Игра в любовь

— Вы слышите лучше, чем может показаться. Я знаю фокусы, слуги часто так делают.

И тут слух к нему неожиданно вернулся.

— Сейчас уже слишком поздно, чтобы идти за торфом, миледи. Я старый человек, которому нужно поспать.

— Или проспаться, — едко заметила она. — Вы и к лорду Тайболду так же относитесь?

Слуга чуть дара речи не лишился от подобной резкости:

— Я служу лэрду верой и правдой.

— В его комнате горит огонь?

— Каждый вечер. Кроме того, его там ждет горячая ванна. — Он слегка понизил голос. — Наш лэрд в этом смысле немного чудаковат. Он любит купаться каждый день, даже когда наступают холода.

Энн сделала вид, будто разделяет недоумение Норвала, но в глубине души порадовалась этому известию — ее муж оказался чистоплотнее, чем она думала.

Не собираясь дальше ходить вокруг да около, она спокойно попросила:

— Я хочу, чтобы у меня горел огонь, и была горячая ванна. Пожалуйста, позаботьтесь об этом.

Норвал изобразил нечто наподобие поклона.

— Я скоро вернусь, миледи.

Шаркая, он выскочил из комнаты.

Энн подумала, что стоило попросить его принести еще свечей, потому что тот единственный огарок, который она держала в руке, уже начинал постреливать. Но в итоге решила не испытывать судьбу. Когда в очаге загорится огонь, в комнате тут же станет светлее и уютнее. Может быть, тогда ей удастся сесть и как следует все обдумать. Ей было крайне необходимо сделать паузу и поразмыслить над происходящим.

Со стороны кровати раздался храп.

Энн застыла на месте.

Света свечи не хватало, чтобы осветить всю кровать целиком, но там явно кто-то был. Или что-то, как шепнуло ее бурное воображение. Только пойманный на приманку медведь мог издавать такие звуки, но никак не человек.

Затем оно снова захрапело.

И тут изрядно измотанные нервы девушки сдали. Она завизжала, уронив на пол свечу. Та немедленно погасла, и Энн оказалась в темноте один на один с этим чудищем. Она в панике кинулась к двери, лихорадочно нащупала ручку и понеслась по коридору, не разбирая дороги.

К счастью, навстречу ей по лестнице, перепрыгивая ступеньки, бежал Айден с факелом в руках. Дикон и Хью вместе со сворой собак следовали по пятам.

Энн возблагодарила Бога, что наконец-то появился свет, и кинулась к мужу.

— Там кто-то есть, — предупредила она мужчин.

— Где? — переспросил Айден.

— В моей комнате. Кто-то или что-то лежит на кровати.

Айден нахмурился.

— Но там никого не должно быть. Хью, возьми факел, — велел он, нагибаясь и доставая из голенища сапога спрятанный там нож. Он вошел в комнату.

Энн поспешила за ним, сердце ее бешено колотилось в груди. Она не думала, что может пролиться кровь. Прежде чем она успела что-либо сказать, муж уже был у кровати, на которой явно кто-то лежал, укрытый простыней. Держа нож наготове, Айден сорвал простыню.

Мужчина на кровати заорал от неожиданности.

— Рой! — рявкнул на него Айден.

— Да, лэрд? — Человек сел, удивленно моргая заспанными глазами. У него были широкие волосатые плечи и обвисший живот, а также короткие ноги и руки. Теперь Энн понимала, почему приняла его за медведя. — Зачем вам нож, лэрд?

— Он собирался вспороть тебе брюхо, — пояснил ему Дикон.

— Но за что, черт побери?

— Мы решили, что ты грабитель, — нахмурился Айден.

— Что такое «грабитель»? — тупо спросил Рой.

Вместо ответа Айден просто запихнул нож обратно в сапог.

— Энн, это мой повар Рой. Рой, это мисс Энн, которая отказывается называть свою фамилию.

— Моя фамилия Блэк, — представилась она.

— Да, Блэк, — рассеянно подтвердил он, переходя к сути дела: — Ты что здесь делаешь, Рой?

— Я тут хлебнул лишнего. А Эльма всегда на меня кричит, когда я пьяный прихожу домой. — Он поежился. — Вам, лэрд, этого не понять, ведь вы не женаты.

