Согрешить с негодяем

– Мы также пришли к выводу, что лорд Хэдли – последний человек на земле, за которого я соглашусь выйти замуж.

– Я выяснила, что этот джентльмен хоть куда… и хоть кого, – пробормотала Кейт.

– Кэтрин! – в один голос воскликнули сестры. Впрочем, их шок тут же сменился сдавленным смехом.

– Он настоящий образец мужественности, в особенности когда познакомишься с ним поближе, – отметила Ариэль. – И очень забавный.

– Вот сами за него и выходите, – отрезала Кьяра.

– Дорогая, ведь никто не предлагает тебе настоящее замужество, – продолжала Шарлотта. – Ты же слышала, что Ариэль с Хэдли договорились только объявить о помолвке, чтобы вы появлялись везде вместе, пока сезон не закончится. В течение этого времени он использует свое влияние, чтобы заставить Шеффилдов прекратить клевету. А как только ты войдешь в общество и заведешь собственных друзей, родственники твоего покойного мужа поймут, что тебя им не достать. – Она перевела дыхание. – И еще они договорились, что по окончании представления ты как ни в чем не бывало пойдешь на попятную.

– На репутации леди это никак не отразится, – сказала Ариэль.

– А на репутации джентльмена? – спросила Кейт. Ей все еще были интересны правила, по которым живет приличное общество.

– Фи! – Ариэль отмахнулась от вопроса. – Хэдли на это наплевать. Он говорит, скандалом больше, скандалом меньше, ему все равно. Более того, он убедил меня, что можно завести интрижку на стороне, чтобы дать тебе настоящий повод разорвать помолвку. Вдобавок он считает, что такая стратегия добавит тебе сочувствия в обществе. – Кьяра замолчала, чтобы откусить кусочек земляничного торта. – Знаешь, мне хорошо известна его репутация потаскуна, но я начинаю верить, что он намного умнее, чем думает большинство.

– Говорите только за себя, – предложила Кьяра, невольно вспоминая, какими чувственными были прикосновения его губ. Она опустила чашку, чтобы скрыть дрожь в руках. – Давайте расставим точки над i. Один из знаменитых лондонских бездельников готов сыграть роль благородного рыцаря и с удовольствием принести себя в жертву. Единственное, что потребуется от меня взамен, – это перевести манускрипт для его дяди, не так ли?

Ариэль кивнула.

– Я в это не верю, – мрачно заявила Кьяра.

– Если честно, не вижу ничего плохого в предложении Хэдли, дорогая, – сказала Шарлотта. – В конце концов, разве тебе не интересно поработать с древним текстом, тем более что он о медицине и о нем никто ничего не знает?

– Тут существует какой-то скрытый мотив. Лорд Хэдли не произвел на меня впечатления альтруиста. – Вспомнив, как бесстыдно откликнулась на его поцелуй, Кьяра прикусила губу. Граф с этой его аурой животного магнетизма был просто-напросто… опасен.

Но дай ей право выбора, что бы она предпочла?

Появившаяся новая статейка в утренней газете грозила новыми осложнениями. Ее могла разместить только семья покойного мужа. Но еще более тревожным было послание ее поверенного, которое она получила сегодня утром. Родня Шеффилда, под предводительством его сестры леди Баттершем, явно вознамерилась устроить новое сражение за наследство. Кьяра не сомневалась, что, потерпев фиаско и не сумев отправить ее под арест, они все силы бросят на то, чтобы отобрать у нее сына, а заодно получить контроль над его деньгами.

У нее похолодели руки. Была невыносима сама мысль о том, что можно потерять Перегрина. Она сделает все – все! – чтобы защитить его.

– Мне кажется, ты чересчур пристрастно судишь лорда Хэдли, – заметила Ариэль. – Его отношение к дяде кажется совершенно искренним.

– Помимо репутации шалопая, у него еще есть титул и богатство. В конце концов, именно это имеет вес в обществе – положение и деньги, – напомнила Шарлотта. Она уже не улыбалась. – У Хэдли есть и то и другое, и он готов пустить их в ход ради твоего блага.

– Моя дорогая, – заговорила Ариэль после паузы, – с сожалением приходится констатировать, что колеса правосудия не всегда катятся прямыми дорогами. Здесь шепнут словцо, там окажут услугу, и, глядишь, правосудие покатилось в другую сторону.

