Король лжи

Я не мог отвести взгляд от шрамов и думал о том, каково это – пробудиться в пылающем огне.

– Я сожалею по поводу вашего мужа.

– Вы действительно тупой? – спросила она. – Меня не волнует он – это ничего не стоящее дерьмо. Он получил по заслугам, и мне лучше, когда он мертв. Я говорю о своей Алекс – Ее глаза затуманились слезами, и она смахнула их.

– Алекс? Я не понимаю.

– Алекс была тем единственным, что оставалось хорошего в моей жизни.

Я стоял смущенный и ничего не понимающий.

– Мэм…

– Черт побери! Алекс – это моя другая дочь, мой ребенок. Ей было семь, когда все случилось. Та сука Вирджиния убила ее тоже. Разве вы не знали этого?

Глава 30

После своей вспышки Ронда Темпл стихла. Она вообще не говорила много, ни о Вирджинии, ни о том, почему та сделала то, что сделала. Но она рассказала мне о том, как ее младшая дочь Алекс умирала. Потрясение от этой истории не покидало меня на протяжении всего пути назад в Солсбери, и я знал, что пришло время противостоять Джин. Мне необходимо было задать вопрос. Я должен был его задать.

Припарковав автомобиль доктора Стоукса, я направился в отделение скорой помощи. Я кивнул доктору, курившему у входа, затем вошел в ярко освещенную больницу. Там было тихо, и на мгновение она показалась мне мавзолеем. Место дежурной медсестры пустовало. Никто не сидел на длинных скамейках или стульях в комнате ожидания. Я слышал гул флуоресцентного освещения и шипение пневматически открывающейся двери. Я увидел движение за стеклянной перегородкой, белое пятно больничного халата, но и все. Место было мертвым. Чувствуя себя призраком, я прошел через приемное отделение в длинный коридор. Миновал торговые автоматы, телефоны и закрытые двери маленьких, похожих на клетки офисов, где с девяти до пяти трудились рядовые администраторы. Я нашел лифт и зашел внутрь. Нажал кнопку третьего этажа.

Пост медсестры в том крыле, где находилась Джин, был пуст, и я быстро прошел мимо. Как только я достиг палаты сестры, из-за угла вышла медсестра, направляясь ко мне, но она не заметила меня, так что я зашел внутрь и закрыл дверь. После освещенного коридора комната казалась темной. Свет немного просачивался снаружи, и от мониторов шел зловещий отблеск. Я не ожидал встретить там Алекс и, честно говоря, не знал, как поведу себя, если встречу. К счастью, ее там не оказалось. Мне необходимо было внимание Джин, а не разные долбаные трудности.

Я взял руку Джин, она казалась высушенной, как будто не переставала кровоточить; но она была горячей, и я смотрел на Джин, пока держал за руку. Мне было интересно, что она видела во сне. Наверное, что-то плохое. Ее жизнь была кошмаром. Я хотел разбудить ее, но не смог. Сев на стул, я продолжал держать ее пылающую жаром руку. В конце концов я положил голову на край кровати, удобнее устроившись на жестком стуле, и заснул.

В какой-то момент я тоже, должно быть, видел сон. Я чувствовал руку Джин на своей голове и слышал ее голос: «Как ты мог, Ворк? Как ты мог сделать это?»Ее рука упала, и сквозь сон я чувствовал, что она плакала.

Проснувшись, я вздрогнул. Кожа Джин была цвета вымытого древесного угля, вместо глаз – две темные щели, но, когда она моргнула ими, я понял, что она проснулась и наблюдала за мной.

– Когда ты пришел? – Голос Джин был таким же сухим, как ее руки. Я протер глаза.

– Хочешь воды? – спросил я.

– Да, пожалуйста.

Я налил немного воды в пластмассовую чашку, стоявшую на ночном столике.

– Льда нет.

– Неважно. – Она выпила воду, и я снова наполнил чашку.

Я посмотрел на висевший пакет с соляным раствором, от него шла трубочка, игла которой входила в руку Джин ниже белой ленты. Мне вспомнилось красное море ее крови на полу в доме наших родителей. Вероятно, она была обезвожена.

Глядя на ее вялое лицо, я предположил, что она к чему-то подключена. Может быть, антидепрессанты? Успокоительные средства? Она заметила мой взгляд и отвернулась.

