Игра в любовь

Девушка вытерла тыльные стороны ладоней о юбку. Голос ее слегка дрожал, когда она заговорила с характерным певучим говором:

— Прошу вас, миледи... Я пришла к вам в поисках работы.

Энн не верила своим ушам.

— Вы хотите работать на меня?

Глаза девушки в тот момент размерами больше напоминали блюдца. Она инстинктивно попятилась, но все же ответила:

— Да, миледи.

Прислонив вилы к стене конюшни, Энн вышла из стойла и смерила эту гулящую девицу презрительным взглядом. Надо признать, та оказалась довольна мила, будучи наверняка помоложе Энн. Но при этом складывалось впечатление, будто сама юность обошла ее стороной. Ее выдавали глаза. Они слишком многое повидали, чтобы быть невинными.

«Девочка-виски» переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя неловко под столь пристальным взглядом.

Энн нахмурилась. Просьба девушки сама по себе была абсурдна. Даже сам факт, что та вообще осмелилась ее о таком просить, был проявлением неуважения по отношению к Энн.

Скрестив руки на груди, Энн спросила:

— Как тебя зовут?

В тот первый вечер Айден называл ее имя, но оно не отложилось у Энн в памяти.

— Кора, миледи.

Точно, Кора. Энн задала мучивший ее вопрос, заставляя себя при этом смотреть прямо на девушку:

— Ты любовница моего мужа?

Айден начал испытывать угрызения совести.

Он ушел в хлев к овцам, но все никак не мог выбросить из головы образ сильной, упрямой Энн, которая переступила через свою гордость и стала убирать в конюшне. Он оценил ее силу воли. Ее упорство его тронуло.

Айден развернулся и пошел назад. Он собирался сказать Энн, что она не должна выполнять такую грязную работу, и прислать обратно Дэйви, чтобы тот закончил уборку конюшен вместо нее. Айден не знал, как еще сможет заставить ее уехать, но действовать такими методами он просто не мог.

Он уже готов был войти в конюшню через боковую дверь, как вдруг понял, что Энн там не одна. Она разговаривала с Корой. Что, черт возьми, здесь забыла младшая дочь винокура Начтона Мак-Кея?

И тут Энн спросила такое, что заставило его буквально отшатнуться назад:

— Ты любовница моего мужа?

Он тут же нырнул в тень, затаил дыхание, ожидая, что же Кора на это ответит.

Кровь отхлынула от лица «девочки-виски»... и Энн догадалась, каким будет ответ. С практической точки зрения задавать этот вопрос не было смысла, но женское «я» подсказывало, что она не сможет жить в Кельвине, не зная того, что знают все остальные жители.

— Не любовница, миледи, — прошептала Кора.

— Тогда что? — настойчиво спросила Энн, все еще боясь услышать ответ.

— Я спала с ним всего один или два раза. — Она судорожно сглотнула. — Но это было до того, как я узнала, что он женат. Ни мои сестры, ни я не ляжем в постель с женатым мужчиной.

Ее чистосердечное признание задело Энн за живое. Конечно же, Айден охотнее проведет ночь с этой девушкой, чем с ней. Кора была такой мягкой, миловидной, с округлыми формами — и чувственной. Она была посвящена в таинство, происходящее между мужчиной и женщиной. А Энн нет.

Более того, в присутствии этой искушенной молодой женщины Энн чувствовала себя просто ребенком.

— Мне очень жаль, — услышала она собственный голос, доносящийся словно откуда-то издалека. — Но у нас нет подходящей работы.

Она шагнула к двери, затем повернулась, готовая бежать, еще не зная, куда и зачем. Но Кора остановила ее.

— Прошу вас, миледи. Я слышала, как в деревне говорили о том, что вы собираетесь нанимать людей. Пожалуйста, дайте мне шанс. Я умею хорошо трудиться.

В голосе девушки прозвучало нечто такое, что привлекло внимание Энн. Она помедлила, а затем заставила себя повернуться к сопернице лицом.

— А почему это я должна давать тебе шанс? Мне нужна горничная, которая бы помогала мне по дому, но тогда ты все время будешь рядом с моим мужем.

Ну вот, наконец-то она произнесла это вслух. Она ревновала и боялась, что не сможет с ней тягаться.

