Серебряная корона

— Он сам закрутил роман, Фольхаммар, так что это он о себе говорит, — забормотала Вега, не глядя на Хартмана.

— Двадцать второго июля тысяча триста шестьдесят первого года Вальдемар Аттертаг со своим флотом вернулись в Гарнахамн, который теперь называется Вестерарн, это на западном побережье Готланда, по пути разбив целую крестьянскую армию на острове Эланд. Есть данные, что он высадился у Эксты, в рыбацком поселке Кронваль, но я считаю их спорными, поскольку там нет никакой подходящей гавани. Высадившись, войско датчан пошло на Висбю. Первое сражение, где погибло шестьсот готландцев, произошло у Эймундова моста и на болоте Фьеле, которое в то лето пересохло. Жители Готланда объяснили свое поражение колдовством, и в память о погибших на дворе Гунильды и Грена установили крест. В те времена было обычным объяснять болезни и неудачи действием сверхъестественных сил.

Если в наши дни сказать, что сосед напустил на тебя слепоту или внезапный паралич и затребовать медэкспертизу, то это вызовет некоторое недоумение. То ли дело во времена Вальдемара. Тогда и призраки бродили по округе, и демоны водились, и ведьмы, и подземный народец. Зачем принимать на себя позор поражения, когда его можно списать на колдовство, мол, король Вальдемар, он наверняка с нечистым в сговоре?

Арне показал следующий слайд: череп, утыканный сзади наконечниками стрел.

— На третий день после Дня святого Иакова хорошо вооруженную армию Вальдемара встретила толпа крестьян около каменной стены вокруг монастыря Сульберья. Эта готландская армия состояла большей частью из стариков, калек и мальчишек, которых без всякой пощады убили и зарыли в общей могиле. Все это горожане Висбю наблюдали с крепостной стены, но, согласно легенде, не вмешались.

На белом экране замелькали картины изувеченных тел, рассеченных шлемов, разрубленных костей. Едва Арне сделал короткую паузу, Вега крепко взяла Марию под руку.

— Представляешь, в дом к Фольхаммару и этой актрисе даже полиция приходила. Там такой крик стоял, что соседи пожаловались. И мебель, мол, швыряют, прямо страсти господни, и кричат — то мужской бас, а то женский визг.

— Правда? — спросила Мария без особого интереса.

Арне вставил в аппарат новую пачку слайдов, в зале стало темнее.

— Во многих легендах есть сюжет о деве, заточенной в башне, имеется этот образ и в саге о Вальдемаре.

Чтобы попасть в город, требовались ключи от городских ворот. Их открыла датчанам дочь Нильса Золотых Дел Мастера, она была влюблена в короля Вальдемара. Кто знает, что он ей болтал в минуты свиданий? Такой мужчина, одет дорого, манеры приятные, говорит красиво — как тут устоять? С таким-то фасадом он ей прямо голову вскружил. «Такая женщина, как ты, рождена стать королевой Дании. Тебе подходит только самое лучшее». Ослепленная любовью, предала она своих ближних, и армия Вальдемара смогла пройти с боем в город, разрушив часть крепостной стены между Южными и Восточными воротами.

Вальдемар выставил на площади в Висбю три пивных чана и велел жителям наполнить их золотом и серебром, грозя иначе сжечь город.

Он начал грабить даже церкви, например из церкви Святого Николая забрал все бесценные карбункулы.

— Что такое карбункулы? — спросил Трюгвесон, очнувшийся от дремоты.

Арне Фольхаммар вздрогнул. Долгое время он рассказывал словно сам себе, забыв о публике. Он посмотрел, как спросонок, на маленькую группу, собравшуюся послушать его этим солнечным летним днем. Делать доклад для пяти человек было вообще-то ниже его достоинства, но жизнь ведь состоит из сплошных унижений, просто степень их разная.

— Карбункулы? Так назывались все красивые драгоценные камни в то время. Такое, можно сказать, модное словечко в Средневековье.

— А что произошло с Биргиттой, дочерью золотых дел мастера? — спросила Мария.

