Страница 8 из 69
— Ну, раз уж ты здесь, можешь заодно поделиться своим мнением кое о чем.
Тайлер затянул завязки шаровар, завязал бантики и запихнул их внутрь. Это была привычка, ставшая второй натурой: чтобы висящие концы завязок не попали ненароком в операционное поле. Покончив с одеванием, Тайлер сунул руку в узкий шкафчик и вынул коричневый конверте МРТ. [9]
— Вот. — Он протянул конверт старшему хирургу.
В свои пятьдесят семь лет Билл все еще выглядел как сержант-инструктор по боевой подготовке морской пехоты. Поджарый, ни грамма лишнего жира. «Это потому, что он каждый день бегает, — подумал Тайлер. — Это его пунктик».
Билл тоже был в зеленой робе хирурга и держал в руке прямоугольную дубовую шкатулку размером с ювелирную коробочку. Тайлер знал, что он туда спрячет. Контактные линзы. Большинство нейрохирургов ими пользовались.
— Дай мне сперва избавиться от них, — сказал Билл, набирая комбинацию кодового замка на своем шкафчике.
На рубахе Билла темнел влажный треугольник пота, доходивший ему до талии.
— Тяжелый случай?
Старший хирург испустил преувеличенно тяжелый вздох и открыл серую металлическую дверцу.
— А другие бывают? — ответил Билл вопросом на вопрос с циничной усмешкой. Задвинув шкатулку поглубже, он повернулся и протянул руку: — Давай посмотрим твои картинки.
Тайлер протянул конверт и последовал за Биллом в соседнюю с раздевалкой душевую. За неимением негатоскопа со специальной подсветкой наилучшим местом для просмотра снимков было одно из матовых окон. Билл быстро перебрал снимки и мгновенно нашел самый красноречивый. Прижимая левой рукой снимок к стеклу, он правой нацепил половинные очки для чтения, наклонился вперед и начал изучать изображение.
Потом покачал головой и присвистнул. Снял снимок с окна и повернулся к Тайлеру:
— Герпес?
— Это твоя первая гипотеза?
Билл посмотрел на него поверх черепаховой оправы очков, потом снова украдкой бросил взгляд на снимок.
— Здесь может быть все, что угодно… Глиобластома, инфекция, выбирай на вкус. Все, что я вижу, — это отек… — он постучал пальцем по снимку, — целая куча дерьма, неопределенная масса… Да, герпес — это первое, что приходит на ум. А что? Ты хочешь мне сказать, что это материал для конференции по клинической патологии?
Конференции проводились еженедельно, на них обсуждались трудные случаи.
Тайлер пересказал историю болезни Ларри Чайлдса.
Билл спрятал снимки обратно в конверт.
— Ну что ж… Похоже, у твоего пациента тяжелый случай радиационного некроза. — Он помолчал. — Нет, ты пойми меня правильно: ни один случай радиационного некроза нельзя назвать легким, просто этот кажется особенно тяжелым.
Тайлер взял протянутый Биллом конверт.
— Я боялся, что ты именно это и скажешь.
Нейрохирурги вернулись в раздевалку к своим шкафчикам. Тайлеру надо было надеть башмаки и взять свои собственные контактные линзы, перед тем как отправляться в операционную.
Билл стянул через голову рубаху в пятнах пота, скомкал ее и баскетбольным броском швырнул в корзину с грязным бельем.
— Хочешь совет?
Тайлер проследил за рубашкой. В корзину она не попала, приземлилась зеленой кучкой на полу. Наклонившись, Тайлер вынул из шкафчика пару мягких кроссовок «Найк» и опустился на деревянный табурет.
— Какой совет?
Он опасался, что Билл посоветует ему отказаться от операции. Интересно, из чего складывается такая консервативность старшего хирурга? Сколько в ней мудрости и сколько обыкновенной усталости после многих лет, проведенных в операционной?
— Я бы взял из этой праматери всех отеков материал для биопсии и больше ничего не предпринимал.
С этими словами Леунг бросил на Тайлера непроницаемо загадочный китайский взгляд, который мог означать все, что угодно.
— Я собирался удалить у него височную долю. — Тайлер начал завязывать шнурки.
Билл стянул с себя шаровары и на этот раз попробовал бросок через голову. Опять промазал по корзине.
— Это, друг мой, было бы большой ошибкой.
