Согрешить с негодяем

– Она красивая? – спросил Генри.

– Очень, – подумав, ответил Лукас.

Генри печально улыбнулся:

– Умна и красива. Весьма редкое сочетание.

Лукасу вдруг стало не по себе, когда он подумал, что за все годы, которые он прожил у дяди, ему ни разу не пришло в голову поинтересоваться, почему тот не женился. Отойдя к буфету, Лукас снова наполнил свой стакан.

– Тебе никогда не хотелось привести жену в дом?

– Ах, работа – это такая ревнивая любовница, – засмеялся дядя как-то неискренно.

Лукас отвел глаза, бренди жег глотку. Только эгоистичный пьянчуга мог вести себя с дядей так, как вел себя он. Генри всегда был рядом, готовый выслушать его, разделить с ним и радости, и печали. И никогда не просил ничего взамен.

Молодость эгоистична по определению, попытался успокоить себя Лукас. Правда, такая банальность не делала чувство вины менее острым.

– Я понимаю, занятие наукой приносит известное удовлетворение, – сказал он. – Но ты же хоть иногда отрывался от книг.

Какое-то время Генри молчал.

– У меня была девушка. Когда-то давным-давно. – Он разглядывал херес в своем стакане. – Мы познакомились на лекции. Профессор из Оксфорда читал скучно, а я вертелся по сторонам. – И тут мы встретились глазами и скорчили друг другу рожи. Потом, когда все закончилось, я повел ее к Понтеру, где мы обнаружили, что оба любим клубничное мороженое и ботанику.

– Ты ею увлекся? – осторожно спросил Лукас.

– Страстно. – Генри слегка улыбнулся. – Хотя ты представить себе не можешь, что меня могут интересовать не только чернила с бумагой. – Он вздохнул. – Ее звали Элизабет. Элизабет Спраг. Ее отец преподавал философию в Мертоновском колледже Оксфорда.

– И?…

– К сожалению, она оказалась хрупкой, как какая-нибудь старинная рукопись, которые ей нравилось изучать. Через полгода после нашего знакомства она умерла от чахотки.

Лукас судорожно сглотнул.

– Ох, извини.

– Да ладно. Жизнь и так коротка, жалей не жалей.

– Мне нужно было бы… хотя бы знать об этом, – запнулся он.

– Ты тогда был ребенком, – равнодушно пожал плечами Генри, – Сейчас эта история осталась в прошлом, а у тебя свои причуды. – Он натянуто улыбнулся. – И не надо так грустно смотреть, мальчик мой. Я доволен своей жизнью, – заключил Генри.

Вместо того чтобы воспользоваться моментом и оставить в покое эту тему, Лукас продолжил: – И у тебя больше никого не было?

– Насколько я помню, такой потребности даже не возникало, – отозвался Генри. – У меня были книги. И ты.

А что он дал Генри взамен, кроме хлопот и забот?

На какой-то миг Лукасу показалось, что лучше бы он оставался за городом. Сейчас он кутил бы со своими приятелями и шлюхами. Хохот, похоть и никаких забот. У Лукаса вдруг стало тяжело на душе.

Чувство ответственности? Господи пронеси! Подавив внутреннюю дрожь, он опустошил стакан.

– Я так же неинтересен, как случка в стогу сена.

– Нет-нет, все-таки у тебя были моменты. – В глазах Генри вспыхнул огонек. – Кроме того, мне было приятно узнавать о твоих похождениях, как будто я сам в них участвовал.

Лукас отставил стакан.

– Ладно, как я уже сказал, в ближайшее время у меня будет нечто более существенное, чтобы порадовать тебя. На завтра назначена встреча с леди Шеффилд.

– С чего ты решил, что на этот раз тебе удастся се переубедить?

– Потому что дама достаточно умна, чтобы понять – я преподнесу ей на блюдечке все, о чем она молится.

Генри весело фыркнул.

– Это ты о поцелуйчиках? Боюсь, вдове потребуются более весомые аргументы.

– Что ж, поживем – увидим.

Глава 6

Кьяра задержала дыхание, пытаясь умерить отчаянно колотившееся сердце. Это же надо, она не волновалась так с ночи своего первого бала.

Правда, тогда она была невинной девочкой, только что выпорхнувшей из классной комнаты и совершенно незнакомой с окружавшим ее чуждым миром. В то время войти в бальный зал какого-нибудь особняка в Мейфэре было для нее все равно что оказаться в сказочной стране. Титулованные джентльмены, одетые с ослепительной роскошью, казались ей сплошь прекрасными принцами.

