Страница 69 из 105
Я мрачно кивнул, не сводя с гостя глаз.
— О! Он понимает наш язык?
«И не только понимает, но умеет на нем говорить, — подумал я. — За три года чему угодно научишься, если жить захочешь!»
— А можно посмотреть его… в деле?
«Приходите вечером на выступление — там и насмотритесь!» — чуть было не брякнул я, поскольку с каждой минутой тип нравился мне все меньше и меньше. Но господин Хашша кивнул с самым подобострастным видом:
— Ну, конечно! Все ради вас, о благословенный! Мой личный тренер с удовольствием покажет, как работает нелюдь! Эй, Ухарь! Мечи! Быстро!
Полуорк, без сценического грима и в обычной одежде смотревшийся не слишком выразительно, с готовностью сделал шаг вперед, но гость вскинул ладонь:
— Нет-нет! С моими людьми!
Я метнул взгляд на господина Хашшу, тот слегка покачал — мол, сам услышал только что. Но делать было нечего — через двор ко мне уже шагали четыре человека в коротких доспехах, с саблями и щитами. Остановившись перед шаном, они коротко поклонились ему, после чего двое сделали шаг вперед, оттеснив полуорка и темнокожих «охранников».
— Двое против одного, — провозгласил шан. — Бой будет продолжаться, пока я его не остановлю!
Я посмотрел на господина Хашшу. Тот подавил вздох и кивнул головой — мол, действуй! Я выпрямился и встал так, чтобы оказаться на равном расстоянии от обоих противников.
— Бой! — скомандовал гость.
Передо мной были простые охранники, воины, а не поединщики, которые привыкли ежедневно сражаться всерьез, — это я понял с первых же выпадов. Парочка действовала четко и слаженно, но она явно никогда не имела дела с настоящими гладиаторами. Да и двигался я намного быстрее обычного человека. Метнулся наперерез правому из воинов, ловко парировал его выпад и, заставив противника сделать лишний шаг, заслонился им, как щитом, от левого. После чего толкнул одного бойца на другого и несколькими ударами выбил мечи у них из рук.
— Отлично! — воскликнул шан. — Еще двое — и продолжим!
К моему и большинства присутствующих удивлению, двое других воинов поспешили атаковать меня, пока два первых поднимали сабли с земли и занимали позицию. Четверо против одного — это было уже серьезно, но я не зря столько лет считался одним из лучших бойцов Калимшана. Век гладиатора короток — многие «работают» только полгода, от силы год, после чего либо получают серьезную травму и сходят со сцены, либо прощаются с жизнью. То, что я продержался на арене почти два с половиной года, уже говорило в мою пользу. И четыре противника для меня одного — это было серьезно, но не смертельно.
Воины окружили со всех сторон, и я завертелся на месте, работая двумя мечами и непрерывно отражая сыплющиеся со всех сторон удары. Потом улучил миг и вырвался из круга, попутно опрокинув одного из противников. Меч скользнул под щит, обошел выставленный клинок, задел живую плоть чуть ниже доспеха, и человек упал, открыв путь из круга. Кувырком уйдя от сабель стоявших справа и слева воинов, я вырвался наружу и атаковал их со спины. Одному повезло — он успел отскочить в сторону, — а второй промедлил и рухнул, получив мечом по спине.
— Стоп! Остановить бой!
Мы замерли, успев обменяться лишь парой ударов с третьим противником. Не крикни шан, следующим выпадом я бы отрубил ему руку по локоть, выводя из строя. Уцелевшие воины отступили назад, их менее везучие товарищи остались лежать в лужах крови.
Ухарь, господин Хашша и два моих темнокожих «охранника» забыли, как дышать, но шан был в восторге.
— Данха-и-Нур, ты великолепен! До этого я видел тебя только на арене и, признаться, думал, что большинство твоих поединков заранее отрепетированы, но теперь вижу, что это не так! — воскликнул он. — Ты действительно настоящий боец, свирепый и непобедимый!.. Вот что, господин Хашша, — гость обернулся к моему «хозяину», — мне угодно купить у вас этого раба.
— Что? — хором воскликнули мы. Я даже забыл притворяться дикарем, не понимающим чужого языка.
— Что слышали! Готов предложить тысячу золотых полумесяцев. Это прекрасная цена за такого гладиатора, вы не находите, господин Хашша?
Тысяча золотых! Молодого здорового мужчину, обученного обращаться с оружием, можно купить за сотню.
