Страница 31 из 38
Он сидел там один и при этом был совершенно спокоен.
— Так вот в чем дело! Что ж, это снимает последние неясности в деле, — сказал судья и, снова обращаясь к Е Даю, закончил: — Случайно узнав об их связи, ты стал угрожать несчастному Ю Гану. Но Небеса уже сурово покарали тебя за это, Е Дай.
— Я лишился пальцев на руках, — простонал Е Дай.
Ма Жун и Цзяо Дай помогли Е Биню поднять Е Дая с дивана, и братья вышли.
Глава двадцать первая
Судья получает срочное письмо; он отправляется в Зал Предков
На следующее утро судья Ди отправился на верховую прогулку, но не успел он отъехать от здания суда, как услышал возмущенные крики прохожих, а перед пожарной каланчой на расстоянии пальца от его лица просвистел камень… Судья въехал на старое войсковое поле и, проскакав несколько кругов подряд, повернул назад. «Зря я выехал сегодня на улицу, — подумал он. — Лучше не показываться на людях, пока не найдутся доказательства по делу вдовы Лу».
Еще два дня прошло в переговорах с местными чиновниками по поводу денежных расчетов. Помощники судьи целыми днями ездили по городу, пытаясь найти хоть какие-нибудь зацепки, но каждый раз возвращались ни с чем.
Впрочем, один повод для радости все же был. Из Дайюаня пришло письмо от старшей жены судьи Ди, в котором она извещала, что ее мать благополучно одолела хворь и теперь быстро поправляется. Вскоре все жены судьи собирались выехать в Бэйчжоу. С грустью судья сказал себе, что, если дело Лу не разрешится, ему больше не придется свидеться с родными.
На третий день, когда судья Ди завтракал в кабинете, пришел слуга и доложил о приезде тысяцкого из ставки Генералиссимуса Вэня, привезшего письмо для судьи.
Тысяцкий — высокий, статный человек в полной военной амуниции — почтительно поклонился и вручил судье плотный конверт, запечатанный государственной печатью.
— Мне приказано дождаться ответа, — сказал тысяцкий.
Судья предложил тысяцкому сесть и распечатал письмо, не скрывая своего любопытства.
В письме говорилось, что военные приставы сообщают в ставку о народных волнениях в Бэйчжоу. Разведчики доносили, что на Севере готовится наступление варваров-татар, и в достаточно жесткой форме Генералиссимус приказывал судье немедленно установить порядок во вверенном ему городе, являющемся одним из оплотов Северной Армии. В случае если судье необходима помощь, в город пришлют гарнизон солдат. Письмо было подписано начальником военных приставов и завизировано самим Генералиссимусом.
Прочитав письмо, судья Ди побледнел. Он схватил кисточку и написал короткий ответ:
«Окружной судья Бэйчжоу благодарит за сведения и готовность помочь, но желает доложить, что сам примет незамедлительные меры по восстановлению порядка и спокойствия в своем городе».
Судья запечатал письмо красной печатью суда и отдал его тысяцкому. Тот принял его с поклоном и, сказав «С вашего позволения», покинул кабинет. Когда за ним закрылась дверь, судья позвал слугу, велел ему подать мантию и шапочку и вызвать сыщиков.
Ма Жун, Цзяо Дай и Дао Гань с удивлением взирали на судью, облачившегося в церемониальные одежды; судья же, с тоской глядя на верных помощников, говорил:
— Так больше продолжаться не может. Я только что получил письмо от Генералиссимуса с жалобой на волнения в Бэйчжоу. Если они не закончатся, в город пришлют войска. Вообще, моя дальнейшая деятельность в Бэйчжоу — под вопросом. А сейчас я прошу вас быть свидетелями одной краткой церемонии в моем доме.
Пока шли через коридор, соединяющий судебные помещения с личными комнатами судьи Ди, он вдруг понял, что впервые после отъезда семьи идет к себе в комнаты.
Судья направился в Зал Предков. Это была мрачная, пустая комната, в левом углу которой стоял алтарь, а в центре высился ящик, достававший почти до потолка.