Я уже не хотел спрашивать о том» что собирался спросить. Джин была прозрачной, и мне казалось, что я никогда не видел более хрупкого человека.

– Как дела, Джин? Тебя здесь хорошо поддерживают?

Она закрыла глаза, и на мгновение я подумал, что она не будет отвечать. Джин подтянула к себе колени, как будто намеревалась повернуться ко мне спиной, как в прошлый раз.

– Они говорят, что ты спас мне жизнь. – В ее голосе не было и следа эмоций. «Они говорят, что ваш автомобиль синий». Что-то в этом роде.

Я почти солгал. Мне не хотелось, чтобы она ненавидела меня за то, что я сделал.

– Вполне возможно, – произнес я.

– Даже Алекс так говорит; Она утверждает, что ты нашел меня и наложил жгуты на мои руки, что, случись это минутой позже, я бы умерла.

Я разглядывал свои пальцы, вспоминая, какой скользкой была ее кровь; как сильно я надавливал этими пальцами, чтобы найти пульс.

– Ты позвонила мне, – сказал я. – И я приехал.

– Это уже в третий раз, – заметила она. Я почувствовал ее движение и вовремя глянул на нее, пока она не отвернулась. – Ты должен ненавидеть меня, – промолвила она.

– Нет. – Я накрыл своей рукой ее руку. – Никогда, Джин. Даже не думай так. Я никогда не мог бы тебя ненавидеть, – Я говорил те слова, которые должны были приходить легко, но у меня это не получалось.

– Ты моя сестра. И я люблю тебя.

Теперь пришла ее очередь кивать. Она делала это судорожными рывками, и слезы собирались на ее впалых щеках, прежде чем пролиться вниз двумя длинными горячими дугами. Она смахивала слезы рукой, протирая лицо тяжелым бандажом, который покрывал ее запястье. Она приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но затем закрыла, не произнеся ни слова. Вместо этого она продолжала кивать. Но я понял. Слова были трудными. О том, как мы воскресли.

Тебе что-нибудь нужно? Еще воды? Другую подушку? Я думал спросить об этих вещах, но сказал другое. Оставался более важный вопрос, опасный. И дольше тянуть было нельзя. Я не мог пойти к Миллз, пока не услышу все от самой Джин.

– Ты это сделала? – задал я прямой вопрос.

Джин выглядела испуганной.

– Что? – Раздался стон, и слезы потекли быстрее, но я не мог останавливаться. Каждое действие прошлой недели основывалось на моем предположении, что Джин нажала на курок. Из-за этого предположения я отправился в тюрьму. Из-за него я вкусил тюремной жизни.

– Ты убила его? – спросил я снова. – Ты убила Эзру?

Рот Джин широко открылся от изумления.

– Я думала, это сделал ты, – проговорила она. Это был голос ребенка, настолько наивный, что я не сомневался в искренности ее слов. Она действительно верила точу что я убил отца.

– Это тебе сказала Алекс? Поэтому ты считала, что я это сделал?

Джин качала головой, так что волосы свесились на глаза. Я видел, как она подтянула простыню к горлу. В ее глазах появилось замешательство.

– Ты сделал это, Ворк. Ты должен; был это сделать.

– А я думал на тебя, – пробормотал я, и Джин закачалась, как будто мои слова были пулями. Ее глаза расширились, она зарылась глубже в подушки.

– Нет. – Джин снова покачала головой. – Это должен быть ты.

– Почему? – спросил я, наклоняясь ближе. – Почему я?

– Потому что… – Ее голос стих. Она сделала еще одну попыталась. – Потому что…

Я закончил ее мысль.

– Потому что если ты этого не делала и я не делал, тогда это совершила Алекс. Именно это ты собиралась сказать?

На этот раз она откатилась далеко, свернулась калачиком, как будто я мог пнуть ее. Я пребывал в недоумении: Джин этого не делала. Не зная всей правды об Алекс, мне не следовало думать, будто Джин убила Эзру.

Но я был так уверен!

– Мне кое-что известно об Алекс, Джин. Кое-что, чего ты могла не знать. – Я должен был встряхнуть ее, заставить принять правду.

Она говорила, находясь на другом краю пропасти, которую я проложил между нами.

– Я знаю все, что необходимо знать об Алекс, Ворк. Нет ничего такого, что ты мог бы мне сообщить еще.