Начало

– Благодарю, отроки. Господи, спаси и укрепи меня на пути моем, – перекрестился я.

И ведь правы отроки оказались. Нормальные мужики, в меру веселые, умные, начитанные. Как они мне вопросы про темные века задавали, постоянно на самые больные темы выходя. И на диво спокойные, их генерал и то больше дергался и нервничал, когда мы с полковником, из безопасников, про упырей рассказывали. Боевики, как боевики, не сильно и отличались от предыдущих, что мне видеть доводилось.

Но вот когда в пещерах они убивать начали… Да с силами упырей, непознанными, столкнулись… Мне тогда очень страшно было, но я то уже с чем-то таким встречался. И страх страшен, только пока он неосознан, даже если страх наведенный. Нет, особенно если страх наведенный… Когда его осознаешь – легче становиться. Но я то это знал, а эти бойцы – точно нет. Однако поведение их никак не изменилось. Все так же действовали, четко, аккуратно и осторожно… И стреляли без промаха. Только один раз на эмоции сорвались, когда жертвенник увидели. И то, этот Стингер выругался как-то дежурно тогда, как будто просто потому, что так надо. Не было у него нутрянной ярости, которая в настоящей ругани присутствует. Я же когда адское действо то увидел, чуть сознание не потерял. Затошнило тут же…

И потом, когда уже в другой мир попали. Я чуть богу душу не отдал, так плохо мне было, а этим как всегда. Осмотрелись, принюхались, осознали… Быстро посовещались, решили, что делать дальше и стали делать. Никакого шока, никаких дерганий, мол как же мы домой вернемся. И ведь судя по вопросам, прекрасно понимали, что я путь обратно не открою. Однако не упрекали меня, что я фактически в приказном порядке их сюда загнал. И потом, когда по лесу тащили. Я уже к концу первой ночи сам идти не мог, а они молча бежали даже быстрее, чем я мог бы налегке, и поругивались, только когда меня со спины на спину перекидывали.

А потом меня настоящий шок ждал. Нет, не когда я чертовку увидел. Ну, похожа она на каноническое описание одного из слуг Врага, ну бывает. Да и майору я тогда искренне сказал, что не возьмусь судить о книге по обложке. Внешний облик слуги зла – не значит, что зло это и есть. Учен уже, на своих же ошибках учен. Потом про себя отметил, что прав оказался, когда увидел, как девчонка по отцу убивается. Искренне рыдала, видать любила его сильно. А любовь к ближнему – не характерно для сил зла это, да и почитание родителей – тоже.

Шокировали же меня действия командира. Ну не ожидал я от него. Когда увидел, как он гладит по голове рыдающую у него на груди девчонку. И без как-либо греховных мыслей гладит, как дочку или там сестренку младшую. Казалось, что он очень хочет ее утешить, что ему очень не нравятся эти рыдания, но пока еще не знает как. И видно было, что не очень ловко у него все получается, не умеет он сострадать толком. Но девчонку ему искренне жаль. Не ожидал от него, если честно… Вот еще один урок смирения, для моей гордыни. Не суди, голова два уха, не суди, и сам не судим будешь…

Надо помочь майору, подумал я подходя ближе. В конце концов, утешение – это одна из обязанностей нашей церкви. Да и опыт у меня, какой-никакой, да есть. Насмотрелся я на подобных девчонок… Один случай до сих пор перед глазами стоит.

