Флэшбэк

Сато в ответ только включил свет.

Пять лет и одиннадцать месяцев назад Ник бессчетное число раз бывал в этом доме, где совершилось преступление, хотя и прибыл сюда не первым из полицейских. Он помнил царивший здесь жуткий кавардак: три большие комнаты, заставленные диванами, стульями и ширмами; маленькая кухня на первом этаже; перевернутая мебель; хрустящие под ногами ампулы; лампы, разбитые в спешке свидетелями, которые спешили убраться прочь до прибытия полиции; даже груды грязной одежды и использованные презервативы по углам.

Теперь все выглядело иначе.

Мебель отремонтировали и вернули на место, как и лампы, которые теперь исправно зажигались. На всех поверхностях, правда, громоздились тарелки и стаканы: на первом этаже в тот вечер по случаю завершения съемок устроили многолюдную вечеринку, пригласив японских помощников Кэйго, тех, у кого брали интервью, и других людей, как-то связанных с созданием документального фильма. Но во всех трех комнатах и в кухне царили чистота и порядок, как и должно быть в начале вечеринки.

— Ничего не понимаю, — сказал Ник.

Сато протянул ему стильные полноохватные тактические очки.

Еще даже не активировав их, Ник обратил внимание на их необыкновенную легкость. Тактические очки, служившие денверским полицейским, казалось, весили не меньше фунта, и от них через десять минут начиналась головная боль. Эти же были другими. Легкие, как солнечные, они перекрывали все поле зрения. Очки полицейских всегда выхватывали лишь островок виртуальной действительности, при этом реальность накатывалась со всех сторон, вызывая головокружение.

Ник коснулся иконки на дужке и чуть не вскрикнул от изумления. Он сделал несколько шагов, желая убедиться, что и вправду видит это.

Все комнаты, где проходила вечеринка, и кухня внезапно заполнились людьми, замершими на полушаге, полуслове, на полуглотке, полусмешке, полуфлирте и полувдохе из ампулы флэшбэка. Реальные тела, реальные лица. Реальные люди.

Он предполагал, что эти фигуры окажутся здесь (для этого и существовали тактические очки), но никак не предполагал такой степени достоверности. Тактические очки денверской полиции и американской армии, которыми пользовался он, генерировали разве что схематические очертания с мультяшными и едва узнаваемыми лицами, плывущими над каркасами тел и похожими на хеллоуинские тыквы.

Здесь же он видел реальных людей. Качество трехмерного цифрового воспроизведения достигло уровня сегодняшних кинофильмов или телетрансляций, включая популярный сериал «Касабланка» с Хамфри Богартом, Клодом Рейнсом, Ингрид Бергман и такими постоянными приглашенными звездами, как девятнадцатилетняя Лорен Бэколл. Из своих ночных просмотров Ник знал, что в этих сериалах можно встретить и иных приглашенных звезд из других эпох: Тома Круза, Леонардо Ди Каприо, Кэтлин Тернер, Галена Уоттса, Байрона Безухова, Шебу Тите и даже звезд полностью виртуальных, как Наташа Любоф или Таданобу Такэси. Все они были в равной мере реальными.

Такими же реальными, как и люди, неожиданно заполнившие это пространство и соседние комнаты.

Он снял тактические очки и принялся бродить по комнатам, расположенным вокруг центральной лестницы без перил. Сато следовал за ним. Теперь в помещениях не было никого, кроме него и Сато. Ник снова надел очки и почувствовал неизбежное головокружение при появлении более двух сотен человек.

Он подошел поближе и вгляделся в лицо первого узнанного им свидетеля и одного из интервьюируемых в фильме — бывшего израильского поэта Данни Оза. На изможденном лице Оза были видны поры; Ник видел лопнувшие капилляры в его глазах и на носу. Он сказал:

— Это, видимо, стоило мистеру Накамуре кучу денег.

Сато не счел нужным комментировать эту реплику.

— И все три этажа виртуализированы на такой манер? — спросил Ник, двигаясь по комнате и вглядываясь в немигающих людей. Он остановился, чтобы заглянуть в глубокий вырез платья молодой, светловолосой, незнакомой ему женщины — может быть, одной из шлюх, нанятых на вечеринку.

— Конечно, — сказал Сато.

