Игра в любовь

— Нет.

— Это бедная родственница, которая целиком и полностью зависит от других членов семьи. Не самая лестная характеристика, и ни одна одинокая, стремящаяся выйти замуж девушка не захочет, чтобы о ней оставили такой отзыв, да еще и в прессе. Потому что ни одному джентльмену не нужна бедная жена.

— С его стороны было довольно жестоко писать такое о вас.

Его колонка начисто уничтожила ее в социальном плане. Она смогла пережить этот удар.

— Неприятные люди зачастую оказываются жестокими. Но мы не должны прогибаться под их критикой, и я смогла все вытерпеть, хотя для меня после этого вход в Альмак был заказан. Сейчас, так далеко от Лондона, все это кажется смешным, но тогда это представлялось очень, очень серьезным. У меня была подруга — красивая и состоятельная. Она всячески меня поддерживала. Она не могла сделать так, чтобы меня пропустили в святая святых — Альмак, где собирались лишь избранные. Но она настояла на том, чтобы распорядители зала, которые хотели видеть ее в числе гостей, приглашали и меня тоже. Она дала мне шанс.

— Что такое Альмак, миледи? — смущенно поинтересовалась Кора.

Энн покачала головой.

— Да так, ничего особенного. — Она с ног до головы окинула девушку пристальным взглядом. Одежда ее была поношенной и слишком тесной, но чистой и опрятной. — Не позволь мне в тебе разочароваться, Кора. Я не хочу жалеть о том, что однажды решила взять тебя на работу.

Девушка прислонилась спиной к двери конюшни, словно ноги перестали держать ее тело.

— Я никогда вас не разочарую.

На этот раз она не стала прятать наворачивающиеся слезы.

— Я тоже так думаю, — сказала Энн, надеясь, что не совершает тем самым роковую ошибку. — Но предупреждаю, тебе придется много работать и усердно учиться.

— Я готова, миледи. — Кора даже изобразила некое подобие реверанса, словно в подтверждение своих слов.

— Ты будешь жить в крыле для слуг.

— Я на такое даже рассчитывать не смела. У меня будет собственная комната?

— Да, пока мы не наймем больше людей, — сказала Энн, а затем жестким тоном добавила: — Надеюсь, твое поведение не вызовет нареканий.

— Так оно и будет, миледи.

— Если Норвал или какой-то другой мужчина... — Она не знала, как бы потактичнее выразиться, но Кора и так поняла ее без слов.

— Никаких мужчин. У меня их было столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит.

— Эта девочка, Мэри, тоже будет жить здесь, с тобой?

Кора тяжело вздохнула.

— Я бы очень этого хотела, но это может быть чревато последствиями, миледи.

— Какими же?

— Поползут слухи. — Она беспомощно махнула рукой. — Если я приведу ребенка жить под вашей крышей, люди будут говорить, что это ребенок лэрда. У нее тоже темные курчавые волосы и голубые глаза. Я думала отдать ее на попечение в одну из пастушьих семей.

Энн никогда прежде не задумывалась о том, что у Айдена могут быть дети. Она как следует подумала, прежде чем спросить:

— А это его ребенок?

— Нет! И я знаю это наверняка. Да, лэрд пользуется успехом у женщин, но он более...

— Осмотрительный? — с надеждой в голосе уточнила Энн.

— Как это?

— Заботится о последствиях?

— Ага, он всегда был таким заботливым... и нежным. — Кора смущенно отвела глаза. — Конечно, последнего мне говорить не стоило, но далеко не всех мужчин волнует, что ты чувствуешь.

Энн помотала головой.

— Все нормально.

Между ними повисла пауза, пока Энн не велела:

— Перенеси свои вещи, а я пока закончу с конюшнями. И приводи Мэри с собой.

— Я сама почищу конюшни, — с готовностью предложила Кора — Вы не должны этим заниматься. Вы не привыкли к такой работе.

Предложение это было весьма заманчивым. Но гордость подстрекала Энн доказать Айдену, что она может выполнить любое задание, какое бы он ей ни дал. Конечно, это не значило, что она должна отказываться от помощи.

— Можем сделать это вместе.

— Не успеете и глазом моргнуть, как все здесь будет сверкать, — заверила ее Кора. И обе женщины взялись за работу.

Айден стоял за стенкой и слышал весь разговор от начала и до конца. То, как благородно поступила Энн, дав Коре работу, поразило его. Никакая другая женщина на ее месте, даже набожная католичка, не стала бы этого делать. Его задели за живое слова Энн о том, что она знает, каково это — быть изгоем.

