Cо второго укуса

— Учитывая, что я поверила в их реальность минут двадцать назад, должна сказать, что у меня еще не сложилось о вампирах окончательного мнения.

— И каково же это: не верить во что-то, считать всего лишь мифом и вдруг столкнуться с ним лицом к лицу?

— Это шокирует, — призналась она. — Хотя и не так, как большой нож у горла.

— Могу себе представить, — он криво улыбнулся. — Итак, сестра, а что вы думаете обо мне?

— Я же тебя не знаю.

— Ты знаешь, что я вампир, и, судя по всему, у меня есть склонность к насилию.

— Ты же пока меня не убил.

— Все еще впереди.

У Джулии не было причин не верить ему, но что-то в складках у его рта или в том, как он избегал встречаться с ней взглядом, заставило ее поставить его слова под сомнение.

Вот только почему? Она совсем не знала этого парня. От одного его вида Джулию бросало в дрожь, хотя сейчас он пугал ее уже не так, как всего несколько минут назад. Из-под непритязательных черных шмоток, повязки на глазу и дневной щетины проглядывало нечто, что вовсе не было отталкивающим. Хотя непросто судить о чьей-либо внешности, когда объект обещает лишить тебя жизни. Страх, как правило, ослепляет.

Вампир угрожал ей чертовым ножом. Джулия должна валяться в обмороке или вопить от ужаса, а не оценивать его мужскую привлекательность.

И все же в данный момент Джулия именно этим и занималась. В какой-то степени. Вообще-то, чем дольше длился их странный разговор, тем меньше она верила, что мужчина способен на убийство, пусть он и был вампиром.

Он просто пытался не дать своему глупому младшему брату совершить ошибку. Вот и все. Он вовсе не был убийцей. Джулия это поняла. На уровне инстинктов.

И с чего бы это она вынесла такой вердикт? Потому что у мужчины аппетитные губы? Красиво очерченные скулы? Глубокий сексуальный голос? Мускулистое тело?

Нет, в нем было нечто сокрытое, что-то, до чего Джулия не могла дотронуться рукой. Кроме того, если он вампир-убийца, то почему еще не укусил ее? Он даже в оружии не нуждался, ведь у него имелась парочка острых клыков. А ее шея так беззащитно выставлена напоказ, потому что Джулия опрометчиво решила надеть в клуб черное тесное платье.

Она сходит с ума. Должно быть, это шок дает о себе знать. Единственное объяснение.

Он вампир. Чудовище. С огромным ножом. И, черт возьми, ее ни капельки не должно волновать что-либо, помимо этого.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Молчание затягивалось. Наконец он отозвался:

— Генри.

Джулия была удивлена, что он все-таки ответил. Удивил и тот факт, что его звали Генри. Он не был похож на Генри. Может, на Люсьена. Или Дэмиана. В общем, ему подошло бы что-нибудь более мрачное, опасное и сексуальное.

«Стоп, — оборвала она себя. — Почему я думаю об этом? В этом нет смысла. Ни капелюшечки».

Голова у нее шла кругом. Джулия понятия не имела, чем этот парень так заинтриговал ее. Он вампир и собирается ее убить. Видимо, ее мозг слишком перегружен информацией. У нее шок, вот и все причины.

— Генри Фрост, — сказала она вслух, предположив, что у них с братом общая фамилия.

— Верно.

— Ты всегда заботился о брате, Генри?

Нахмурившись, он взглянул на нее.

— Что?

— Что слышал. Я же совсем не знаю тебя или твоего брата…

— Да неужели? — Он свел темные брови. — Не хочешь ли ты сказать, что совсем не помнишь прошлую жизнь?

Джулия со свистом выдохнула.

— Во-первых, я не верю в реинкарнацию или вечных возлюбленных. Во-вторых… хотя нет, есть только «во-первых». И уж конечно, я не помню прошлую жизнь. Я не та, за кого вы меня принимаете. Просто поверь.

— Ведьма сказала, что это ты.

— Ты там был? Сам это слышал?

— Да. Пусть не в одной комнате с ней и Эваном, но я держался поблизости.

Джулия моргнула.

— Ну значит, она ошиблась.

— Я и не сомневался, что ты будешь все отрицать. Ты ведь все такая же интриганка, как и была всегда.

