История одного эльфа

Я, следивший за женщинами сквозь ресницы, тут же распахнул глаза.

— Тебе пора! — Мать коснулась губами моего лба. — Мы пришли проводить тебя.

Я сел на постели. Тетка тут же потянула на себя одеяло, и я невольно покраснел. Теперь мне стало понятно, почему в комнату пришли только замужние женщины. Я спал нагишом.

— Вставай! — Мать и тетка с двух сторон протянули руки. — Тебя ждут великие дела.

Сестра уже развернула длинную просторную рубашку. Тетка и дама матери достали новые штаны и сапоги. Последним мне на плечи лег шелковый плащ.

— Ты прекрасен, — прошептала мать, закрепляя шнурок, стягивающий плащ на горле.

Сестра распахнула двери, звонким голосом прокричала:

— Он идет! Смотрите! Он идет!

Сердце мое забилось часто-часто, когда я переступил порог своей спальни. В коридоре выстроились все обитатели нашего замка и гости, приехавшие на праздник. В первых рядах стояли мой отец, три незамужние сестры, жених одной из них, муж старшей сестры, муж и два сына моих старших кузин. Один из них в позапрошлом году прошел тот же обряд, который сегодня проходил я, а другому до этого знаменательного события было еще далеко.

Глаза отца светились торжеством, когда я, высоко держа голову, прошествовал мимо. Я понимал его гордость — как-никак я был единственным сыном. Сестры же веселились с непосредственностью девчонок — когда я проходил мимо них, они и еще несколько молодых девушек со смехом осыпали меня лепестками цветов.

— Данкор! Данкор идет! — раздавались голоса. Кроме эльфов в замке находились наши слуги, светлые альфары. У многих ради праздника сегодня был выходной, и они, одевшись в праздничные одежды, присоединились к моей семье и гостям.

— Данкор! Данкор, — из уст в уста передавалось мое имя, пока я шел к распахнутым настежь дверям и дальше, через залитые утренним солнцем двор и парк, к часовне.

Где- то на полпути мою мать, сестер и тетку оттеснили отец, дядя, зятья и кузены, так что порог часовни я переступил в окружении мужчин. Единственной женщиной тут была наша Видящая, которая ждала возле алтаря.

— Что привело вас сюда в такой ранний час? — вопросила волшебница, вперив в нас тяжелый взгляд.

— Юный рыцарь, который горит желанием вступить в наши ряды, — промолвил отец.

— Где он?

— Вот он. — Я сделал шаг вперед.

— Ты? — Видящая как-то очень быстро оказалась прямо передо мной, снизу вверх просверлила меня пристальным взглядом. — Чего ты ищешь здесь?

— Этот юноша прошел все испытания, он достоин того, чтобы получить шпоры и встать в наши ряды, — промолвил за моей спиной отец.

— Кто поручится за это?

— Я. — Мой зять сделал шаг вперед. Я невольно поежился, вспомнив, с какими пылом и энергией он гонял меня по учебному плацу еще несколько дней назад.

— Знаю тебя, — кивнула Видящая. — Что ж, если он готов… Прошу!

Эльфийка чуть посторонилась, повела рукой в воздухе, словно сдергивая невидимый полог, и я увидел возле алтаря купель, изваянную в виде большой мраморной чаши, доверху наполненной водой. На поверхности плавали лепестки цветов, в воздухе разливался пряный аромат свежескошенной зелени.

Сразу несколько пар мужских рук вцепились в мою одежду. Я попытался сопротивляться, но тщетно. В один миг меня раздели, и я предстал перед Видящей в чем мать родила. Женщина спокойно скользнула по моему телу глазами, слегка задержала взгляд на чреслах и кивнула:

— Да, внешне он сложен безупречно. Иди! Сопровождающие мужчины уже выстроились в два ряда, обозначив мой путь к купели. Когда я сделал первый шаг, их мечи с тихим шелестом покинули ножны, так что я оказался перед настоящим коридором из стали. Сделал еще шаг — и ближайший рыцарь, один из воинов моего отца, плашмя опустил меч на мое плечо. Сделал второй шаг — и стоящий напротив него дядя сделал то же самое. Каждый мой шаг был отмечен ударом. Били по плечам, по спине, по груди. Некоторые удары были столь сильны, что я невольно пошатывался, но не пытался защититься. Еще накануне меня предупредили, что я должен с честью выдержать это испытание — последнее из числа всех, которыми меня мучили в последние дни. Некоторые испытания казались глупыми и наивными, но за ними скрывались наша история, наши традиции, а они обязательно должны жить. И если когда-нибудь у меня самого будет сын, то и я однажды совершу над ним точно такой же обряд.

