Кофе в постель

И все же, когда он наблюдал за ее реакцией, выбравшись из бассейна — то не увидел ничего. Совершенно. Полный ноль.

Это немного сбило Славу с толку.

Черт! Он уже смирился с обязательной в таком случае жалостью и почти ждал этого. Но ее-то и не последовало.

За всю его жизнь никто не игнорировал факт его инвалидности настолько полно. Это даже интриговало. Ведь Святослав не просто хромал вследствие травмы. Нет. И уж где-где, а в бассейне, когда на нем не было обуви, всю степень его отличия от здорового человека можно было увидеть в полной мере.

С рождения Святослав страдал детским церебральным параличом. Тем странным и до сих пор, малоизученным заболеванием, которое и болезнью-то считается в течение пары десятков минут. Зато последствия этой «болезни», все имеющие ее — проносят через всю жизнь.

Родители рассказывали, что врачи так и не смогли установить, что привело к такому состоянию у него самого, да и не особо это уже интересовало Славу. Большую часть времени, он просто радовался, что болезнь задела только ноги. Слишком много примеров того, как может пострадать и интеллект Святослав видел в реабилитационной группе, куда мать водила его все детство.

Впрочем, иногда, после особо непростого дня в школе или институте — Слава жалел, что болезнь пощадила мозг.

Возможно, не понимать насмешек и издевок здоровых сверстников, не видеть того, как они передергивали его ломаную походку — было бы гораздо проще и легче.

Никому из них он не смог бы объяснить, что и такая возможность передвигаться — казалась Славе счастьем. А они не поняли бы его.

Он не посещал детский сад просто потому, что нормально не ходил почти до шести лет. Да и потом, еще очень долго, каждый шаг причинял сильную боль, которую Святослав учился не замечать, игнорировать.

Интенсивные тренировки и занятия помогли восстановить функцию пораженных мышц, но не полностью. Даже сейчас, спустя тридцать лет, часть мускул его ног оставалась частично парализованной. Оттого правая нога казалось немного короче левой, а правую стопу ему никогда не удавалось нормально поставить на пол, и Святослав был вынужден опираться на пальцы.

Специальная обувь и ортопедические вставки помогали уменьшить напряжение, немного распределяя нагрузку, и делали ходьбу более плавной. Но вот так, как здесь, босиком — весь его недуг оказывался достаточно явным.

Однако Наташа не обратила на это никакого внимания!

А уж ее последняя шутка полностью забирала у Славы всякое представление о привычном отношении людей. Мало того, что она посмеялась над собой, но совершенно не побоялась быть приравненной к нему, явному инвалиду.

Святослав с недоумением покачал головой.

Серьезно, он не знал, как воспринять такое отношение, просто потому, что еще никогда ни с чем подобным не сталкивался.

— Прости, задержала я тебя. Это оказалось достаточно сложно, — голос Наташи заставил его резко поднять голову, оторвав от мыслей. — Кто бы мог подумать, что моя одежда настолько неудобная? Утром не заметила ничего подобного.

Она шла к нему все с той же улыбкой, заметно прихрамывая на левую ногу. И только несколько капелек пота над верхней губой, показывали Славе — чего такое веселье Наташе стоило.

— Да ничего, я никуда не тороплюсь сегодня, — он отмахнулся и присмотрелся к ней внимательней.

Ее короткие темные волосы, сухие в отличие от его собственных, были забавно растрепаны. Наташа явно сушила их наспех. На ней, так же, были простые джинсы, светлая водолазка и теплая вязаная кофта, с необычной брошью в виде какого-то звоночка. Слава не очень рассматривал, если честно.

А вот что привлекло его внимание — так это не застегнутое голенище ее сапога. Наверное, как он и предполагал, отек усилился.

— Сильно болит? — Святослав вопросительно кивнул головой на ее ногу.

Наташа криво улыбнулась и пожала плечами.

— Денька засмеет меня, если узнает, что я жаловалась, — попыталась отшутиться она.

Он снова удивился. Ничего привычного. Ни единой предсказуемой реакции.

Святослав не понаслышке знал, насколько это может быть мучительно.