Ник посмотрел на шефа службы безопасности. Сато казался ничуть не более трехмерным, материальным или реальным, чем другие мужчины, женщины, трансвеститы и транссексуалы в переполненном помещении, — только шире в плечах и плотнее, чем все остальные. И еще: Сато больше не был единственным японцем в комнате. Кроме двух совсем молодых парней и юной девушки, в которых Ник узнал членов съемочной команды Кэйго Накамуры, тут присутствовали три хорошо одетых охранника, тоже в тактических очках.

«Им-то зачем тактические очки?» — недоумевал Ник, но вопрос этот задавать не стал.

Голова у него болела.

Поначалу, из-за долгого отсутствия практики и с непривычки к такому качеству воспроизведения, Ник совершил типичную для новичка ошибку — принялся обходить подобия людей, заполнивших комнату, или протискиваться между ними. Потом он горестно покачал головой и начал проходить сквозь них. Вполне материальные на вид трехмерные цифровые макеты не возражали.

В одном из углов бывший топ-менеджер «Гугла», плотный, красивый, с соломенными волосами, в оранжевой одежде, рассказывал пяти-шести восторженным юношам о кармическом блаженстве полного погружения. Ник помнил этого типа — Дерек… Дерек… как же его? Вчера утром он был в списке восемнадцати главных подозреваемых Сато… но тогда Ник не брал все это в голову. Теперь он вспомнил: шесть лет назад ему пришлось съездить в Боулдер, в Наропский университет, [40]чтобы допросить этого кретина в буддистских одеяниях. Дерек был законченным флэшнаркоманом, который намеревался заново пережить каждую секунду своей сорокашестилетней жизни, полностью погрузившись во флэшбэкную реальность. Он хотел достичь просветления посредством наркотика.

— Этаж, на котором произошло убийство, он тоже такой? — спросил Ник, пытаясь вспомнить имя одного из самых накачавшихся типов. Тот стоял на тесной кухне, держа стакан с янтарной жидкостью — явно налитой из вполне материальной бутылки с дорогим, судя по всему, шотландским виски.

— Да.

— Господи Иисусе, — сказал Ник, вспоминая сцену убийства и фотографии из анатомички. — Постойте… мистер Накамура видел все это?

— Конечно, — ответил Сато совершенно бесстрастным тоном. — Много раз.

— Вы устроили это для своего частного расследования, — сказал Ник.

Он понял, как глупы его слова… нет, как глуп он сам… но никакого раскаяния не испытал. Этим утром у него были чертовски веские основания чувствовать себя туповатым.

Сато едва заметно кивнул. Громадный шеф службы безопасности проследовал за Ником по большой гостиной, затем в маленькую кухню, без опаски проходя сквозь людей.

— В этом костюме, — сказал Ник только для того, чтобы хоть немного расшевелить мозги, — вы напоминаете мне того Голдфингеровского подручного. Одджоба. [41]

Сато никак не прореагировал, и Ник мысленно пнул себя за попытку завязать разговор. Общее правило для полицейского — да что там, для любого человека — звучало так: не пытайся завязать разговор с собственной подмышкой или задницей, а значит, и с ходячими суррогатами таковых.

Ник вздохнул и сказал, обращаясь главным образом к себе самому:

— И все же, если мистер Накамура видит это и посещает только что убитого сына наверху, то, наверное…

Ник замер. Он медленно повернулся к Сато и сказал:

— Зачем это, слышь, ты, сука?

Одна из бровей Сато вопросительно поднялась на несколько миллиметров. В остальном же могучий японец остался бесстрастным.

— Вы же, черт подери, восстановили все эти детали не по свидетельским показаниям и не по памяти. — Возможно, некоторые свидетели согласились подвергнуться флэшбэку, прежде чем описывать детали? — предположил Сато.

Детари.

— Хера с два, — сказал Ник.

Сато сложил ладони у себя на причинном месте, приняв древнюю позу распорядителей похорон, военных, стоящих вольно во время нахлобучки, агентов службы безопасности, пытающихся слиться с обоями или портьерами у себя за спиной.

40

Частный американский университет в г. Боулдер, основанный в 1974 г. тибетским монахом.

41

Имеется в виду персонаж из «Голдфингера» (1964), фильма про Джеймса Бонда.