Флэшбэк

— Хера с два, — повторил Ник по одной только причине, что ему нравилось звучание этих слов. — Вы были здесь. Вы были на всех трех этажах в ту ночь. Вы знаете, как нужно наблюдать, — лучше, чем любой из так называемых свидетелей, бывших здесь в ту ночь. Вы флэшбэчили, — возможно, несколько недель, отдельными сеансами, — чтобы увидеть и записать все эти невероятные подробности, которые потом сообщили программистам виртуальной реальности. Это сделали вы.

Сато ничего не ответил.

— Гражданам Японии запрещено иметь, продавать, хранить или использовать флэшбэк, как в Японии, так и за границей, — продолжил Ник. — И за данное преступление судья, согласно японским законам, может вынести только один приговор: смертельную инъекцию.

Сато спокойно стоял перед ним.

— Сука ты, — повторил Ник, опять просто из-за звучания. И из-за того, что в этих словах не было нужды. Но еще он медлил, не зная, как использовать это неожиданно обретенное преимущество. Да и зачем бы Сато предоставил Нику такой убийственный рычаг воздействия на себя?

Ответ состоял в том, что Сато не стал бы это делать.

Ник быстро прошел по всем комнатам, без колебания шагая сквозь замершие человеческие фигуры. Это одновременные действия. То, что можно было увидеть во всех трех комнатах и кухне, происходило в одно и то же мгновение. Даже если бы Сато погрузился в флэшбэк, он не смог бы вспомнить, что в это время происходило в других комнатах на первом этаже, а уж тем более на втором и третьем.

Впервые за это жуткое утро у Ника Боттома возникло ощущение, что его вот-вот вырвет.

Сато кивнул, словно читая — снова — мысли Ника, и протянул ему два отливающих синим каплевидных наушника. Ник вставил их в уши с нехорошим предчувствием того, что может произойти дальше. И оно произошло.

Сато нажал иконку на дисплее своего телефона, и все воссозданные в цифре трехмерные люди, вокруг него и в соседних комнатах, пришли в движение. От возникшего гомона Ник рефлекторно зажал уши руками. Но поскольку глубоко в них прятались крохотные каплевидные наушники, это, конечно, не помогло.

Ник простоял на месте несколько мгновений, наблюдая за совершенно естественными движениями людей и приноравливаясь к шуму. Потом он быстро направился к дивану и наклонился над слишком красивым и потому неестественно выглядевшим блондином, частично погрузившись в него. Тот, в свою очередь, наклонялся к слишком красивой и потому ненастоящей блондинке, — оба вели интимную беседу.

— Я считаю, что кокаин-три, бренди, флэшбэк и траханье — это просто чудесное сочетание, чудесное, когда это все, ну, происходит сразу, — шептал мужчина. — Но ты не получаешь кайфа, когда пытаешься флэшбэчить на все это.

— Мой опыт тоже, ну, совпадает, то есть полностью, — сказала блондинка, в буквальном смысле ложась на Ника и сквозь него, чтобы собеседник-блондин лучше видел ее грудь.

— Черт, — прошептал Ник, выпрямился и пошел дальше, прислушиваясь к разговорам двух с лишним сотен людей. Наконец он остановился и посмотрел на Сато. — Все это записи того времени. Наверху тоже были скрытые камеры?

Шеф службы безопасности показал на лестницу, и Ник пошел первым. Перед закрытой дверью на площадке стоял четвертый охранник-японец в тактических очках. Ник отошел в сторону, когда Сато потянулся к замочной скважине сквозь вполне настоящего с виду человека, чтобы открыть реальным ключом запертую в реальном мире дверь.

Дверь второго этажа тоже была заперта, и когда Сато открыл ее, она распахнулась сквозь пятого молодого охранника. Ник время от времени снимал очки, желая убедиться, что ни одного из охранников в реальности не существует.

Второй этаж оставался таким, каким Ник запомнил его после визита на место преступления. Только тогда он был пустым и совершенно разгромленным, а теперь здесь толклось множество людей и стоял кавардак, как на любой вечеринке. Из центрального холла второго этажа двери вели в восемь спален, и все были заняты. Двери оставались незапертыми. Ник выбрал одну наобум и вошел.

