Страница 30 из 46
Зак оставил Андреа ключи от «МГ». Она скользнула на сиденье. Компактная, изящная машина с радостным урчанием проснулась и словно сама собой помчалась сквозь мозаику солнечных бликов к Дрого-Мэнор. Андреа легко подъехала к дому. Мрачное строение больше не угнетало ее. Дурные предчувствия и привычное напряжение словно остались позади. На повороте, проезжая через ворота, Андреа увидела впереди смутные очертания неуклюжего гиганта и смогла по-новому, улыбкой, встретить этот странный, забавный дом, уже не леденящий ее кровь.
Солнце искрилось на его остроконечной крыше. Пушистые, легкие облачка затеяли игру в прятки среди башенок и дымовых труб, яркие птички то и дело перепархивали с карниза на карниз, вполне довольные своей жизнью под крылом обветшавшего свидетеля старины. Андреа вышла из машины и потянулась, широко раскинув руки, словно хотела вобрать в себя это яркое голубое небо. Какой чудесный день! Мысли о Заке переполняли ее, будущее сияло перед ней радужными красками, и весь мир вокруг купался в солнечном свете.
Бретт вышел в холл, чтобы поприветствовать Андреа, сочтя ее приезд веским основанием для того, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй, который уголком задел ее губы. И вновь прикоснулся уже к другой ее щеке, сославшись на европейские традиции.
— Я только-только после ленча, — сообщил он Андреа. — Заходи. Харриет, накрой еще на одного человека! — крикнул Бретт.
Так и не получив ответа, он повысил голос. Со стороны кухни послышалось недовольное ворчание.
— Рейчел нынче вкушает пищу в городе, в избранном обществе местных мегер. Дориан наверху, переодевается. А потом у нас по плану прогулка верхом, — между прочим сказал он, с трудом сдерживая нетерпение, дожидаясь, пока Харриет обслужит Андреа и уйдет обратно на кухню. Когда за маленькой темнокожей женщиной захлопнулась дверь, Бретт в радостном предвкушении посмотрел на Андреа: — Все, все расскажи!
Она притворилась, что не расслышала этот вопль души, чем вынудила Бретта продолжить заговорщическим тоном:
— Теперь, когда мы остались одни, расскажи мне о своей находке.
— Находке?
Андреа прекрасно знала, что не собирается до бесконечности продолжать разговор в том же духе, прикидываясь полной дурой. Она просто хотела выиграть время, чтобы сообразить, как сказать Бретту ровным счетом ничего. Она с упоением принялась поглощать ленч, слоеную пышку, начиненную салатом из омаров, пока Бретт в беспокойстве приплясывал около стола.
— То, зачем ты ездила в Сан-Хуан, — подначивал он Андреа. — Совершенно очевидно, что тебе нужно было что-то проверить, и у меня сложилось ясное впечатление, что это что-то — нечто весьма существенное. Что же это такое было, Андреа? Что, в конце концов, происходит?
Андреа подняла на него глаза:
— Много чего. Я составляю каталог огромной коллекции, а в подобном деле редко можно обойтись без консультации.
Бретт недоверчиво поджал губы, но вид у него был обескураженный.
— Дорогой Бретт, — с улыбкой сказала она (Бретт, с его яркими голубыми глазами и выгоревшими на солнце волосами, выглядел подкупающе милым), — ты хотя бы представляешь себе, как ограничены мои возможности здесь, на острове?
— Мне кажется, ты несколько прибедняешься, — сказал он, печально скривив губы. — Ну хорошо, Андреа, я не буду на тебя давить, но меня гложет любопытство.
— Не тебя одного, — фыркнула Андреа. — А теперь расскажи-ка, что в мое отсутствие произошло в Дрого-Мэнор.
Искренняя улыбка стерла с его физиономии обиженное выражение.
— Не слишком тонкий намек на смену темы, но я повинуюсь. Рейчел и Дориан провели несколько раундов. Я судействовал. Вот, собственно, и все. Жизнь здесь течет с неизменной медлительностью. Прошлой ночью я выбирался в город для того только, чтобы лишний раз убедиться: и там ничего не изменилось.
Андреа ничего на это не сказала, хотя жизнь вокруг Дрого-Мэнор виделась ей совсем в ином свете. С тех пор как она здесь появилась, эта самая жизнь двигалась с неторопливостью и постоянством «русских горок».