Он тоже это знал.

Разве он уехал из Англии не потому, что не укладывался в общепринятые нормы? Высший cвет был неподходящим местом для романтика-медиевиста, да еще и с предками-предателями.

Он слушал, как Энн с Корой взялись за работу. Пока они чистили и сгребали навоз, Энн вкратце рассказала Коре, что от нее потребуется. Айден был впечатлен. Энн действительно знала, как вести домашнее хозяйство.

Его совершенно не смущало то, что Кора будет у него работать. Девушка была его минутной слабостью, и, если уж совсем начистоту, он слишком часто встречал на своем пути бывших любовниц, чтобы переживать из-за встречи с одной из них.

Его больше заботило, что он скажет Энн. Он тихо прикрыл за собой боковую дверь и прижался к стенке из известняка.

Не следовало подслушивать. Айден открыл ее для себя с новой стороны и выяснил, насколько она ранима. Она вряд ли обрадуется, узнав, что ему стало об этом известно.

Хью обнаружил его в глубокой задумчивости.

— Боишься, что она упадет? — поддел он его.

— Что упадет? — не понял Айден.

— Стенка. Такое впечатление, будто ты ее подпираешь. — Видя, что Айдену не до шуток, Хью сразу перешел к делу: — Из Турсо прибыл преподобный Олифант. У него получилось приехать пораньше, и он готов прямо сейчас отслужить панихиду, чтобы поскорее вернуться домой.

Айден кивнул.

— Могилу вырыли?

— Мы с Томасом закончили копать примерно час назад, — ответил тот.

— Тогда встретимся в часовне. — Я скажу остальным.

Айден остановил Хью, прежде чем тот ушел.

— Скажи и моей жене тоже, хорошо? Она сейчас в конюшне.

Даже если Хью и счел странным то, что Айден не пожелал сам сказать об этом Энн, находясь всего в нескольких футах от нее, он никак этого не показал. А просто сделал то, о чем его попросили.

Айден подождал еще немного, слушая, что ответит Энн. Она сказала Хью, что им нужно убрать еще одно стойло, после чего они с Корой сразу же подойдут.

Погруженный в свои мысли, Айден направился к часовне. По дороге его догнал Дикон.

— Это же просто гениально! — буквально ликовал он.

— О чем это ты? — раздраженно спросил Айден.

— Заставить английскую дамочку чистить конюшню. Да ты гений, Тайболд. Гений стратегии. Тебя бы в наши ряды, и англичане никогда не смогут нас перехитрить.

— Дикон...

— А?

— Отвали.

Айден зашел в часовню. Она вмещала не больше двадцати пяти человек. Внутри стояла кафедра проповедника, стулья в несколько рядов и больше почти ничего. Кучер лежал в наскоро сколоченном гробу прямо перед кафедрой. Попрощаться с ним пришло несколько членов его клана.

Через несколько минут явилась Энн. Тайболд почувствовал, что она здесь, еще до того, как увидел. Казалось, даже воздух дрожит и вибрирует от ее живой энергии. Обернувшись, он улыбнулся. Она умудрилась найти минутку, чтобы привести волосы в порядок.

«Настоящая англичанка», — подумал он с оттенком восхищения.

И словно в подтверждение его мыслей, она двинулась по проходу к нему. Энн осторожно присела на стул рядом с мужем, стараясь ненароком его не коснуться.

Преподобный Олифант начал службу. Айден совершенно не вслушивался в слова утешения и обещания жизни после смерти. Вместо этого он думал о шпильках для волос. Еще в конюшне Энн сказала, что ей очень их не хватает. Это была мелочь, но как раз такая, которая для женщин крайне важна и о которой мужчины никогда не задумываются.

Если он съездит в Вик и купит там ей несколько штук, много времени это не займет. Зато он сможет хоть немного ее развеселить.

На протяжении всей церемонии и последующих похорон он явственно ощущал ее неподдельную скорбь. Ей нравился этот человек. Айден старался держаться ближе к ней, на случай если она разрыдается. Но Энн сдержалась. В ней было слишком много гордости. Ее сила духа его приятно удивляла, но лишь до тех пор, пока церемония не закончилась. Она круто развернулась на каблуках и зашагала в противоположную сторону вдоль небольшого ряда из стульев, даже не взглянув на мужа. Подойдя к преподобному Олифанту, она пригласила его на ужин, и тот сердечно принял ее приглашение. После чего она вышла из часовни и отправилась прямиком на кухню.