На краю тени

Поскольку очень многие рождались с глоре вирден, но не могли или не умели его выразить, у фаворитов Хали всегда будет изобилие силы — и люди никогда не узнают, что их просто обобрали. Лишили жизненной силы. Это не объясняло сути вира, зато стало понятно, почему в ритуале халидорцы всегда использовали боль и пытки. Хали не нужны были страдания, ей требовалось, чтобы молящиеся испытывали яркие эмоции. То, что позволяло особо одаренным людям использовать свой глоре вирден. Пытки — самый надежный способ зажечь эмоции нужного накала. Не важно, что испытывают мучитель, истязаемый или зрители: отвращение, страх, ненависть, восхищение или страсть. Хали может использовать все.

— Сейчас мои усталые души тебя найдут, и ты умрешь, — сказала Хали. — Ты ведь уже опустошил свой глоре вирден?

— Убирайся, — ответил Солон.

Она рассмеялась.

— А ты ничего. Пожалуй, сохраню тебе жизнь.

Голос пропал, и Солон рухнул на камни. Хали в Сенарии. Урсуулы создадут ферали и устроят мятежникам кровавую бойню. Его служба здесь напрасна. Все, что только что узнал, впустую. Надо было возвращаться домой в Сет, двенадцать лет назад. Он проиграл.

Солон открыл глаза и увидел усталые души. Закутанные в тяжелые собольи плащи, с лицами, скрытыми под черными масками, они пробирались между трупами вдоль стены. То там, то здесь усталые души останавливались, вытаскивали меч и добивали раненых. Затем вытирали меч от крови, чтобы лезвие не примерзло к ножнам.

Они приближались. Солон ничего не мог сделать. Он был связан, а горизонт лишь едва посерел. Ни оружия. Ни магии. Единственный выход — вир. Даже если это самоубийство, так хоть возьмет с собой немало врагов.

Может, удастся ее перехитрить? Только бы выжить — как же глупо быть убитым головорезом в маскарадном костюме! — и можно побороться с Хали. Она не невидимка. И не богиня. Он с ней разговаривал. И понимал. С Хали можно сражаться. Нужны только силы.

Сердце Солона глухо забилось. То же про свои соблазны говорил и Дориан. Солон решил, что соблазны закончились, но остался последний. Самый трудный. Дориан оказался прав. Он был прав во всем.

«О господь… если ты там… Я презираю себя за то, что молюсь сейчас, когда нечего терять, но, черт возьми, если только поможешь мне пережить…»

Молитву Солона прервал тяжелый труп, упавший сверху. Солон открыл рот и глубоко вдохнул. Когда выдыхал, в рот попала теплая кровь мертвеца. Уже густеющая. С металлическим привкусом.

Солона чуть не вырвало, когда кровь полилась по подбородку и закапала на шею через бороду, но он застыл, услышав, как рядом по камню шаркнула нога.

Убийца скинул с него тело, но не ушел.

— Глянь-ка на этого, Каав, — сказал он с сильным халидорским акцентом.

— Еще один крикун. Обожаю, когда они кричат, — откликнулся второй голос. — Не иначе всех достал. Видать, из первых, раз они его так связали.

Первый из усталых душ подошел вплотную и наклонился. Солон слышал, как сквозь маску шипит дыхание. Постояв, человек ударил его ногой по почкам.

Солона пронзила боль, но он не издал ни звука. Последовал еще удар, и еще. В третий раз тело его предало и мышцы напряглись.

— Он еще живой, — бросил первый. — Убей его.

Сердце Солона оборвалось. Это конец. Придется освободить вир и умереть.

«Подожди».

Мысль, простая и ясная, прозвучала так тихо, что казалось, донеслась издалека. Солон удержался.

«В тот же миг, как услышу звон стали, я…»

Он не знал что. Возьмет вир? Тогда станет добычей Хали.

Второй из усталых душ заворчал:

— Черт, лезвие примерзло. Могу поклясться, я вытирал.

— Да шут с ним. От холода и потери крови умрет через пять минут. Избавился бы от веревок, уже бы нашел смерть, когда онапроходила мимо.

И они ушли.

40

Когда Ви проснулась, крепко связанная в лодыжках, коленях, запястьях и локтях, она первым делом увидела женщину средних лет с редкими, уже седеющими каштановыми волосами, дородным телом и осанкой человека, никогда не носившего ничего, кроме практичной обуви. Круглое морщинистое лицо и пронзительный взгляд. Майа не сводила с нее глаз. За спиной Ви горел огонь, рядом лежал сверток — возможно, Ули, которую связали и обездвижили тем же способом.