Я тогда в Москву по делам приехал, да в гости к своему приятелю по семинарии зашел. У него свой приход, в одной из новых церквей на окраине Москвы. Сашка занят был, исповеди принимал, ну я и вышел в предел, на алтарь новый полюбоваться, его только что установили. И заметил как бабка какая-то, из тех, что вечно у дверей церквей трутся, да прочих верить учат, какую девчонку лет шестнадцати-семнадцати веником охаживает, да в голос ей пеняет, что, мол, и в одежде не в той пришла, и волосы, распустеха не покрыла, и вообще шалава, нечего тут тебе делать, еще мол церковь после тебя святить придется по новой. А девчонка то с пузом, месяце так на шестом, и слезы уже сдерживать просто не может, на ногах то еле стоит. Как я ту бабку на месте анафеме не предал – до сих пор не знаю. Просто подошел, молча за шиворот на улицу вывел и со ступеней церкви спихнул. Велел только завтра к отцу Александру за епитимьей явиться. Та мое облачение черного инока распознала и перечить не осмелилась. А девчонку в задние комнаты увел, знал, что непривычные люди исповедален пугаются, чаем напоил, да просто поговорил. История старая как мир оказалась. Залетела она, причем точно сама не знала от кого. Парни все тут же испарились в пространстве. Матери у девки не было, отец – простой работяга, не сказать что очень уж обеспеченный, табуретку ей об спину изломал, как узнал. Подруги за спиной хихикают, в техникуме, где она учиться, смотрят презрительно, только что пальцем в спину не тычут. Как в женских клиниках к таким относятся – уже притчей во языцех стало, думаю, нет нужды рассказывать. Аборт делать поздно, девка готова сама плод вытравить, да не знает как. Она уже и по психологам бесплатным моталась, и в церкви бегала. Психологи ей ничего не посоветовали, а что тут посоветуешь то, особенно бесплатно. В церквях отлуп дали, мол, прочитай десять раз «Отче наш», плод травить и не думай, рожай, да моли Бога, чтобы помог. Максимум что предлагали, так на какую работу при церкви пристроить, и то за еду что называется. Что делать девчонка даже не представляла. Денег нет, жить негде, работы нет, профессии – нет. Ее с таким пузом даже уборщицей никуда не возьмут, а отец кормить отказывается. Мол, если на дите мозгов хватило, то и прокормиться сама сможешь. Сюда случайно зашла, просто остановилась в дверях чутка погреться, тут на нее бабка и накинулась.

Ситуация к сожалению типичная, да и решения давно есть. В рамках Церкви и есть причем. Нет, упаси Господь, не в монастырь. В монастырь только сами приходят. Бывали, конечно, перегибы, но не так же. Есть приимные дома, на пожертвования содержащиеся. Там таких дурочек много, помогают доносить, родить ребеночка, учат всему необходимому, ремеслу какому учат, помогают на работу устроиться, так чтобы с жильем. Не в столице конечно, в деревнях, но и там люди живут. Работать, конечно, приходиться. А что в других церквях общими пожеланиями отделались – так многие священники в больших городах приноровились на поток работать. Не есть хорошо, но и осуждать их за это трудно, через них за день человек сто таких пройти могут, там и похлеще истории бывают. На автомате и сработали, отец есть – иди, мирись. С круглой сиротой, наверное, могли и мозги включить. Хотя, как повезет. Не все служители Господа со смирением свое служение воспринимают. Ну, девчонку я Сашке на руки сдал, он и без меня знает что делать. Про бабку рассказал. Тот аж про сан забыл, пустил этих бабок в три загиба по матери. Говорил, что они тут постоянно ошиваются, он уже воевать устал с ними. Пообещал какое-нибудь особое наказание измыслить за такое. С девкой вроде все как-то сладилось, я потом с Сашкой несколько раз созванивался, узнавал.

Вот и сейчас. Рогатая, вроде как, какую-то штучку себе на шею нацепила, понимать нас начала. Майору такую же висюльку дала, тот ее на шею вешать не стал, на запястье намотал. Но и он понимать девушку начал. А вот мозгами пошевелить пришлось, все-таки не самая обычная ситуация. И проповедовать тут вроде как немного не к месту. Тут утешить надо. Ну, вроде подобрал слова, начал говорить и тут же получил…

Ну, то, что она над нашей верой откровенно надсмеялась – это ладно. Кстати, она не конкретно про нас говорила, выходит, еще и другие люди здесь есть, надо уточнить, потом, будет. Потом над самим понятием веры то же самое проделала. Это уже хуже. А потом… Вот так сразу сказать, что знаешь, что с тобой будет после смерти… И ведь не врала, то есть она во все это действительно верит. Правда продолжает твердить, что не верит, а точно знает. Что ее отцу это «показали». Как, интересно. И сказала что она от «демонов» свой род ведет. Я даже уточнил у майора, который мне переводил, точно ли демоны, а то мало ли, под одним и тем же словом разные сущности понимаем. Да, еще уточнить надо, как именно эти волшебные амулеты работают, может майор, все-таки, ее неправильно понял. Про демонов то она говорила без страха и брезгливости, а наоборот, с искренним уважением. И чуть ли не гордилась, что они ее предки. Еще что-то про хаос говорила. Что мол в хаос они и уходят. И что чуть ли не величайшая доблесть у них не погибнуть, как все, а преодолеть смерть и стать тем самым «демоном». Причем это не награда за деяния при жизни, а именно один из эпизодов борьбы, мол, если ты при жизни станешь настолько силен, то после смерти можешь попробовать победить этот хаос и переродиться в более сильную сущность.