Не могу забыть

— Да.

— И давно ты живешь здесь?

После аварии она почти пять недель была без сознания, пока не пришла в себя. Потом долго поправлялась в частном санатории. Когда она оправилась настолько, чтобы покинуть санаторий, Рик (сумевший настоять на том, что будет лечиться дома) заставил Мону переехать к нему.

— Это что, государственная тайна? — не слыша ответа, насмешливо спросил Брет.

— Полгода, — призналась она. Странно… Неужели так мало? Тюрьма остается тюрьмой, какой бы роскошной она ни была.

Он задумчиво прищурил глаза с тяжелыми веками.

— Ты выходишь бегать очень рано. Значит, все еще ходишь в офис?

Едва поправившись, Мона, не желавшая зависеть от Рика, заявила, что хочет вернуться на работу и снять себе квартиру.

Рика, у которого был серьезно поврежден позвоночник, продолжали мучить боли. Он попросил Мону остаться хотя бы ненадолго, и та скрепя сердце согласилась.

Спустя некоторое время, заметив, что Рик поправляется, она снова вернулась к этой теме. Но Рик ничего не желал слушать. Теперь, когда в офисе нет ни его, ни Ивлин, делать там нечего. Но как только позволит здоровье, он начнет работать дома и будет нуждаться в ее услугах.

Когда пришедшая в отчаяние Мона попыталась заспорить, Рик страшно разозлился и обвинил ее в том, что она хочет бросить калеку. Она не могла этого слышать и волей-неволей уступила…

Наконец Мона подняла глаза и поняла, что Брет терпеливо ждет ответа.

— Ну, Мона?

Она покачала головой и густо покраснела, подумав о том, какой вывод сделает из этого Брет.

— Свободная женщина, которой не нужно работать, а тратить можно сколько угодно! Должно быть, ты на седьмом небе.

Интересно, что бы он сказал, если бы знал правду?

— По-твоему, я только о деньгах и думаю?

— А о чем же еще? Впрочем, при таком детстве осуждать тебя не приходится. Ты наверняка искала богатого мужа, который даст тебе все, что захочется.

— Я вовсе не искала богатого мужа.

Но ее слова Брета не убедили.

— Я как дурак поверил, что ты любишь меня, но тут пришел Хаббард и тряхнул мошной.

— Богатство Рика не имеет никакого значения.

— Тогда в чем же дело? Он что, красивее? Умнее? Больше меня любит детей и животных?

Мона сдержанно ответила:

— Он находил для меня время. Был внимательным.

— То есть покупал тебе наряды… Водил по ресторанам… Тратил на тебя деньги, в то время как я не мог себе этого позволить.

Она покачала головой и настойчиво повторила:

— Это не имело никакого отношения к деньгам. Никакого! — Поняв, что переубедить Брета ей не удастся, она хмуро добавила: — Впрочем, какая разница? В этом разговоре нет смысла. Все кончено. Ничто не изменится.

— Не уверен, — ледяным тоном возразил Брет. — Хаббард все подстроил нарочно, чтобы отбить тебя.

Что ж, это было правдой. С беспощадной решимостью, которую она оценила лишь впоследствии Рик сыграл на ее одиночестве и растущей вере в измену Брета. Он использовал все существующие уловки, чтобы отобрать ее у соперника.

— Но он никогда не добился бы успеха, если бы ты не завел интрижку с Ивлин! — парировала Мона.

Брет окаменел. Затем промолвил:

— У меня никогда не было интрижки с Ивлин.

Почему он продолжает лгать? — подумала Мона и равнодушно сказала:

— Я видела вас во время ланча. Вы обедали вместе.

— Совместный ланч еще не преступление. — Его синие глаза сузились. — К тому же это было всего один раз. Деловой ланч в «Скаффолде», за который платила Ивлин.

— Ты держал ее за руку.

— Мы обменялись рукопожатиями, а это совсем другое дело… — Он иронически улыбнулся и добавил: — Догадываюсь, что ты была там с Хаббардом.

— При этом присутствовали мистер и миссис Гарт. Обычный деловой ланч. Рик не мог найти Ивлин и попросил, чтобы я заменила ее… Заехав за мной, он сказал, что я недостаточно хорошо одета для такого случая и что фирма обеспечит меня чем-нибудь более подходящим.

— Серьезно?

— Да, серьезно! — сердито ответила она.