Последний, самый сильный удар достался мне от отца, и я остановился у купели. Видящая сделала приглашающий жест.

— Войди и смой с себя прошлую жизнь, — произнесла она. — Восстань чистым для жизни новой!

Вода в купели была ледяной, но тем не менее приторно-пряный аромат трав и цветов был настолько силен, что я невольно задержал дыхание. Избитые плечи горели — я читал, что раньше новичков не щадили и били мечами или палками всерьез, так что вода в купели окрашивалась кровью из многочисленных порезов.

Не успел переступить край мраморной чаши, как рука Видящей легла на мою голову, волшебница силой заставила меня окунуться в воду с головой. Бормоча себе под нос заклинания, она трижды погрузила меня в купель, а потом подхватила ведро и окатила с головы до ног.

— Готово! — воскликнула эльфийка и взмахом руки зажгла свечи на алтаре. — Берите его. Он — ваш!

Отец и дядя подхватили меня под руки, помогая вылезти, но не отпустили, когда мои босые ноги коснулись плит пола, а подтащили к алтарю. Свечи ярко горели на жертвеннике, похожем на цветок с девятью лепестками — по числу Покровителей.

Меня подвели к той его части, где находился алтарь Меа-на-Огня, покровителя воинов. Видящая развела руки и начала читать заклинание, а меня отец с дядей заставили лечь на алтарь, раскинув руки и ноги. Запястья и лодыжки кто-то крепко сжал. Отец двумя руками обхватил мою голову, мешая вертеть ею во все стороны и смотреть, что сейчас делают с моим телом.

Я видел только высокий сводчатый потолок часовни и внутреннюю часть купола из разноцветной слюды, но понял все, почувствовав боль на груди.

Мне наносили татуировку.

Это тоже было традицией. Когда-то татуировки накалывали всем эльфам, достигшим определенного возраста или статуса. Но потом презренные темноволосые переняли и, как водится, извратили искусство татуировок, и мы, эльфы, отказались от подобного украшательства. Сохранились только знаки, которые наносились далеко не всем. Я, единственный сын старшего в роду сына, в честь посвящения в рыцари получил право носить татуировку — герб своего Дома, а также рисунок, обозначающий, что у меня нет родных братьев.

Этот последний наносился на висок у самого уха и, насколько я мог судить по ощущениям, представлял собой простой завиток. Он же был единственным рисунком, который я не мог увидеть своими глазами — в знак того, что я точно так же не могу увидеть своего брата. Брата, которого у меня нет, не было и никогда не будет.

Пока на мое тело ставили знаки рода, Видящая не прекращала молебна, и в такт ее словам свечи на алтаре то гасли, то разгорались снова, а воздух то нагревался, то холодел так, что изо рта вылетали облачка пара. Завершив чтение заклинаний, волшебница заставила меня протянуть руку вперед. Тонкая игла мелькнула в ее пальцах. Последовал быстрый короткий укол — и капля крови упала на алтарь, мгновенно впитавшись в пористый камень.

— Покровители приняли жертву! — провозгласила эльфийка. — Запечатление свершилось.

С этими словами Видящая отступила в сторону и сложила руки на груди, как бы показывая, что больше ни во что не вмешивается. А отец, зять, дядя и кузены стали облачать меня в новые, чистые одежды.

Тонкая шелковая нижняя туника, штаны, носки, сапоги с мягкими голенищами, верхняя туника, плащ… Последним отец преподнес мне наборный пояс из металлических чеканных пластин, соединенных между собой цепочками. К нему крепились ножны для меча. Меч был тут же, увидев его на руках моего зятя, я ненадолго забыл обо всем.

Это был мой меч.

Так уж получилось, что до сегодняшнего дня я не имел своего оружия. Тренировался либо на деревянных мечах, либо на простых заготовках, а в последнее время мне давали попробовать силы на чужом оружии. Наставник и отец тоже иногда разрешали подержать свои мечи, но собственного, повторяю, у меня не было. До сегодняшнего дня.