Череп грифона

Соклей вздохнул.

— Думаю, ты прав, мой дорогой. Скверно, что мы должны беспокоиться о таких вещах.

— Само собой, скверно, — ответил Менедем. — А теперь я собираюсь доесть ужин и отправиться спать.

Он гадал, не придется ли ему выразиться более резко — Соклей не всегда понимал намеки. Но его двоюродный брат ответил:

— Хорошо, — и тоже облюбовал местечко на песке, где можно прилечь.

Менедем завернулся в гиматий: дневное тепло улетучивалось из воздуха быстрей, чем он ожидал.

Когда он в следующий раз открыл глаза, на восточной части небосклона уже разгорался рассвет.

Быстрый северо-восточный ветер гнал «Афродиту» по волнам.

Еще не наступил полдень, когда Соклей сказал:

— Думаю, мы доберемся до Наксоса к закату.

— Если ветер продержится — да, — согласился Менедем.

Ветер ерошил их волосы, шумел в такелаже и наполнял парус. Гребцы отдыхали, сидя на банках: сегодня ветер гнал торговую галеру с той же скоростью, с какой она шла бы на веслах.

Соклей в конце концов привык к качке. Покачивание «Афродиты» заставляло его чувствовать тошноту только в начале морского сезона. Теперь же он просто не замечал качки, пока не вспомнил о ней. Подумав об этом, он испугался — а вдруг его опять затошнит. Однако опасения Соклея не подтвердились. Он избавился от морской болезни еще на год.

Наксос постепенно появился из-за горизонта на западе: сперва его главная гора, а потом и весь остров. Город Наксос лежал на северо-западе, за самым северным мысом; «Афродита» обогнула мыс и подошла к порту, когда до заката еще оставалось порядочно времени.

Менедем снял руки с рулевых весел и хлопнул в ладоши.

— Один из самых лучших переходов, какие я когда-либо делал, — сказал он.

— Браво, почтеннейший, — согласился Соклей. — И вот мы здесь — на острове, где зачастую происходят всякие-разные интересные вещи.

Менедем недоуменно приподнял бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Полагаю, все знают, что именно тут Тесей бросил Ариадну, — сказал Соклей, и Менедем кивнул. — Это также одно из мест, где эллины впервые восстали против персов. Поколение спустя Наксос послал четыре корабля, чтобы они сражались за великого царя Ксеркса у Саламина, но вместо этого суда перешли на сторону эллинов. А через несколько лет после этого афиняне осадили Наксос и взяли его, потому что он пытался отколоться от Делийского союза. Тогда еще никто не знал, что это будет одним из первых шагов по дороге, ведущей к Пелопоннесской войне.

Менедем только фыркнул. Он сосредоточенно направлял «Афродиту» к маленькой гавани Наксоса.

Диоклей с любопытством посмотрел на Соклея.

— Можно спросить, молодой господин, откуда ты все это знаешь?

Соклей пожал плечами и ответил:

— Что ж, ты ведь и сам знаешь о Тесее и Ариадне, верно?

— Об этом-то я слышал, — согласился келевст, — но не могу сказать, что хорошо помню. А вот остальное…

— Об этом написано у Геродота и у Фукидида, — проговорил Соклей. — Я просто сложил разрозненные части, как человек, который, мастеря стол, соединяет столешницу и ножки.

Диоклей почесал в затылке.

— Когда плотник мастерит стол, части можно видеть заранее. Но вот так, как делаешь ты… Похоже, ты берешь все прямо из воздуха.

— Соклей собирает много фактов, как плотник собирает красивые куски дерева, — пояснил Менедем. — И если плотник может использовать деревяшку только для того, чтобы изготовить один стол или одно кресло, то Соклей использует свои факты снова и снова.

Он ухмыльнулся двоюродному брату.

То была довольно ехидная ухмылочка, но сравнение оказалось настолько метким, что Соклей лишь усмехнулся в ответ.

Если это и разочаровало Менедема, он не подал виду и снова сосредоточился на управлении галерой.

Рыбацкая лодка, слишком поздно заметившая «Афродиту», опустила — почти уронила — свой парус и сделала все возможное, чтобы убраться подальше от судна, которое приняла за пиратское. Если бы акатос и в самом деле был пентеконтором, он бы без труда догнал неуклюжую маленькую лодку.

