Страница 34 из 62
В суматохе последовавших событий этот факт ускользнул от меня. И вернулся только теперь.
Что бы это могло значить?
Что вообще происходит?
Я зевнул, ввалился в комнату и запер дверь.
Нет ничего такого, что не могло бы подождать до завтра.
Глава 24
Джеми Делли, младший брат Джейсона Хана, не знал своего отца. Думаю, не знала его и мать Джеми. В первый раз мальчишку задержали, когда ему едва исполнилось восемь, после смелой попытки поджечь начальную школу. Поскольку в Соединенном Королевстве уголовная ответственность наступает с десяти лет, Джеми отпустили с предупреждением, что в таком возрасте равнозначно поощрению. В следующие шесть лет его задерживали неоднократно, причем по самым разным поводам — от малозначительных, как, например, кража и хранение наркотиков, до таких потенциально серьезных, как ограбление с угрозой применения оружия и кража при отягчающих обстоятельствах. К моменту моего расставания с полицией ему стукнуло четырнадцать, и к этому времени мы не встречались почти год. Теперь Делли исполнилось семнадцать, и он, разумеется, продолжал портить себе жизнь. И все же хотя он и был мерзавцем под стать трем своим братьям, я надеялся, что разговор получится. Во-первых, Джеми был самым младшим из троицы, во-вторых, ему явно недоставало не только ума, но даже и звериной хитрости старших — Джейсона, Брайана и Кайла. Я не сомневался, что смогу его расколоть… если ему что-то известно, как не сомневался и в том, что он меня не узнает. И все же очки не помешают.
В понедельник утром дождь прекратился, выглянуло солнце. Голова еще болела, но уже не так сильно, как накануне, а шишка, оставшаяся после субботней стычки в кафе, заметно уменьшилась. Я встал в восемь, оделся и отправился позавтракать в итальянский ресторанчик за углом. Первый сюрприз преподнесла газета, уделившая воскресной перестрелке в Сохо незаслуженно малое внимание и поместившая короткое сообщение о ней в левый нижний угол первой страницы. По-настоящему важными новостями редактор посчитал очередной теракт в Иерусалиме, совершенный палестинским смертником, и что-то насчет генетически модифицированных продуктов. Более полный отчет обнаружился только на третьей странице, но и он не отличался информативностью: фотография места, где я подстрелил киллера, с желтой оградительной лентой и застывшим на заднем плане полицейским в форме; несколько предложений, рассказывающих о перестрелке в кинотеатре для взрослых и на улице, в результате чего убиты два человека, ни один из которых еще не опознан полицией.
Вот и все. Двадцать лет назад такого рода происшествие попало бы на первые полосы всех газет. Теперь его сочли обычной перестрелкой. Для страны с едва ли не самыми строгими законами в отношении огнестрельного оружия число преступлений с применением этого самого оружия весьма значительно, и, что самое удивительное, полиция при этом остается безоружной.
Я уже позавтракал и направлялся за визитными карточками, когда позвонила Эмма. Разговор получился короткий, но по крайней мере без неловкости с обеих сторон. Она не передумала и была готова к дальнейшему сотрудничеству. Эмма сообщила последний адрес Джеми Делли, в Ислингтоне, восточнее Эссекс-роуд. Мне доводилось бывать там когда-то по полицейским делам, и я пообещал сообщить о результатах нашего с ним разговора.
— Будьте осторожны, Деннис. — Меня тронуло такое обращение — я уже забыл, когда слышал свое имя в последний раз.
— Не беспокойтесь, у меня талант выходить сухим из воды. Что у вас? Надеюсь, неприятных посланий больше не было?
— Нет, все в порядке. Окно обещали заменить после полудня.
— Что ж, и вы не забывайте об осторожности. Поговорим позже.
Я положил телефон в карман и посмотрел на часы. Девять тридцать пять. Такой лентяй, как Джеми, вряд ли вылезет из постели раньше десяти, так что время для визита самое подходящее.
Район, где жил Джеми, состоял из пятиэтажных кирпичных домов, образующих квадрат и соединенных друг с другом крытыми переходами, построенными на уровне третьего этажа и придававшими всему комплексу сходство с гигантским пазлом. Как и в большинстве муниципальных микрорайонов Лондона, план на входе позволял посетителю кое-как сориентироваться в этом лабиринте. Джеми жил в блоке Д, находившемся, если верить плану, по левую сторону.