— У меня нет никаких планов на лэрда, — сказала Кора. — Он ваш муж.

Энн не могла больше говорить. Она никогда не признается, что Айден ее не хочет, особенно женщине, которую он хотел.

— Умоляю вас, миледи! Я понимаю, что из меня получится не самая хорошая горничная. Я даже не знаю, что должна делать горничная, — призналась Кора. — Но я смогу научиться. Все говорят, что я смышленая...

— Тогда почему бы тебе не попросить их, чтобы они взяли тебя на работу?

Кора снова сглотнула и храбро выпятила подбородок.

— Потому что никто из них меня на работу не возьмет. — Она сжала руки в кулаки. Черты ее лица заострились, и Энн поняла, что девушка борется со стыдом и гордостью. — Вам этого не понять, миледи. Вы не представляете, каково это...

Своей горделивой осанкой девушка кое-кого напомнила Энн.

— Так расскажи. Расскажи, каково это — быть тобой.

«Девочка-виски» невесело усмехнулась.

— Будь вы такой, как я, вы бы уже привыкли, что люди постоянно шепчутся у вас за спиной каждый раз, когда вы проходите мимо. Они могут улыбнуться и с вами поздороваться, но вы точно знаете, что позже они обязательно будут обсуждать вас за глаза.

Энн слишком хорошо это было знакомо.

— Что еще?

— Люди думают, что вы непроходимо глупы... или же просто стараются задеть ваши чувства.

— Возможно, они просто не верят, что у вас вообще могут быть чувства, — с горечью поддержала ее Энн.

— Так оно и есть. Женщины вообще не хотят с вами знаться, а мужчины только и думают, как бы уложить вас в постель.

— Что ты изменишь, став моей горничной?

— Это хоть какой-то шанс, разумеете? — Но решив, что Энн может не знать этого шотландского слова, девушка быстро исправилась: — Понимаете? Я хочу изменить свою жизнь. Я хочу стать одной из них. Моей старшей сестре Мэг всего двадцать восемь, а выглядит она на все пятьдесят. У нее даже есть ребенок, миледи. Очаровательная маленькая девочка по имени Мэри, которая вырастет и превратится в одну из нас. Отца нашего такое положение вещей вполне устраивает. Это даже способствует его делу. Но когда я смотрю на Мэри, на этого маленького ангелочка, и понимаю, что когда-нибудь она станет такой же, как я...

Кора смолкла. Какое-то время она невидящим взглядом смотрела куда-то в пространство, глаза ее подозрительно блестели, но она не заплакала. Энн бы тоже не заплакала.

Она прекрасно ее понимала. Нельзя плакать из-за того, как люди с тобой обращаются. От этого становится только хуже.

— Я хочу воспитать Мэри, — сказала Кора. — Мэг разрешит мне. Сейчас за Мэри никто не смотрит — она предоставлена самой себе. Но мне нужны деньги, чтобы кормить и одевать ребенка. Вы моя последняя надежда. Кроме вас, больше никто не согласится взять меня на работу.

Секунду Энн вообще не могла говорить. Кора была такой симпатичной... Конечно же, Айден выберет ее.

Хотя... их брак все равно был чистой формальностью. Она не имела права ревновать. Какая разница, чем будет заниматься муж? Главное, она сможет остаться в Кельвине.

Кора неверно истолковала ее молчание. Она отступила назад.

— Да, миледи. Я понимаю. Вы тоже не станете меня нанимать.

Не успела Энн и глазом моргнуть, как девушка развернулась и поспешила к выходу. Энн пошла за ней.

— Погоди!

Ей пришлось окликнуть ее еще раз, прежде чем Кора остановилась на пороге, понурив голову.

— Я возьму тебя на работу.

Девушка обернулась.

— Почему?

— Потому что я знаю, каково это — быть изгоем... Быть той, кого не выбрали, — честно призналась Энн.

— Да, — тихо сказала Кора.

— Еще в Лондоне однажды обо мне что-то написали в газете. — Энн запнулась. Воспоминание о давнишнем публичном унижении до сих пор причиняло ей боль. Человек, написавший это, был гнусным типом. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что распускал слухи. Это был жалкий человечишка, но он мнил себя весьма находчивым и остроумным. — Он назвал меня нахлебницей, жалкой приживалкой. Знаешь, что это означает?