Судья зажег свечу, преклонил колени перед алтарем. Сыщики последовали его примеру и опустились на колени у дверей. Постояв немного, судья встал, подошел к алтарю и открыл створки ящика. Внутри на полках лежали небольшие деревянные пластинки с портретами, и на каждой были вытиснены золотые иероглифы: то были лица умерших предков судьи Ди, а иероглифы на пластинках обозначали их имена, звания, которые они носили на земле, а также год, день и час рождения и смерти.
Снова опустившись на колени, судья Ди трижды прикоснулся лбом к полу. Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Последний раз он входил в Дом Предков двадцать лет назад, вместе с отцом, и отец возвестил предкам первую помолвку сына. Жених и невеста стояли на коленях перед отцом, и судья хорошо помнил, как его отец возвышался над ними, — высокий, статный старик с большой белой бородой, благословляющий сына…
Ныне же лицо отца казалось чужим и бесстрастным. Перед глазами судьи вставали тени его предков, и тени заполняли зал, и все они смотрели на судью; и вот последним появился сам Великий Предок и опустился на трон посреди зала, — основатель семейства Ди, живший около восьмисот лет назад, ненамного позже Конфуция.
Здесь, перед душами умерших предков, судья Ди впервые за несколько дней почувствовал себя спокойно и умиротворенно, словно путник, вернувшийся домой из долгого и тяжелого путешествия. И когда судья заговорил, голос его прозвучал чисто и спокойно.
— Недостойный потомок рода Ди по имени Жень-чжи, старший сын советника Ди Чжэн-юаня, желает ныне сообщить о своем позоре. Совершив непростительные ошибки на посту судьи, я слагаю с себя полномочия. И более того, я намерен предаться в руки властей, чтобы меня судили за два серьезных преступления — за вскрытие могилы и за ложное обвинение невиновной. Я действовал в целях правосудия, но моих слабых сил не хватило для того, чтобы нести возложенные на меня обязанности. И теперь, поведав все без утайки, я смиренно прошу прощения у предков.
Судья поднялся с колен, трижды поклонился и закрыл створки. Он вышел вместе с сыщиками и вернулся в кабинет.
— Мне необходимо побыть одному, — сказал он. — Я буду писать официальное прошение об отставке… Приходите к полудню, я отдам вам письмо, чтобы вы переписали его и распространили по городу, — это должно успокоить народ.
Сыщики молча поклонились и опустились на колени перед судьей. Они ударили лбами об пол, чтобы показать судье, что остаются ему верны и, что бы ни случилось, сохранят свою преданность.
После того как они вышли, судья сел к столу и написал письмо в областную управу. Он изложил в подробностях все события последних дней, связанные с делом Лу, и обвинил самого себя в двух преступлениях. В последних строках он добавил, что не надеется на снисхождение и не просит ни о каких милостях.
Судья подписал письмо, запечатал его большой красной печатью и в изнеможении откинулся на спинку кресла. Последний раз он выступает как судья Бэйчжоу. Сегодня же он вручит судебную печать и ключи от кабинета старшему писцу, который будет исполнять его обязанности до тех пор, пока из столицы не пришлют нового судью.
Предстоящий суд больше его не тревожил. Да, его, без сомнения, приговорят к смертной казни… Некогда судья был награжден государственным орденом, и сейчас он надеялся, что награду эту учтут при вынесении приговора и его имущество не будет конфисковано. О его женах и детях позаботится его младший брат в Дайюане… Хотя тягостно жить за счет чужого человека, пусть даже и родственника.
Одно радовало судью: мысль о том, что мать его старшей жены почти выздоровела и сможет поддержать свою дочь в предстоящие той тяжелые дни.
Глава двадцать вторая
Неожиданный визит к судье; Ди принимает решение провести повторное обследование тела
Судья подошел к печке и протянул руки к огню. Тихонько скрипнула дверь. Судья порывисто обернулся и увидел госпожу Го.
— Сударыня, — сказал он с мягкой улыбкой, — я сейчас занят. Если вы пришли с сообщением, пройдите лучше к старшему писцу.