— По легенде, ее замуровали в крепостной Башне Девы. До самой смерти ее преследовали ненависть и гнев. Что может одна девчонка против разъяренной толпы? Покинутая возлюбленным, она медленно погибла от удушья. По ночам, когда море штормит и волны бьются о берег, будто бы все еще слышен ее крик о помощи, ее мольба о милосердии и снисхождении, тот крик, что звучал, пока воздух в темнице не кончился. Но правда ли ее замуровали — этого мы не знаем. С уверенностью можно сказать лишь, что все это не могло произойти в Башне Девы, которая является самой маленькой из всех башен городской стены и которую построили не ранее начала пятнадцатого века. Скорее башня получила такое название в честь водочной бутылки объемом ноль восемьдесят два, а ее, говорят, так прозвали за форму.

— Знаешь, что произошло потом с актрисой Фольхаммара? — театрально зашептала Вега, и все услышали ее шепот. Мария сделала вид, что не слышит, но Вега продолжала: — Актриска вопила как резаная. На лестнице собрались соседи. Она замолчала, только когда дверь взломала полиция. А драка? А не было никакой драки. Фольхаммара и самого дома-то не было. Это она разные роли из Шекспира репетировала. Думаю, из «Отелло». Репетировала перед представлением, которое должно было состояться на руинах монастыря в Руме. Так говорят, во всяком случае.

— Тихо ты! — шикнул Хартман.

Несмотря на темноту, Марии было видно, что он изменился в лице. Вега усмехнулась. На ее лице было написано: «Я-то все знаю».

— Месяц спустя Вальдемар Аттердаг поплыл обратно в Данию, а в Висбю оставил своих датских фогтов, они, правда, в компании готландцев на свете не зажились. Недалеко от Карловых островов корабль вместе с сокровищами затонул. Вальдемару удалось спастись, но богатства, награбленные им в Висбю и на юге Готланда, пропали. С тех пор затопленные сокровища занимали умы многих поколений. Но где он прятал богатства Висбю, когда разбойничал на юге Готланда? Почему никому не удалось найти сокровища около Карловых островов? И затонул ли корабль, а если нет, то почему в Дании до сих пор не нашлись карбункулы, огромные, как мельничные колеса? Да и была ли собрана та дань?

— Слышала в магазине, что вы женитесь, — это так? — вежливо поинтересовалась Вега после доклада и протянула руку Арне Фольхаммару, вид у которого был такой, словно ему больше всего на свете хотелось незаметно смыться. Он прятал глаза, переминаясь с одной немаленькой ноги на другую.

— Это правда. Мне кажется, Средневековая неделя — подходящее обрамление для такого мероприятия.

— Венчаться будете? — Вега держала его руку, пока он не ответил.

— Да, так хочет Биргитта.

— В старину свадебную корону надевали на невесту, только если она девица.

Хартман покосился на тетку и тяжело вздохнул.

— В таком случае, скоро она насквозь проржавеет, — съязвил Арне и поспешил к выходу.

Глава 8

При мысли о Биргитте Арне Фольхаммара охватило уныние. Он окинул взглядом зал поминальных камней. По ним змеились рунические надписи. Это завораживало. Здесь было прохладно. Он расстегнул пиджак, развязал галстук, снял, положил в карман и вытер пот со лба.

Мысленно он представлял себе Биргитту бабочкой в закрытой банке. Он поймал и изучает ее, совсем на него не похожую. Совершенно другой человеческий тип. Когда он сказал ей это, она засмеялась. Она смеялась часто. Она идет по жизни смеясь. Она такая красивая, когда смеется, что ему даже больно. Скоро он ей надоест, она заметит, какой он зануда.

Сколько пройдет времени, прежде чем Биргитта заметит, что из них двоих говорит только она? Она настолько его моложе! Настолько жизнерадостнее! Сам Арне иногда задумывался: а стоит ли жить вообще, если это одно страдание? Если даже за влюбленность приходится платить — несвободой и ревностью? Когда Биргитта рядом, ответ был: да, стоит. Но когда он оставался один, то начинал сомневаться.

Когда они встретились впервые, он подумал, что она просто глупенькая девчонка. Красивая фифочка. Она позвонила в его дверь, сказала, что только что сюда переехала, пошла в подвал, где стоял общий морозильник, а тот течет. Арне спустился туда и увидел лужу на полу. В морозильнике хранились продукты из четырех квартир, они оттаяли, рыба и креветки завонялись. Сок из пакетов с замороженной малиной капал на выпечку и куски камбалы. У Арне там лежал заливной угорь, который в свою очередь протек на чей-то шпинат.