всегда в опасности.
В последний момент, когда девушка уже еле стонала под грузом придавившего ее потного мужского тела, подоспевший Ким со всего размаха влетел в тело самурая, выбив из него душу. Оказавшись на почти потерявшей сознание Юкки, он ощутил сильное возбуждение, но вовремя сообразил, что к чему, и сполз с девушки, давая ей воздух.
- Отчего же ты не закончил начатого дела? - спросила, отдышавшись, Юкки, ее кимоно было разорвано и вываляно в грязи, под глазом красовался здоровенный фингал.
- Не закончил?! - Ким подскочил на месте, спешно оправляя на себе одеяние голубого цвета со знакомыми крестами. - Неужели ты хотела, чтобы он изнасиловал тебя! Дочь и внучку даймё! - не поверил он.
- Не он, а ты... и при чем здесь какая-то дочка и внучка даймё? - Юкки прищурила здоровый глаз, отчего вдруг странным образом сделалась похожей на свою мать - Осибу. - Где ты видишь дочку и внучку даймё? Здесь только глупенькая дочка торговца и красивый молодой самурай, который, - она покосилась на топорщащееся ниже пояса кимоно Кима, - все еще хочет ее.
- Ну уж не дождешься. - Ким отвернулся от девушки, сокрушаясь, что не может успокоиться по команде. - В следующий раз не зови на помощь.
- В любом случае мое тело не пострадало бы. Ты забыл? Маленькая больная Юкки спокойно пребывает в замке своего отца. И даже если бы сейчас меня изнасиловали с десяток самураев, Юкки осталась бы нетронутой! - Она подняла вверх палец с обломленным ногтем. - Впрочем, спасибо тебе.
Подойдя к небольшому озерцу, Ким встал на колени и, поглядев в воду, к удивлению своему, узнал лицо самурая, чью душу он нынче выбил из тела. Это был молодой человек по фамилии Хёбу, заботам которого была поручена деревня Миясу, недалеко от замка.
- Вот что, - он умылся и, утеревшись рукавом, подал руку девушке, - вот что, Токугава-но Юкки, я хочу тебе сказать. Конечно, мне весело с тобой примерять новые маски, быть сегодня девочкой, а завтра стариком, сегодня собакой, а завтра рыбкой, но пора бы начать жить как нормальные люди живут. Что ты думаешь, Хёбу-сан еще не стар, должность спокойная, опять же земля родная, до замка Фудзимото рукой подать, за семьей приглядеть можно. Что скажешь, Юкки-тян?
- Ты будешь спать с женой этого самурая? - Лицо Юкки исказила недетская обида. - Ты будешь переплетать с ней ноги и забудешь про меня?
- Видишь ли, - он покрутился на месте и, приметив невдалеке стены замка, показал на них. - Много лет я был даймё этих мест и жил там.
- Ну и что, все когда-то кем-то были, - не поняла девочка.
- У меня тут остались друзья: Арекусу Грюку, однорукий секретарь Такеси, я знал его сорок лет, мои самураи - большинство тоже можно назвать друзьями...
- Орден 'Змеи', - закончила начатую Кимом мысль Юкки. - Я знаю, моя мама тоже из ордена 'Змеи', в свое время она и ее предки с лихвой получали от ордена волшебного эликсира перемещений, отчего теперь, должно быть, я и обрела этот дар. - Она таинственно улыбнулась, так что Ким вдруг захотел ее снова. - Арекусу Грюку. Его сын недавно погиб в тюрьме моей мамы. - Как бы невзначай сказала Юкки, вертя в руках прядь смоляных волос.
- Амакаву?! - не поверил Ким.
- Амакаву, - подтвердила Юкки, - ему отрубили голову. Печально. - Она опустила красивое личико, не упоминая о том, что на самом деле вначале сама вышибла из несчастного душу.