— Даже погода и та уже наскучила, — вздохнул Бретт, когда стало ясно, что Андреа не собирается ему отвечать. — В Нью-Йорке идет дождь со снегом, в Чикаго идет снег, в Майами идут дожди. Здесь же изо дня в день погода превосходная, как обычно. Чтобы хоть как-то скрасить монотонность купательно-загарательного прозябания, я позвал Дориан прокатиться верхом. Джинсы ты с собой привезла?
— По правде сказать, да, привезла.
— На лошади ездить умеешь?
— По правде сказать, да, умею, — сказала Андреа. — Но мне, по всей видимости, еще предстоит поездка в банк.
— И думать забудь, — решительно отмел эту кощунственную идею Бретт. — Сегодняшний день объявляется выходным. Программа следующая: прогулка верхом вокруг кофейной плантации. Ну как? Звучит?
— Знаешь, весьма неплохо, но… — Андреа подумала о коллекции и, в частности, о драгоценностях Каппелло. У нее просто руки тряслись, так она хотела поскорее вернуться в банк и закончить работу.
— Андреа, уже четвертый час. День, считай, уже закончился. Наглядишься ты еще на эти драгоценности! Самое время взглянуть и на другие владения Нэвилла во всей их первозданной красоте. Кофейные деревья сейчас в самом цвету, прямо как на заказ. А цветут они, к твоему сведению, всего несколько дней. Ты об этом знаешь?
— Нет, не знала. На самом деле я вообще о кофе ничего не знаю, кроме… — Она подняла свою чашку.
— Того, как его пить. Ну конечно. Этим искусством я тоже владею в совершенстве, но знаю и еще кое-что. Могу немного поработать для тебя гидом. Ну, что теперь скажешь?
— Твоя взяла.
— Превосходно. Встречаемся через полчаса у конюшни. В палисаднике увидишь дорожку, иди по ней.
Андреа натянула джинсы и топик, надела теннисные туфли. Вряд ли это можно было назвать идеальным костюмом для верховой езды, но за неимением лучшего сойдет. Она не садилась в седло с подросткового возраста, с тех самых пор, когда вместе с отцом они долгими воскресными вечерами бок о бок катались по лондонским паркам. Андреа с радостью думала о предстоящей экскурсии: это и в самом деле внесет некоторое разнообразие в ее жизнь, и, может статься, ей удастся восстановить теплые отношения с Дориан, а может, и укрепить возникшую было дружбу с Бреттом. Это будет совсем не лишним.
Андреа прошла по дорожке через палисадник и спустилась по крутому склону холма к конюшням. Ветхие, разбросанные там и сям строения казались весьма просторными. Наверное, было время, когда здесь кипела жизнь, но сейчас в загоне меланхолично пощипывала травку одинокая кобыла, а еще три лошади стояли под седлами во дворе конюшен и дожидались наездников. Бретт с Дориан стояли рядом, прислонившись к ограде, и что-то при виде этой сцены заставило Андреа остановиться.
Лошади обнюхивали друг друга, тревожно переступали с ноги на ногу, бродили кругами вокруг коновязи. Те двое стояли неподалеку, неподвижно, очень близко друг к другу и говорили о чем-то так тихо, что Андреа не могла расслышать ни слова. Она гадала, что бы могло их так увлечь, и вдруг подумала, что скорее всего драгоценности, коллекция Нэвилла, тема, занимавшая последнее время всех. Да так ли это? Сцена, которую она наблюдала, казалась чуть ли не интимной. Бретт низко склонился к Дориан, практически касаясь щекой ее рыжих волос. Та стояла, слегка откинувшись, и опиралась спиной на его руку, лежащую поверх ограды.
Или это игра ее воображения, или такое и в самом деле могло произойти: Бретт и Дориан, прелестная молодая вдова и обаятельный красавец пасынок? Одна из лошадей тихо заржала. Бретт поднял глаза, заметил Андреа и крикнул ей, чтобы она поторапливалась:
— Нам еще многое нужно успеть до заката.
Дориан надела широкополую шляпу, Бретт отвязал лошадей, тут и Андреа показалась. Атмосфера сразу же утратила свою пикантность. Приглядевшись к ним вблизи, Андреа решила, что у нее разыгралось воображение. Между ними не было и намека на романтические отношения. Но они вполне могли о чем-то сговориться. Она постаралась выкинуть эту мысль из головы, решив, что в своих бесконечных подозрениях становится параноиком.