Сладкие сны

И вот, пожалуйста, она ведет себя так же, как и утром, правда напугана меньше. Если бы он не знал её лучше, он мог бы поклясться, что она была…

— Саймон?

Он вздрогнул. Он был настолько охвачен беспокойством о Бекки, что не сразу понял, что стоит прямо перед  дверью Шерри.

— Шерри, привет. — Они обнялись. Её светлые волосы почти сияли на фоне его чёрного кожаного тренчкота [15].

Похоже, Шерри почувствовала его напряжение, потому что взяла  его за руку и потянула, приглашая зайти в комнату.

— Что случилось?

— Моя подруга нездорова. Она в машине, и я должен увезти её отсюда.

— Ох, нет! Чем мы можем помочь?

— Мы?

— Джерри и я.

Саймон слегка улыбнулся. Джерри был собакой-поводырём Шерри. Обычно его смешило имя, которое она дала золотистому ретриверу. Однако сейчас  ему было не до смеха.

— Нет. Слушай, мне жаль, но может, мы перенесём нашу встречу на завтра? Мне надо отвезти Бекки в больницу.

— Хочешь радугу? — Саймон обернулся и увидел Бекки: она стояла под дождём, и протягивала печенье Шерри. — Съешь радугу, и она будет в тебе. Цвета такие миленькие.

Услышав, как Шерри глубоко вздохнула, он мог только догадываться, о чём она подумала.

— Бекки, дорогая, почему бы тебе не вернуться в машину, а?

Она нахмурилась.

— Я хочу познакомиться с твоей подружкой. — Бекки посмотрела на Шерри поверх его плеча. — Ей тоже нужна радуга.

Саймон почувствовал мягкое прикосновение.

— Всё в порядке, Саймон. — Светло-голубые глаза Шерри обратились к Бекки. — Не хотите ли зайти ко мне и укрыться от дождя? Обещаю, тогда я разделю радугу вместе с вами.

В ответ Бекки искренне улыбнулась.

— Хорошо.

Саймон был сбит с толку, когда Шерри, ласково втянув Бекки в комнату, наклонилась к  ней и понюхала её шею. Пройдя вслед за женщинами, он наблюдал, как Шерри аккуратно разломила печенье пополам.

— Прошу. Бекки, верно?

Жуя печенье, Бекки со счастливым видом кивнула и посмотрела в окно.

— А я – Шерри.

Бекки повернулась.

— Ты такая бледная. А куда подевалась твоя радуга?

Шерри вздохнула.

— Я родилась без неё.

В голосе Бекки послышались слезы.

— Вот, возьми мою. — Она отдала оставшееся печенье Шерри и снова повернулась к окну. — У каждого должна быть своя радуга.

Шерри вздохнула и потянула Саймона за руку. Встревоженный состоянием Бекки, Саймон позволил увести себя в другой конец тесного мотельного номера.

— Мне так жаль, Саймон.

— Мне надо позвонить её доктору. Я знаю, она ела сегодня.

Шерри в замешательстве нахмурилась.

— Причем здесь это?

— У нее гипогликемия. Док говорит, что болезнь может вызывать галлюцинации, если протекает в тяжёлой форме.

— Саймон?

— Хм? — Он уже набирал номер телефона. До этого он убедился, что запомнил телефон доктора Харрисона, – так, на всякий случай.

— Я не думаю, что это гипогликемия.

— Да нет, я уверен, что это она и есть. Она сдавала анализы и всё такое. — Он слушал гудки и ждал, пока кто-нибудь из персонала дока ответит.

Шерри нажала на кнопку сброса.

— Саймон, я чувствую какой-то запах на её коже.

Его сердце замерло.

— Ты о чём?

Шерри закусила губу.

— Пахнет химией. Я чувствовала подобный запах раньше, раз или два, так пахли друзья Руди.

От упоминания о бывшем парне Шерри Пума Саймона зарычал.

— Что?

— Я думаю, твоя подруга под действием наркотиков.

Саймон посмотрел, как его половинка размахивает руками, очевидно, играя с танцующими перед ней радугами, видимыми только ей.

Я убью её. Существует только один человек, который ненавидел Бекки настолько, что был готов накачать её наркотиками. И он позволил этой женщине уйти. Я выслежу её и вырву ей глотку.

Оливии Паттерсон был подписан смертный приговор.