Невысокий, тощий уголовник, которого Ник сразу же узнал — Делрой Ниггер Браун, — занимался в постели сексом с тремя белыми девицами. Ни одной, насколько помнил Ник по материалам дела, не исполнилось и пятнадцати, две умерли естественной смертью (если считать таковой удар ножом от сутенера и передозировку героина с флэшбэком) в течение четырех месяцев после убийства Кэйго. Кроме того, Ник знал, что сутенер и поставщик наркотиков Делрой Н. все еще должен отбывать срок на «Курс-филде», но не за гибель этих девиц. Вновь испытав приступ тошноты, Ник понял, что если его заставят продолжить расследование, то придется посетить Делроя Н. как одного из свидетелей, видевших Кэйго незадолго до его смерти.

Когда Кэйго обитал в Денвере, этот уголовник был его основным поставщиком флэшбэка и других наркотиков.

Ник убедился, что все спальни заняты и что многие мужчины в других комнатах не столь разборчивы в сексе, как Делрой Н.: партнерами их подчас оказывались другие мужчины. Энергетические комбинации для этих восьми комнат в сумме давали еще около сорока гостей, а с учетом около сорока шлюх и тех, кто ожидал своей очереди в холле, общее число приглашенных, незваных гостей, поставщиков провизии, проституток, охранников отвечало тому количеству, которое указывалось в деле.

«Не считая пока что двух тел наверху».

Осмотрев все восемь спален (как минимум в три из них лучше было бы не заглядывать), Ник понял, что шум и движение продолжаются уже более десяти минут.

Чтобы сгенерировать это, требовались колоссальные затраты времени суперкомпьютера. Только на эти десять минут реальности, созданной для тактических очков, ушло столько же, сколько уходит на десять минут высокобюджетного голливудского фильма, полностью цифрового.

— Сколько длится эта реконструкция? — спросил Ник.

— Час двадцать минут.

— И все заканчивается, когда обнаруживаются трупы и все в страхе бросаются врассыпную?

— Плюс семь минут после того, как обнаружены тела молодого мистера Накамуры… и дамы.

Челюсть Ника отвисла.

— У вас там, наверху, не было камер…

— Нет.

Вопрос и сама мысль были дурацкими. Если бы наверху, в спальне молодого Кэйго, имелись камеры, следствие продолжалось бы недолго.

Если только некий шеф службы безопасности не уничтожил записи. В данный момент Хидэки Сато был для Николаса Боттома, экс-детектива из отдела по расследованию убийств, подозреваемым номер один.

Перед закрытой дверью, выходившей к лестнице на третий этаж, находилась цифровая улика номер один, на случай, если бы Сато обвинили в убийстве. Охранявший дверь широкоплечий японец в тактических очках, со сложенными на причинном месте ладонями, вполне мог сойти за близнеца Сато, даже невзирая на разницу в возрасте.

Преодолевая головную боль и тошноту, Ник насиловал свою разоренную память.

— Такахиси Сайто, — тихо сказал он. — Случайно не ваш родственник, Хидэки-сан?

— Нет.

— Теперь я его вспомнил. Он был чуть повыше вас, но с успехом сошел бы за вашего двойника.

— Да.

— Он отвечал за безопасность — так он нам сказал.

— Не совсем, Боттом-сан. Он вам сказал, что его должность — ответственный за безопасность и что ему подчиняются пять человек из службы охраны Кэйго Накамуры в Соединенных Штатах. Так оно и было.

— Но он не сказал тогда, что подчиняется вам, что на самом деле начальник службы безопасности — вы.

— Никто из вас не спрашивал Сайто-сана, есть ли у него начальник… кроме старшего мистера Накамуры, я хочу сказать, — заметил Сато.

— И значит, когда свидетели вроде Оза и другие описывали большого, похожего на борца сумо шефа службы безопасности Кэйго, они могли говорить о вас — или же об этом вашем приятеле. «Мистер Сайто», — так говорили они. Охеренно осторожный выбор слов, Хидэки-сан.

Сато ничего не ответил.

— Вы, конечно, понимаете, — резко проговорил Ник, — что вас могут обвинить в создании помех правосудию и лжи под присягой.