— Мы можем обсуждать это до второго пришествия, но это ничего не изменит. Я не возродившаяся возлюбленная твоего брата. Я всего лишь работаю консультантом в отделе косметики в «Sears». И подруга, которая была со мной в баре, будет меня искать. Может, уже ищет. А она очень настойчивая.

— А мне казалось, кто-то упоминал, что ты монахиня, — Генри выгнул бровь, и его губы на миг сложились в улыбку. — Как там говорят: из тебя монашка, как из меня балерина?

— Ты должен позволить мне уйти.

Его челюсти снова сжались.

— Не могу.

К ее страху прибавилось разочарование. Мужчина казался невероятно упрямым, но Джулия не собиралась сдаваться. Слишком уж часто она отступалась, потому что заполучить или сохранить желаемое оказывалось чересчур сложно, но будь она проклята, если опустит руки сейчас, когда на кону ее собственная жизнь. Было в Генри нечто такое, что заставляло ее поддерживать разговор, продолжать борьбу, не оставлять попыток убедить его, что он не прав.

— А ты подумал, что будет, если ты ошибаешься? Если убьешь меня, а потом окажется, что я не та? Вроде как «упс, ведьма-то промахнулась»?

— Эта ведьма никогда не ошибается. Она эксперт по нахождению возлюбленных. Такова ее специализация.

— Эксперт по нахождению возлюбленных, — повторила Джулия. — Должно быть, я сплю. После обеда я решила прилечь ненадолго и, видно, задремала. Тогда во всем этом есть хоть какой-то смысл.

Морщинки на лбу Генри углубились.

— Единственная странность в том, что обычно возродившаяся душа узнает своего возлюбленного с первого же взгляда. Пусть она не может вспомнить все подробности прошлой жизни, но она чувствует связь и притяжение. Так что либо ты очень хорошая актриса, либо что-то пошло не так.

Джулии наконец удалось набрать в грудь немного воздуха.

— Ну вот и ответ.

— Что ты хорошая актриса?

— Я ужасная актриса. Отвратительная. Я даже не смогла получить в шестом классе роль в школьном спектакле, — Джулия хваталась за соломинку, но ничего другого не оставалось. Ее подстегивал разыгравшийся до предела инстинкт самосохранения. — Ты же не хочешь убивать меня.

— Разве?

Она покачала головой.

— Ты не убийца.

Он прищурился.

— Ты же не знаешь меня.

— Я хорошо разбираюсь в людях.

— Весьма сомнительно. Дай-ка уточню: я хватаю тебя, затаскиваю в темный переулок, приставляю нож к горлу, а ты пытаешься доказать мне, что искренне полагаешь, будто я не способен на убийство? А может, ты пытаешься меня исправить? Ты разглядела под этой грубой внешностью доброе сердце, так, что ли?

Она сглотнула.

— Ладно, это прозвучало немного наивно.

— Даже очень наивно. — Он покачал головой. — В прошлой жизни ты такой не была. Ты была хитрющей лисицей, играющей мужчинами и заставляющей их выполнять все твои желания.

— Даже тебя?

На его лицо набежала тень.

— Ты пыталась. Но у тебя не вышло. У меня оказался иммунитет к твоим чарам, и красивого личика оказалось недостаточно, чтобы вскружить мне голову.

— Ты гей?

В единственном глазу вспыхнуло удивление.

— Нет!

— Но тебе же не нравятся женщины.

Он раздраженно застонал.

— Я НЕ гей. Мне нравятся женщины. Кроме тебя. Я, в отличие от Эвана, видел, какая ты лживая сука.

— Та женщина. Как ее звали?

— Катерина.

— Значит, Катерина приставала к тебе, хотя была возлюбленной Эвана…

— Она была шлюхой.

Джулия не обратила внимания на его грубость.

— Она стала вешаться тебе на шею, а тебя это не зацепило. Совсем-совсем? Она же была красоткой, так?

— Как я уже говорил, ее красоты не хватило, чтобы вскружить мне голову. Кроме того, она… ты, — он застонал от досады, — ты была связана с моим братом. Мой долг не позволяет предать его, даже если бы между мной и Катериной возникло хоть какое-то притяжение. Но его не было.

— Она поцеловала тебя.

— Она много чего еще пыталась сделать, когда связала меня. Перед тем как вырезать мне глаз, — он вновь тронул повязку. — Ее поцелуй вызвал у меня отвращение. Ну и дальше… В общем, ты знаешь, что говорят про отвергнутую женщину, с которой даже фурии…