— А может быть, это «что-нибудь более подходящее» было предназначено для уик-энда в «Голубой лагуне»?

— Тогда я еще не знала, что меня пригласят на Лонг-Бранч.

— Зато это знал Хаббард.

— Я бы никуда не поехала, если бы ты не повез Ивлин в Гибстаун.

— Я не возил Ивлин в Гибстаун.

— Рик упомянул, что она сбежала туда со своим последним увлечением. А ты признался, что был в Гибстауне.

— Так вот почему ты спросила, спал ли я с Ивлин?.. — Он тяжело вздохнул. — То, что я был в Гибстауне в тот же самый уик-энд, не значит, что я был «последним увлечением» Ивлин. Моя поездка была чисто деловой. Я говорил, но ты мне не поверила. Ее последним увлечением был Паоло Сантини. В Гибстауне у него собственность, и он хотел, чтобы я ею занялся.

— Сантини? — прошептала Мона.

— Если помнишь, в тот вечер Ивлин представила меня Сантини. Осмотрев здание, куда он хотел перевести свою компанию, мы вернулись к нему на квартиру, чтобы обсудить некоторые детали. В половине третьего я вернулся домой на такси. А Ивлин осталась там.

— Так ты возвращался?

— Да. Из-под твоей двери пробивался свет, но я решил не будить тебя.

— Я оставила лампу включенной на тот случай, если ты постучишь…

— Час был поздний. Я был уверен, что ты уже спишь. — Он снова вздохнул и сознался: — Была и другая причина… Если бы я вошел, то уже не сумел бы уйти, а этого мне не хотелось.

— Почему? — еле слышно прошептала она.

— Потому что не мог обращаться с тобой так, словно нас связывает лишь легкая интрижка. Но в тот момент мне нечего было тебе предложить. Ни времени, ни денег, ни надежного положения. Мое будущее висело на волоске, и если бы я потерпел неудачу… — Он сделал красноречивый жест рукой.

Мона с трудом проглотила слюну.

— Утром я подходила к твоей двери. Тебя не было.

— Я уехал в офис в половине седьмого. Предстоял трудный день. Несколько часов напряженной работы, чтобы наверстать упущенное, потом деловой ланч с Ивлин и Сантини, а затем поездка в Гибстаун. Сантини позвонил в последний момент и сказал, что на ланч приехать не сможет, но поездка в Гибстаун остается в силе.

Все прошло удачно. Я приехал в воскресенье, во второй половине дня, и обнаружил, что тебя нет. К моменту твоего возвращения я чуть с ума не сошел от беспокойства.

Когда я увидел, что ты выходишь из машины Хаббарда, что он целует тебя и что на тебе наряд, который ты никогда не смогла бы купить самостоятельно, я вышел из себя. А потом увидел, что ты сняла кольцо…

На следующее утро я постучал к тебе в дверь. Хотел извиниться за свое поведение, но тебя не было. Ждать я не мог. Ивлин заехала за мной и повезла на завтрак с Сантини…

— Я видела ее, — стиснув зубы, ответила Мона. Почему жизнь так жестока? Когда она стучала в дверь Брета, тот, видимо, был в душе, а когда он стучал к ней, она искала его в парке…

Хотелось плакать и проклинать судьбу, которая подарила ей счастье только для того, чтобы потом отнять его.

Нет, судьба тут ни при чем. Это дело рук человека. Разве не Рик нанес ей смертельный удар?

Мона вспомнила выражение лица Рика и тон, которым тот сказал: «Я правильно догадываюсь: Ивлин куда-то уехала с Роудом? Выходит, она украла его у вас?»

Теперь Мона с горечью понимала, что он сделал это нарочно. И добился именно того, чего хотел.

Если бы у нее хватило смелости встретиться с Бретом и обо всем спросить прямо, она узнала бы правду.

Но у Брета не было для нее времени, и Мона решила, что она для него ничего не значит. Гордость одержала верх и заставила ее уйти.

— В тот вечер я приходил снова, — после минутной паузы негромко сказал Брет, — но ты уехала с Хаббардом. Он привез тебя очень поздно. И тогда я понял, что все безнадежно… В то время соперничать с ним мне было не по плечу. Я не мог осуждать тебя за то, что ты не хочешь ждать, пока у меня появятся деньги…

— Разве мне были нужны твои деньги? — гневно прервала она. — Я хотела только одного: чтобы ты иногда был со мной. Но тебе было не до меня. Работа превыше всего!