— Ферт тебя фери! — ругнулась Ви через кляп во рту.

Не просто маленький платочек, закрывающий губы, а серьезный кляп. Такое чувство, будто в рот забили камень, обернутый в платок, и тонкими кожаными ремешками скрепили по всему лицу. Гарантия, что говорить не сможешь.

— Прежде чем начнем, Ви, — сказала женщина, — хочу сообщить тебе что-то очень важное. Если улизнешь от меня — что вряд ли, — не беги в лес. Слышала когда-нибудь о Темном Охотнике?

Ви нахмурилась, что оказалось нелегко с кляпом во рту. Затем решила: терять нечего — пусть старуха говорит, и покачала головой.

— Тогда понятно, почему ты сломя голову мчалась навстречу смерти, — продолжила женщина. — Я сестра Ариэль Вайант Са'фасти. Темного Охотника создал примерно шестьсот пятьдесят лет назад маг по имени Эзра, видимо, самый талантливыймаг всех времен. Эзра был на стороне тех, кто проиграл войну Тьмы, один из самых преданных генералов Джорсина Алкестеса. Человек, для которого, казалось, нет ничего невозможного. Все, что бы он ни делал, получалось в высшей степени хорошо. Прошу извинить, в высшей степени — значит, превосходно.

— Я фнаю, фто это фнафит, идиофка, — солгала Ви.

— Что? Ну да неважно. Эзра создал существо, которое чувствовало магию и магических существ, которые ныне вымерли, — крула, ферози, ферали, блэмира. Он создал безупречного охотника и утратил над ним контроль. Охотник начал убивать всех талантливых,затем сбежал, пока Эзра спал. В конце концов они сошлись в битве. Что случилось, никто не знает, очевидцев нет. Тем не менее талантливыедети в Торрас-Бенд перестали умирать, и больше никто не видел ни Темного Охотника, ни Эзру. На самом деле Темный Охотник не погиб. Маг только обнес его барьером. Здесь. В десяти шагах к северу, где мне пришлось убить твою лошадь — о чем я сожалею, — начинается первый охранный круг. Он помечает тебя смертью. Все маги, мужчины и женщины, майстеры, пытавшиеся пройти в лес Эзры, погибли. Сильные маги, уносившие могущественные артефакты, умирали чуть позже. В свою очередь, эти артефакты привлекали других магов, и так далее. Что бы ни происходило в лесу — даже если Темный Охотник просто миф, — никто не возвращался.

Сестра умолкла, затем бодро продолжила:

— Поэтому, если сбежишь, не вздумай идти на север. — Ариэль нахмурилась. — Прости, если я что-то делаю не так. Раньше никогда и никого не похищала. В отличие от тебя.

«Черт!»

— О да. Улиссандре не терпелось рассказать о тебе все, мокрушник.

«Черт-черт!»

— Кстати, об этом. Ты не мокрушник, Ви. И даже не мокрушница. На самом деле ты майа укстра куруккулас, маг-дилетант, дикий маг…

— Да пофла ты! Да пофла ты! — Ви забилась под веревками. Бесполезно.

— Ой! Ты что, не веришь мне? Мокрушник, Ви, даже женской разновидности, может использовать талант,не произнося ни слова. Если ты мокрушник, то почему не бежишь?

Для Ви ничего не было страшнее, чем чувствовать себя беспомощной. Уж лучше пусть Хью гладит ее волосы. Или изнасилует король-бог. Лежа на земле, она дернулась; веревки врезались в кожу. Ви попыталась кричать. Уголок платка попал в горло. Она подавилась, закашлялась, и на мгновение ей показалось, что она вот-вот умрет. Затем продышалась и, обессилев, затихла.

Ариэль нахмурилась.

— Мне вовсе не нравится то, что я делаю. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь это. Я собираюсь вытащить кляп, слышишь? Ты не можешь от меня сбежать, даже с помощью таланта.Усвой это. Так что лучше расставить точки над «и» сейчас, чтобы по возможности избавить тебя от боли. Подозреваю, что первыми словами будут проклятия, а еще ты наверняка попытаешься использовать магию. Поэтому, прежде чем мы начнем, я хотела бы задать один вопрос.