Некоторые из гребцов принялись отпускать насмешки вдогонку удирающим рыбакам.

— Сейчас они вовсю улепетывают, — сказал Телеф, — но когда сегодня вечером станут рассказывать об этом в таверне, небось распишут себя настоящими героями.

Это замечание заставило команду «Афродиты» засмеяться и отпустить еще несколько шуток вслед рыбацкой лодке. Соклей тоже засмеялся, но пристально посмотрел на Телефа и подумал: «Похоже, он хорошо знает, о чем говорит».

Едва торговая галера пришвартовалась в гавани Наксоса, как явился офицер и начал задавать вопросы.

Наксос поддерживал Антигона, входя в Островную лигу, которую тот основал на Кикладах несколько лет назад.

— Пришли с Коса, вот как? — подозрительно спросил офицер. — А что вы там делали?

— Покупали шелк, — ответил Соклей, всеми силами старясь говорить не встревожено, а нетерпеливо. — Мы идем в Афины, там всегда хорошо продается шелк.

Афины принадлежали Кассандру, как Наксос — Антигону, и все-таки подобная ложь казалась куда лучше признания, что они идут на Эвбею, чтобы забрать нелюбимого и не любящего своего дядюшку племянника Антигона. И офицер не расспрашивал больше. У него на уме было другое; нервно облизнув губы, он спросил:

— Это правда, что Птолемей явился на Кос?

Соклей кивнул.

— Правда.

Он постарался произнести это глубоким торжественным голосом.

— Со своим флотом? С большим флотом?

— Да, это тоже правда. — На сей раз Менедем на мгновение опередил Соклея с ответом.

Но в отличие от двоюродного брата он говорил так, словно его это развлекало. Имея многочисленный флот, Птолемей мог смести всю Островную лигу с лица земли. Менедем это знал. Соклей это знал. И офицер, с которым они говорили, тоже знал, поэтому у него был очень несчастный вид.

— Вам известны его планы? — спросил он после паузы.

— О, конечно, — теперь Соклей ответил саркастическим тоном. — Птолемей специально пригласил нас на завтрак, чтобы мы могли все это обсудить.

Иногда, довольно часто, правда, приправленная иронией, срабатывала лучше, чем ложь. Офицер Антигона побагровел.

— Ладно. Ладно, — резко сказал он.

Конечно, он не поверил правде, хотя проглотил бы сколько угодно вранья. Соклей подумал: «А что бы сказал на этот счет Сократ, если бы кто-нибудь задал такой вопрос в его присутствии?» Его ответ стоило бы послушать, родосец в этом не сомневался.

— Вы будете торговать здесь завтра? — продолжил офицер.

На сей раз Соклей заколебался. Птолемей хотел, чтобы Полемей как можно скорей оказался на Косе. Но Наксос был достаточно большим полисом, и отказ провернуть тут дела заставил бы офицера призадуматься. Пока Соклей взвешивал все за и против, Менедем, подобно Александру, разрубил гордиев узел, заявив:

— В любом случае мы проведем здесь завтрашнее утро, почтеннейший, пока будем запасаться водой. А потом… что ж, мы как можно скорей хотим попасть в Афины.

По иронии судьбы офицера удовлетворил бойкий ответ, и он двинулся прочь по пирсу.

— Мы сможем добраться до Миконоса за полдня? — спросил Соклей.

— Отсюда? Думаю, что сможем, — ответил Менедем. — И кто знает? Возможно, мы и в самом деле продадим завтра на агоре немного шелка.

— Возможно. — Соклей не верил в это, но не стал спорить.

Нынешнее плавание уже преподнесло им пару сюрпризов.

Показав на север, Соклей спросил:

— Ты и впрямь уверен, что если мы выйдем завтра вскоре после полудня, то к закату доберемся до Миконоса?

Этот остров, издали казавшийся дымчато-пурпурным, поднимался над горизонтом справа от крошечного священного острова Делос и соседней с ним Ренеи.

— Я тебе уже сказал, что уверен, — ответил капитан «Афродиты». — Помнишь, как в прошлом году нам было трудно убедить тамошних жителей, что мы не шайка пиратов? — с улыбкой добавил он.

— Да уж конечно помню. В тех водах мы сами едва не попались пиратам. Ну а подобная перспектива меня совершенно не привлекает.