— Я уже начинаю представлять, что это такое, — пробормотал Айден. — Но сегодня ты здесь спать не можешь, Рой. У нас гостья. Это ее кровать, и тебе придется ее освободить. Можешь поспать на кухне или у камина с собаками.

— Да, лэрд. — Рой буквально скатился с кровати.

К счастью, на нем были кальсоны. Он так и вышел босиком, не проронив ни слова. Собаки последовали за ним, вероятно, надеясь поживиться остатками окорока на столе в холле.

— Ну вот, — сказал Айден, обращаясь к Энн. — Теперь можете ложиться. Спокойной ночи.

Он направился было к выходу, но она преградила ему путь.

— Я не стану спать на простынях, на которых кто-то уже спал до меня, — кивнула она на измятую, скомканную постель.

Она была уверена, что белье здесь не меняли годами, особенно если это входило в обязанности Норвала. Айден угрожающе навис над ней.

— Могу вам предложить то же, что предложил Рою. Отправляйтесь спать на кухню или к собакам.

Он не шутил.

— Я лучше останусь здесь.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи.

Он резко развернулся и зашагал к выходу. Дикон, посмеиваясь, последовал за ним.

Хью немного задержался, вставляя факел в специальное крепление у входа.

— Вам наверняка понадобится свет.

— Спасибо, — еле слышно поблагодарила она, и он тут же кинулся догонять своих друзей.

Какое-то время Энн стояла неподвижно посреди комнаты. Ей противно было даже смотреть на разворошенную постель. В простынях вполне могли водиться вши и множество других незнакомых ей паразитов. Внезапно в приступе гнева она решительно пересекла комнату и в сердцах хлопнула дверью.

— Это грубый, неотесанный, несносный мужлан! — тихо вскричала она в отчаянии, заламывая себе руки. Теперь понятно, почему все считают его сумасшедшим. Кто еще станет ходить с ножом в сапоге? — Наверное, это какой-то средневековый обычай, — сказала она своему отражению в закопченном зеркале. — Неудивительно, что возникает вопрос, все ли в порядке у него с головой.

Он отгородился в своем замке от всего мира — мог спокойно разгуливать в килте, размахивать ножом и сколько угодно притворяться, будто живет в другом времени.

Хотя не все еще потеряно.

«Он по-прежнему принимает ванну», — напомнила она себе. Сейчас она готова была душу продать за горячую ванну. Она ничуть не сомневалась, что Норвал о ней забыл. Он заботился только о лэрде...

Энн прервала свою мысленную тираду.

Ванна была приготовлена всего в нескольких шагах отсюда, в комнате ее мужа. Там, где она должна была сейчас находиться. И тут она поняла, что ей нужно делать.

Это была ее первая брачная ночь, и она была достаточно умна, чтобы понимать, что невозможно консумировать брак, находясь в разных постелях.

Кроме того, она была более чем уверена, что у него имелись чистые простыни.

Энн повернулась к своему отражению в зеркале.

— Это всего лишь испытание на прочность, — напомнила она себе. — Которое я должна пройти, просто чтобы показать ему, на что я способна.

Деньги для нее больше не имели значения. Она во что бы то ни стало должна была спасти этот брак.

Итак, он не хотел становиться ее мужем. Она бы тоже вряд ли предпочла его, хотя он был довольно красив.

«Когда лицо у него не вымазано синей краской», — напомнила она себе.

Она взяла сумку со своими вещами, от факела зажгла погасшую свечу и вышла из комнаты. В коридоре никого не было, а комнату он не запер.

Энн повернула ручку и толкнула дверь. Она слегка побаивалась того, что могло ждать ее там, за порогом.

К ее радости, комната мужа оказалась чудо как хороша. В ней также были сводчатые окна — уменьшенная копия тех, что она видела в большом зале, и с тем же самым видом на могучее, залитое лунным светом море. В камине ярко горел огонь, спасая от холодка ранней весны.

Помимо этого, комнату освещали еще два факела по обе стороны от самой огромной кровати из всех, какие Энн когда-либо приходилось видеть. Она была очень массивной, с резным изголовьем из красного дерева, возвышающимся чуть ли не до самого потолка.

Простыня не была подвернута, но об этом можно было забыть, стоило только увидеть роскошные меха, которыми была устлана кровать. Чьих шкур там только не было — и лисьих, и соболиных, и многих других неведомых ей зверей.