- Надо передать весть Алексу. - Ким насупился. - Вот что, Юкки-сан, ты можешь пойти в деревню вместе со мной, я точно не знаю, есть ли у этого самурая наложницы... жена, думаю, есть. - Он задумался. - Мы выясним это на месте, и ты сможешь стать моей женой или наложницей. Сколько можно жить, не будучи уверенным в том, что произойдет завтра? Где поесть, где протянуть ноги? Я жить хочу.
- Что ж, - Юкки выглядела серьезной, хотя это была серьезность маленькой девочки, которая решила показать себя взрослой и серьезной дамой, - я буду с тобой, пока мне это будет нравиться, а когда надоест...
Она поднялась с земли и, отряхнувшись, последовала за своим новым мужем и господином.
Глава 48
ЛЕТЯЩИЙ АНГЕЛ
Искусством должен заниматься человек искусства, а не самурай.
По-японски старший брат - какей или аниго, а младший - отоото. Это вызвало путаницу, поначалу я думал, что меня зовут Ото?ото, во всяком случае, так обращалась ко мне моя старшая сестра. На самом деле меня зовут Мико. Но это пока что детское имя. Я уже вполне смирился с тем, что мне нужно вырастить свое новое тело, с тем, что теперь я японец и самурай. И что когда я вырасту и буду достоин, я получу нормальное, взрослое имя, два меча и сделаю себе самурайскую прическу.
Я каждый день учу слова, хотя и не пытаюсь их записывать, так как нет бумаги, да и вообще, как бы такое поведение годовалого ребенка не показалось окружающим странным.
За время пребывания в этой шкуре я уже выучил уйму слов и даже могу с грехом пополам составлять несложные предложения. Например, каки чо дай (Дай хурму.). Или ваташива номитай (Я хочу пить.). Самурайский меч - катана, нож - нофу, дом - олчи, комната - хэя, много всего знаю.
Я знаю, что мокутэки - это цель, а сойно - талант. Если бы окружающие хотя бы немножко говорили со мной по-английски, можно было бы разузнать массу других полезных слов. А так приходится догадываться. Правда, в японских домах живет уйма народа, и каждый спешит поговорить с ребенком, разъяснить ему то, о чем он спрашивает.
Вчера я сказал 'отцу': Отосан ваташива оширо метай. (Папа, я хочу посмотреть замок.) Он удивился, но выполнил мою просьбу, и, взявшись за руки, мы пошли в сторону замка, там он некоторое время говорил со стоящими на посту самураями, и, в конце концов, нам разрешили пройти во внутренний дворик.
Жаль Кияма, и... даже совестно как-то. Вот я пришел в его замок, а самого Кияма давно нет. На его похоронах я был с родителями и другими самураями и наблюдал за тем, как все происходило. Потом увидал, как мимо меня в открытом паланкине пронесли светловолосого мужика. Я повернулся к 'отцу' и спросил его: Даре дес ка? В смысле - кто это?
Каково же было мое состояние, когда он сказал: Арекусу Грюку.
Я заорал ему, чтобы тот поглядел на меня, но какое там...
И вот теперь я чинно бродил с 'отцом' по двору, наблюдая за тем, как туда-сюда снуют работающие при кухне слуги, и ничего не мог поделать.
- Арекусу Грюку доко дес ка? (Где Алекс Глюк?) - наконец выдал я заранее составленную фразу.
- Арекусу Грюку? - Удивленно уставившись на меня 'отец', произнес длинную фразу, из которой я узнал одно только слово нанде (зачем).
- Митай. (Хочу видеть.) - с достоинством, на которое только может быть способен годовалый ребенок, произнес я, сверля 'отца' взглядом.
Снова последовал набор слов. Из которых я ровным счетом ничего не понял.
- Доку дес ка? (Где?) - переспросил я, рассчитывая, что 'отец' либо покажет на замок, либо назовет какой-нибудь узнаваемый населенный пункт, и тогда... хотя... что тогда? Кто отпустит маленького ребенка?
- Кайримас, - вздохнул отец. И должно быть, не уверенный, что я что-то понял, махнул рукой в сторону подвесного моста с открывающейся за ним дорогой. - Иокогама.