После их незапланированного посещения кабинета неотложной помощи прошлой ночью, Саймон следил за ней подобно ястребу. Он отказался оставлять её одну, даже сопровождал её на работу. Его доводил до безумия тот факт, что он никак не мог понять, как кому-то удалось добраться до неё. Наконец, она убедила его принять душ, заранее пообещав, что ничего не будет пить или есть, пока его не будет рядом. Саймон пытался уговорить Бекки, присоединиться к нему, но ей удалось отвертеться.

Он мог не знать, каким образом кто-то добрался до неё. Но она-то знала. Чёрт побери.

Бекки посмотрела на хорошенькую, но, без сомнения, отравленную коричневую коробку и вздохнула, когда в ванной перестала шуметь вода.

— Саймон?

— Что, малышка?

— Ты ведь не оставлял мне коробку трюфелей от Годивы?

— Что? — Он вышел из ванной с обёрнутым вокруг бёдер белым полотенцем, и выглядел очень аппетитно. По его мускулистому торсу стекали капельки воды, отвлекая на себя её внимание. Чёрт, а он очень даже ничего.

Бекки подняла коробку с прикреплённой на крышке запиской, которая, как она полагала, была от него.

— Ты ведь не оставлял это у меня в квартире, когда ездил за моей зубной щёткой и остальными вещами?

— Нет, не оставлял. — Если раньше у нее и были какие-то сомнения, то сейчас они полностью исчезли. Неопровержимым доказательством тому были его дикое рычание и свирепый взгляд. — Ты хочешь сказать, что взяла конфеты у постороннего человека?

— Я думала, они от тебя! — Она показала записку. — Видишь? Кто, как не ты, мог бы написать её?

— Бог ты мой, я не знаю, Бекки. Может, они хотели, чтобы ты думала о них, пока  боялась яблока?

— Не злись на меня, Саймон. Мы оба думали, что это гипогликемия.

Он запустил руку в свои мокрые волосы и вздохнул.

— Чёрт возьми, Бекки. Почему ты просто не спросила меня? Или, чёрт, ну не знаю. Поблагодарила бы, что ли? А когда я спросил бы, за что – рассказала бы.

— Мы были немного заняты, выясняя, не больнали я гипогликемией, помнишь? — Бекки смущённо пожала плечами. — Но ты прав, я должна была поблагодарить.

Саймон взял коробку, поднёс к лицу и, глубоко вдохнув, поморщился.

— Чёрт, Шерри молодец. Я бы никогда не учуял их, если бы не знал.

— Может нам отнести это в полицию?

— Ради Бога, нет. У полиции нет необходимого оборудования, чтобы иметь дело с оборотнями. И не обращай внимания на то, что говорят изгнанным. Вся эта чушь, что «мы оставим тебя на суд людских законов», исходит из тех времён, когда на оборотней активно охотились, и, чтобы выжить – Прайд был просто необходим.

— А кто теперь занимается такими вещами?

Саймон слегка нахмурился, кладя коробку шоколада на шкаф.

— Вообще-то такими делами занимается Маршал, но я думаю так: поскольку ты фактически не пострадала, он и не встревожился, не ощутив угрозы.   Либо так, либо дело в том, что Макс ещё не представил тебя официально, как члена Прайда, так как твоё изменение не завершилось.

Бекки тряхнула головой.

— Что-что?

Саймон взял её за руку, и сел вместе с ней на край кровати.

— Ладно, слушай. Альфа и Бета руководят Прайдом. Маршал и его заместитель заботятся о безопасности и благополучном самочувствии членов Прайда. Они – что-то вроде полиции, но вмешиваются только в тех случаях, когда возникает прямая угроза физическому состоянию Прайда. Омега – сердце Прайда. Он или она поддерживает эмоциональную стабильность. Когда возможно, предотвращает ссоры, драки и тому подобное. Что-то вроде дипломата наряду с психотерапевтом. Если меняется Альфа – меняется и вся иерархия. К примеру, отец Адриана был маршалом.

— Вот это да! Его отец был шерифом?

— Ага. А теперь Гейб Андерсон – шериф.

— А это делает его Маршалом?

Саймон пожал плечами.

— Я не знаю. Мы руководим Прайдом всего несколько месяцев, так что ещё не полностью разобрались. Макс инстинктивно чувствует, кто и какое место должен занимать, и когда приходит время – даёт им наводящую мысль, своего рода подсказку. И, поверь мне, это будет безошибочный выбор. — Он посмотрел на неё, сверкнув глазами. — А мы, тем временем, должны быть уверены, что ты больше не будешь есть никаких подарков, кроме принесенных мной, Максом или Эммой. Хорошо?