Шагая по вырубленному в блоке туннелю длиной в двадцать ярдов, я не в первый уже раз задавался вопросом: чем, черт возьми, думали проектировщики, разрабатывая свои планы? Настоящий рай для уголовников. Местная молодежь могла без особых трудов защищать его от полиции во время уличных беспорядков, а многочисленные коридорчики и переходы идеально подходили для устройства засад и позволяли легко ускользнуть даже самым нерасторопным бандитам.
Однажды ночью, в октябре 1983 года, когда я еще носил форму, меня, как и еще несколько сотен полицейских, отправили в похожий микрорайон в Тотнеме на подавление кровавого бунта. В ходе операции нас забрасывали бутылками с бензином, в нас метали тротуарную плитку, по нам стреляли. Толпа, защищавшая свою крепость, делала это с поразительной эффективностью — именно благодаря такой вот планировке комплекса. Многие в столичной полиции до сих пор помнят его название — Броудуотер-Фарм. К концу ночи две сотни моих коллег получили ранения, а один, Кит Блейклок, погиб от множественных колотых ран, нанесенных бунтовщиками, вооруженными похожими на мачете ножами. При другой, более открытой планировке мы справились бы с задачей гораздо быстрее и с меньшими потерями.
Утром это уютное местечко радовало тишиной и покоем: пара молодых мамаш прогуливалась с колясками да хлипкий пенсионер в халате потягивался на балконе. И больше никого.
Отыскав блок Д, я поднялся по лестнице на четвертый этаж. Делли жил в номере 42. Шторы были сдвинуты, на балконе никого. Подойдя к двери, я услышал музыку и ничего больше. На стук никто не ответил. Пришлось постучать сильнее.
И снова ничего.
Я проделал немалый путь и отнюдь не горел желанием возвращаться в отель с пустыми руками, не повидав Джеми. Учитывая, что поблизости никого не было, я решил перейти к радикальным мерам и, отступив на шаг, врезал ногой по двери, чуть ниже замка. Она содрогнулась, но устояла. Второй удар в то же место дал желаемый результат — дверь треснула и распахнулась.
Я переступил порог и закрыл дверь за собой. В комнате стояла жуткая вонь. Пахло жиром, потом, гнилью и дымом. Провести здесь ночь можно было разве что в противогазе.
— Ты еще кто такой?
Вопрос задал плотный, с квадратным подбородком крепыш лет тридцати в черной кожаной куртке и с залитым, по-видимому, свинцом резиновым шлангом в руке. Он стоял у другой двери и, увидев меня, сделал пару шагов навстречу, угрожающе помахивая дубинкой.
— Человек с пушкой, — ответил я, доставая из-за ремня 45-й и направляя его в грудь громиле. — Брось эту хреновину. Ну!
Он замер, похлопал глазами, оценивая ситуацию, потом нехотя бросил шланг на пол. Я подошел вплотную, взвел курок и ткнул дулом ему в живот.
— Думаю, приятель, ты плохо понимаешь, с кем связался, — прохрипел он.
— Вот ты меня и просветишь. На Джеми Делли ты никак не похож, а я пришел повидаться с ним.
Он посмотрел на револьвер, потом на меня и, похоже, сделал правильный вывод. Впрочем, тон его от этого вовсе не стал мягче.
— Мой тебе совет — поворачивайся и шлепай откуда пришел. Меня сюда прислал парень, у которого столько бабок, что тебе и не снилось. И он сильно не любит, когда посторонние суют свой длинный нос в его бизнес. Понимаешь, о чем речь?
Я отступил на шаг и приставил дуло к его переносице.
— Хватит. Где Делли?
Из-за двери, перекрывая музыку, донесся еще один голос:
— Что там такое, Джерри? С кем ты треплешься?
— Не отвечай, — предупредил я крепыша, не опуская револьвер. — Иди туда.
Он снова завел старую пластинку насчет того, что мне лучше уносить ноги. Пришлось предупредить, что если не сдвинется с места на счет три, то останется здесь надолго. Верзила попытался уничтожить меня взглядом, но когда из этого ничего не вышло, повернулся и медленно направился в указанном направлении.