Во всем, что касалось природы мужчин, она разобралась быстро. Впрочем, недостаточно быстро. Шеффилд оказался не принцем.

«Хрен собачий», называла его Кейт. Когда ей объяснили, что означают эти слова, Кьяра внесла их в свой словарик употребляемых выражений. Да, Шеффилд был хрен собачий. По наивности она влюбилась в него – он был хорош собой.

Тогда почему у нее сейчас так сосет под ложечкой?

Сжав кулаки, Кьяра попыталась преодолеть охвативший ее страх. Она никак не могла поверить, что добровольно согласилась вернуться в этот сверкающий мир гламурного праздника. В мир шелковых сплетен. Атласной лжи. Да вдобавок в компании порочного оболтуса, джентльмена, единственный интерес которого составляла погоня за удовольствиями.

И по уму, и по восприятию они с ним являлись полными противоположностями.

Противоположные заряды притягиваются друг к другу.

Вспомнив один из главных законов физики, Кьяра прикусила губу. Из того, что в момент слабости она позволила себе интимное прикосновение и сладкий поцелуй, вовсе не следовало, что ее влечет к лорду Хэдли. Ни в коем случае! Это мог быть любой…

Стук в дверь прервал ее размышления.

– Пришел лорд Хэдли, миледи.

Кьяра выпрямилась.

– Пригласите его, Маккейб.

Леди выглядела такой напряженной и бледной, что казалась вырезанной из мрамора. Она нервничает? Странно, но ему тоже было не по себе.

Он вошел в гостиную и вежливо поклонился. Возможно, теперь ему удастся обо всем цивилизованно договориться.

Напрасно Лукас на это надеялся.

Сложив руки на груди, вдова резко отодвинулась к окну.

– Позвольте напомнить вам, что наш уговор – это исключительно деловое соглашение, не более того.

Когда она повернулась к окну и выглянула в сад, на ее лицо набежала тень. Выражение лица было непроницаемым, но в ее тоне звучало презрение.

– Судя по всему, мои подруги все продумали, – продолжила она. – Вы получаете переведенную рукопись, а я – титулованного жениха и что-то похожее на уважение в обществе.

– Услуга за услугу, – холодно ответил Лукас. – Точнее, каждый из нас получит то, что ему нужно.

– Говорите только о себе, – отрезала Кьяра. – Я не уверена, что ваше имя поможет защитить меня от злобной лжи, которую распространяют родственники покойного мужа. Хотя подруги утверждают, что выбора у меня нет и я должна согласиться с этим абсурдным предложением.

Дьявол побери! Можно подумать, его полностью устраивает этот их уговор! Чтобы сопровождать ее везде во время сезона, от него тоже потребуется много жертв. Задетый пренебрежительным отношением, Лукас не стал скрывать своего сарказма.

– Выбор всегда есть, леди Шеффилд. Мы ведь несем полную ответственность за наши поступки.

– Это правда, – согласилась Кьяра. – Но некоторые несут ответственность не только за свои эгоистичные желания. У меня маленький сын, сэр. И чтобы защитить его от семьи умершего отца, я готова на все.

Нельзя было издеваться над ней в этот момент, но Лукас не отказал себе в удовольствии.

– Даже поцелуете меня?

Она вспыхнула.

– Молю Бога, чтобы до этого не дошло.

Раскрасневшаяся, со сверкающими глазами, вдова стала еще красивее.

– Не отвлекайте Бога по мелочам, леди Шеффилд. Я не привык навязываться партнерше, в особенности если она меня не хочет, – заявил Лукас.

Кьяра покраснела еще больше и стала пунцовой. Внезапно раскаявшись, что смутил ее, Лукас перестал смеяться.

– Кстати, о насилии. Вы действительно считаете, что Шеффилды всерьез намерены отобрать у вас сына? Я понял, что они распространяли какие-то грязные сплетни, пока шло следствие.

– Ох, если бы все ограничилось только словами, лорд Хэдли. Кто-то попытался подкупить аптекаря, у которого я покупаю химикаты, чтобы он показал, что продал мне яд как раз накануне смерти мужа. Слава Богу, аптекарь оказался человеком честным и предупредил об этом моего поверенного. Поэтому трюк не удался и подговаривать кого-нибудь еще дать такие же показания оказалось бессмысленным.