Сильно много падал, пока сам научился ходить без посторонней помощи. Да и потом, случалось растягивать связки и ударяться там, где другие и не заметили бы препятствия. Он не был бы удивлен, если бы Наташа призналась, что больно.

Черт! Да большинство людей не постеснялись бы пожаловаться. И уж тем более женщины. Некоторые из тех, кого он знал, устраивали трагедию по поводу сломанного ногтя. Славе даже сложно было бы предположить, что они закатили бы при подобной травме.

А Наташа только сдержанно пожала плечами.

Оттолкнувшись от стены, он сделал шаг ей навстречу и протянул руку, предлагая опору.

— А мы ему не расскажем, — крепко обхватив ее кисть своей ладонью, Слава несильно потянул, незаметно вынуждая Наташу перенести часть своего веса на него.

Будь он нормальным, Слава бы не позволили ей идти, понес бы на руках, чтобы не травмировать ногу больше. Однако, не имея возможности поступить так, он мог хоть немного облегчить ей ходьбу. Его мышцам не привыкать, и не такую нагрузку выдерживали.

— Да он все равно узнает, — рассмеялась Наташа, но от помощи не отказалась. И Славе показалось, что она с облегчением и радостью прижалась к нему сильнее. «Пффф, а может его мозг-таки пострадал от болезни? Просто проявляться это стало только теперь?», Слава напряженно сжал зубы. — В нашей семье трудно что-то скрыть друг от друга. Да мы и не стараемся, у нас нет секретов.

Не заметив его реакции, Наташа продолжала говорить, крепко ухватившись за руку Славы, и опиралась на нее при каждом шаге.

— Со стороны, кажется, что вы друг друга очень любите, — заметил Святослав, чтобы поддержать разговор и отвлечь ее от ноги.

— Это правда, — улыбка Наташи стала шире, и она весело кивнула. — Хотя, порой, Денька меня чересчур опекает. Старший брат, — она пожала плечами. — Правда, иногда, его опека оказывается весьма кстати, — Слава удивленно посмотрел на нее.

Эту фразу Наташи сказала тихо, будто бы разговаривая с собой, и слегка нахмурилась при этом.

Заметив его изучающий взгляд, она покачала головой и попыталась опять улыбнуться. Но закусила губу, неловко наступив на поврежденную ногу.

Больше она ничего не добавила. А он не спрашивал, сосредоточившись на том, чтобы облегчить ей передвижение.

Наконец, они с трудом добрались до гардероба.

Несмотря на сопротивление Наташи, Святослав заставил ее сесть на стул, стоящий в ряду таких же около стены, и молча протянул руку, требуя номерок. Со вздохом, она отдала ему небольшой пластиковый овал с отверстием для крючка.

Он забрал их куртки, проигнорировав любопытный взгляд гардеробщика — Василия Ивановича, который знал его с десяти лет, когда отец впервые привел Славу в бассейн. Только пробормотал невнятную благодарность, и быстро вернулся к Наташе.

— Ну что, — он помог ей подняться. — Еще метров сорок пройдешь? — спросил Слава, держа ее куртку, чтобы Наташе было удобней одеться.

— Деваться-то некуда, — она просунула руки в рукава и благодарно посмотрела на него. — Только идти больше, я машину далеко поставила, не думала, что так выйдет, — Наташа опять взялась за него.

— Не думаю, что в твоей машине есть термопакет для льда и обезболивающее, — Слава усмехнулся и чуть сильнее привлек ее к себе, забрав у Наташи сумку. Она попыталась сопротивляться, но он насмешливо приподнял бровь, и она со вздохом сдалась, отпустив ручку рюкзака. — А моя машина стоит близко. Так что, немного осталось, потерпи еще чуть-чуть.

— Да я и не жалуюсь, — с едва слышным вздохом пробормотала Наташа, покорно идя вслед за ним.

Слава обернулся и посмотрел ей прямо в глаза, впервые обратив внимание, насколько они выразительные. Она действительно не жаловалась, но в глубокой синеве ее глаз можно было увидеть, чего Наташе стоила ее бравада.

— Я заметил, — он не хотел, чтобы это прозвучало так.