— Почему? — Тайлер начал шнуровать вторую кроссовку.
Лицо Билла стало совсем серьезным.
— Височная доля этого мальчика — не самая большая из твоих проблем. Черт, да, судя по этим снимкам, мальчишка скорее всего уже покойник. А проблема в том, — держу пари на что угодно! — что семья еще до захода солнца найдет какого-нибудь скользкого крючкотвора. Может, уже нашла. Может, такой уже где-то сидит и облизывается. Вскрой парня, и он поставит тебя раком так быстро, что ты и моргнуть не успеешь. И — попомни мои слова! — он церемониться не станет, даже вазелином не смажется тебе в угоду.
Тайлер вздохнул:
— Я это учту, но каждый из нас идет на риск, когда входит в операционную.
— А ты взгляни на проблему с другой стороны. Если биопсия покажет, что это герпес, ты сможешь лечить его ацикловиром. А если нет?.. Как я уже говорил, с такими снимками парень все равно покойник. И лучшее, что ты можешь сделать, — это держаться от него подальше. Как можно дальше. Черт, даже если это герпес, он обречен. Я просто не вижу ни одного довода в пользу операции.
Захватив конверт со снимками и контактные линзы, Тайлер толкнул ногой дверцу шкафчика. Дверца захлопнулась. Он встретился глазами с вопросительным взглядом Билла Леунга.
— Вот как явижу ситуацию. Если это радиационный некроз, что бы я ни делал, это никак не повлияет на мои шансы получить повестку в суд. Ни в ту, ни в другую сторону. Либо это случится, либо нет. Но если я не удалю этому мальчику височную долю, он умрет. Вот и все.
— Тайлер, позволь мне поставить вопрос по-другому. Чего, собственно, ты добьешься, вскрыв мальчику голову?
— Не начинай все сначала, Билл. Мы это уже обсудили. Это философский спор, а не медицинский. Все сводится к одному: мы с тобой рискуем по-разному. Разве дело не в этом?
— Окажи мне услугу и проделай это маленькое упражнение просто ради тренировки. Хорошо?
Тайлер не знал, как следовало бы назвать манеру Билла — отечески заботливой или покровительственной, — но решил истолковать сомнение в его пользу.
— Зачем? Я точно знаю, к чему это приведет, и мне, честно говоря, не хочется вступать в горячий научный спор прямо перед операцией.
— Насколько я понимаю, — заговорил старший хирург, — мозг этого парня уже сейчас годится только на помойку. Какая, к черту, разница, если даже ты пойдешь бить его по кумполу после небольшой дискуссии? — Леунг тяжело вздохнул. — Я пошел на огромный риск, когда взял тебя на работу, Тайлер…
Тайлер разрубил воздух ребром ладони.
— А ну-ка давай притормозим! По-моему, ты путаешь два разных вопроса, Билл. Я о тебе слишком высокого мнения и не хочу его менять. Особенно сейчас. Буду я оперировать этого мальчика или нет, это не имеет никакого отношения к тому, что было в прошлом.
— Прямого, может, и не имеет, — перебил его Леунг, — а вот опосредованное, безусловно, имеет.
Тайлер пристально взглянул в лицо Биллу и понял, что разговор сворачивает в совершенно неожиданную колею.
— Может, объяснишь, что ты имеешь в виду?
Билл прислонился спиной к ряду шкафчиков напротив своего собственного. Уголки его глаз устало опустились, щеки обвисли.
— Помнишь, ты мне рассказывал, почему тебе не дали стипендию в университете?
Тайлер тут же вспомнил, как школьный тренер по баскетболу предупреждал его: не надо класть в корзину рискованные мячи за несколько секунд до конца матча, это катастрофически снижает его средний балл.
— Вопрос риторический, как мне кажется. — Тайлер бросил взгляд на стенные часы. — Моего пациента уже с минуты на минуту вкатят в операционную.
— Дело в том, что ты не слушал своего тренера, верно? — Билл взмахнул рукой, предупреждая возражения. — Знаю, знаю. Ты скажешь: еще один риторический вопрос. Но конечный результат — ты не получил баскетбольной стипендии, хотя она была тебе нужна. А это, в свою очередь, повлияло на всю твою дальнейшую жизнь. Кто знает, может, ты стал бы разыгрывающим в НБА и вообще не попал бы на медицинский факультет.
9
Магнитно-резонансная томография.