— На эти деньги вы сможете приобрести десять новых рабов, и ваш тренер подготовит из них прекрасную замену Данха-и-Нуру, — озвучил мои сомнения шан.
— О высокородный сын славных родителей, да продлятся на земле их дни и умножится слава их потомка в тысячу раз! Твое предложение — как бальзам на мои раны, как глоток прохладного шербета в летний полдень. Я преклоняюсь перед тобой, но… Данха-и-Нура не заменит ничто! — попытался запротестовать господин Хашша.
— Полторы тысячи полумесяцев!
— Вы… о великолепный и благородный шан… — господин Хашша вспотел так, что я поморщился, — не нахожу слов, чтобы высказать все чувства, которые владеют мною, но…
— Две тысячи! Это моя последняя цена! Учтите, никто не даст вам больше! — заявил шан таким тоном, что сразу стало ясно — он для себя все уже решил и вопрос только в цене, которую придется заплатить.
— Я… э-э… припадаю к вашим благословенным стопам, простираюсь ниц перед вашими мудростью и щедростью, достойными такого великолепного господина, и… и… позвольте мне подумать, — умирающим голосом пролепетал господин Хашша. — Ваше предложение так неожиданно…
— Значит, решено! — Шан по-своему растолковал затравленный взгляд и заплетающийся голос. — Завтра поутру две тысячи золотых полумесяцев будут у вас. Тогда же я заберу Данха-и-Нура! За мной!
Подхватив безжизненные тела товарищей, охранники последовали за ним. Бросив на нас взгляд через плечо, господин Хашша трусцой поспешил провожать высокого гостя.
Я уронил мечи на землю. Ухарь подошел ко мне и крепко стиснул локоть. Мы с полуорком не обменялись и словом — обоими владели одинаковые чувства, слов не требовалось.
Господин Хашша вернулся через несколько минут. Выражение его багрового от напряжения лица я не берусь описать.
— Что это значит? — напустился на него Ухарь, едва тот переступил порог и, закрыв дверь, навалился на нее всем телом. — Вы ведь не собираетесь продавать Данкора? Он ведь не раб!
То есть я не личный раб господина Хашши, но беглый раб, удравший от прежнего хозяина из Вольных Княжеств, но эту подробность моей биографии мы с Ухарем договорились скрывать.
— Для всех формально он — мой раб, — вздохнул господин Хашша. — И рано или поздно все равно бы пришлось…
— Продать меня? — воскликнул я, не веря своим ушам. — Надеюсь, вы не собираетесь этого делать?
— А что остается? — простонал господин Хашша. — Две тысячи золотых полумесяцев на дороге не валяются! При самом удобном раскладе мы заработаем столько за год! В лучшем случае за полгода…
— А что потом? — Ухарь однозначно встал на мою сторону. — Вы думаете, что найдете второго Данха-и-Нура? И кто, интересно знать, вам его подготовит?
— А…
— Я ни дня не останусь у вас, если вы продадите Данкора! — заявил полуорк. — Мы — друзья, а друзей не продают!
На господина Хашшу было жалко смотреть. Я немного успел изучить этого человека, как и вообще калимшан, и понимал, что у них другие сознание и воспитание. Шан был не просто опасным, но очень богатым человеком, а калимшане привыкли, что последнее слово всегда остается за тем, у кого больше денег. «Все продается и все покупается, вопрос только в цене!» — так говорили в этих краях. Даже честь здесь можно было купить за сходную цену — надо было лишь найти место, где ею торгуют. А цена, за которую можно было купить господина Хашшу, равнялась примерно двум тысячам полумесяцев.
— У нас есть только один выход, — помолчав, промолвил я. — Бежать!
— Ну да, — кивнул Ухарь, — тем более что опыт у тебя какой-никакой есть… Только вот куда?
— В столицу! — неожиданно поддержал меня господин Хашша. — В благословенную Найредду! Здесь, в провинции, мы как на ладони, но в столице станем просто одними из многих. Мы затеряемся в толпе, и шан нас никогда не найдет! Кроме того, там всегда можно припасть к благоуханным стопам богоподобного кали. Здесь наместник солнцеликого воплощения всех известных божеств наверняка давно куплен, он вряд ли встанет на нашу сторону, но великолепный кали столь же мудр и справедлив, сколь великолепен! Он — воплощение мудрости, благородства, справедливости, красоты…