Шарлотта поддакнула:

– Поверь мне, чего только я не насмотрелась за свою жизнь. Шеффилды пойдут на любые низости, лишь бы причинить тебе зло.

В глубине души Кьяра понимала, что они правы. Щеки у нее все еще горели.

– Поверить не могу, к чему вы все меня склоняете.

– Как ученые, мы должны объективно подходить к любой проблеме и с помощью логики пытаться найти приемлемое решение, – заявила Ариэль. – Даже если оно входит в конфликте нашими чувствами и представлениями.

– В теории это, конечно, замечательно. Но вот на практике… – Повисло молчание. Кьяра понимала, что у нее нет аргументов в свою защиту.

– Ну так что? – Кейт требовалась определенность.

«Он опасен», – снова промелькнуло в ее голове.

Но она была готова рискнуть, даже заложить душу дьяволу, лишь бы сын не оказался в лапах родственников мужа.

– Ладно, согласна, – пробормотала Кьяра. – Вы меня убедили. Будем надеяться, что этот маленький эксперимент не выйдет мне боком.

– Зато сезон станет незабываемым! – Улыбка Кейт вдруг исчезла. – Ох черт, мы ведь пропустим самое интересное!

Шарлотта тоже, казалось, огорчилась.

– О Господи, я совсем забыла про нашу поездку. Какая жалость, что мы согласились участвовать в симпозиуме в Университете Сент-Эндрюс.

Кьяра вспомнила, что Кейт с Шарлоттой послезавтра уезжают в Шотландию.

– Предательницы! – воскликнула она. – Сначала втравили меня в историю, а теперь бросаете.

– Для моральной поддержки у тебя будет Ариэль, – с виноватым видом сказала Шарлотта. – И Алессандра, которая в обществе чувствует себя как рыба в воде, не то что мы.

– Все правильно, – поддержала ее Кейт. – Ты прекрасно обойдешься без нас.

Кьяра сердито посмотрела на подруг.

– Хотелось бы в это верить.

Лукас задержался в дверях, наблюдая, как дядя переворачивает страницу в лабораторном журнале и продолжает писать. Может, это была игра света, но ему показалось, что его опекун похудел еще больше.

Громкий скрип пера заглушил шаги. И лишь когда он осторожно покашлял, Генри поднял голову.

– Лукас, какая неожиданность! Рад видеть тебя, мой мальчик. – Он кивнул в сторону буфета. – Налей себе бренди и посиди у камина, если не торопишься.

Лукас взял два стакана.

– Тебе налить?

– Может, немного хереса? Доктора взяли с меня клятву, что я вообще перестану выпивать. Но невозможно жить без маленьких поблажек себе.

– Знать об этом ничего не хочу, – сухо заявил Лукас.

В ответ дядя тихо засмеялся:

– Что-то новенькое.

– Да. И к черту все! – Ему хотелось, чтобы дядя громко расхохотался. Подав ему стакан, он чокнулся с ним.

– Мы что-нибудь отмечаем? – В голосе дяди слышались нотки радостного ожидания, что только укрепило желание Лукаса не разочаровывать его.

– Пока нет, – признался он. – Но у меня есть основания полагать, что мы близки к этому. – Сдвинув стопку книг по ботанике, Лукас присел на угол письменного стола. – Леди Шеффилд что твой английский шиповник – выносливая, гибкая и такая колючая, что отбивает всякое желание прикоснуться к ней.

– Леди удержала тебя на расстоянии вытянутой руки? – Генри удивленно приподнял бровь. – Такого не случалось, наверное, со времен, когда ты посещал школу и был прыщавым и тощим как щепка.

Лукас смущенно поерзал. Неужели он уже тогда гонялся за юбками? Может, теперь возраст дает о себе знать? Еще немного, и ему стукнет тридцать.

– При всей моей скромности, у меня не сложилось впечатления, что я ей не понравился. Мне показалось, что она вообще избегает мужчин.

– И не без оснований, – задумался дядя. – Я слышал, что Шеффилд был горьким пьяницей и распускал руки.

Из проведенного расследования у Лукаса сложилось такое же впечатление. Родители леди – богатый баронет и его амбициозная жена – решили обменять большое приданое на высокий титул. А потом бросили дочь платить реальную цену за этот брак.