Страница 77 из 90
С наступлением сумерек вышли к лагерю охотников за древностями, построенному за заливом.
— Здесь паром, — объяснил Ситлоу, когда они остановились на краю крохотного поселка из нескольких хижин и складов. — Дальше дорога идет на северо-запад. Мы зашли так глубоко на юг только для того, чтобы обойти самые опасные топи. Дальше будет легче. Отсюда два дня пути до Прандергала, довольно большой деревни. Там возьмем лошадей.
Рингил знал Прандергал и даже собственными глазами видел, как его жителей выгоняли из домов и как брели они потом по дороге на юг. Тогда деревня звалась иначе — Ипринигил. Он кивнул.
— А сегодня?
— Останемся здесь. Парома до утра не будет. — Ситлоу неприятно усмехнулся. — Если только не хочешь, чтобы я вызвал аспектную бурю.
Рингил посмотрел на Шерин.
— Нет, спасибо. Не думаю, что мы готовы к такому путешествию.
— Уверен? Подумай хорошенько. Вы могли бы оказаться в Трилейне через несколько дней, а не недель. Да вы бы ничего и не почувствовали. Для вас время пролетело бы незаметно.
— Знаю, на себе испытал. Ладно, дай нам отдохнуть.
Они отправились на постоялый двор, единственный на всю деревню и представлявший собой невзрачное строение с земляным полом и соломенной крышей. В обеденной на первом этаже стояли с десяток грубо сколоченных деревянных столов, вдоль стены тянулась стойка. Лестница в дальнем углу вела наверх, к комнатам. Пробившись через толпу завсегдатаев, бородатых, давно не мывшихся мужиков, Рингил договорился насчет ночлега.
Никаких видимых изменений в двендах он не заметил, но они, похоже, все-таки окружили себя завесой, потому что никто не обращал внимания на явных чужаков. Хозяин постоялого двора, плотный, смуглолицый тип, мало чем отличавшийся от большинства своих клиентов, приняв от Рингила плату, коротко кивнул, попробовал монету на зуб и опустил в карман, после чего кивком указал на стол в углу, у окна. Сели. После недолгого ожидания им принесли блюдо со свиными ребрышками и кружки с густым, пенистым пивом. Все оказалось вполне съедобным, по крайней мере на вкус Рингила, хотя двенды, попробовав, и обменялись недовольными взглядами.
Он попытался вспомнить, что ел на болотах, и не смог. Помнил только, что продукты добывал Ситлоу и что они таяли во рту, оставляя сладкое послевкусие, как лучшие вина из лучших погребов Глейдса. Больше ничего…
И даже это…
Он вдруг поймал себя на том, что воспоминания слабеют, тают, а все случившееся на болотах, все виденное там распадается на растворяющиеся фрагменты, как бывает с ночными грезами перед пробуждением, что сохранившиеся несвязные обрывки представляют собой какие-то образы, оторванные от действительности, не привязанные ко времени, не укладывающиеся ни в какую последовательность.
Рингил перестал жевать и на мгновение как будто увидел все в другом свете: еда во рту приобрела вкус сдобренных жиром опилок, глотать которые сразу расхотелось; духота, тусклый свет ламп и шум голосов слились в однообразный, нарастающий, невыносимый гул. Он посмотрел на сидящего напротив Ситлоу — двенда внимательно наблюдал за ним.
— Все уходит… — пробормотал он, проталкивая слова через застрявший во рту комок. — Я не могу…
Ситлоу кивнул.
— Так и должно быть. Ты вернулся в мир, где все определено. Ты снова связан со временем и обстоятельствами. Твой разум только пострадает, если ты будешь помнить все четко и ясно, если альтернативы будут казаться слишком реальными.
Рингил с усилием сглотнул.
— Все как будто превращается в сон.
Двенда грустно улыбнулся и подался вперед.
— Говорят, только во сне люди способны находить путь в серые места. И только безумные или те, кто обладает нечеловеческой волей, могут оставаться там.
— Я…
Прежде чем Рингил успел оформить высказывание, кто-то врезался в него сзади, и мысли рассыпались, как монетки по мостовой. Он сердито обернулся.
— Эй, ты бы смотрел, куда прешь!
— Извини, приятель. Послушай, если что, я с удовольствием… О! Гил? Ты?
Эгар Дрэгонсбэйн.
Словно сказочный богатырь из кровавого тумана битвы. Громадный, необъятный, с шапкой спутанных волос и болтающимися железными украшениями. За спиной копье в кожаных ножнах, на поясе топор с короткой рукоятью и в пару ему дерк, длинный горский кинжал с прямым лезвием. Судя по дохнувшему на Рингила холодку и болотному запаху, он только что вошел в таверну. Широкая, бородатая, украшенная шрамами физиономия расплылась в ухмылке. Схватив Рингила за плечи, он легко, словно младенца, оторвал его от скамейки.
— Ну-ка дай на тебя посмотреть! — проревел кочевник. — И каким же поганым ветром занесло тебя в эту сраную дыру? Уж не тебя ли я должен спасти? Не о тебе ли трепался тот хрен в кожаной накидке?
И тут все стало разваливаться.
Ощущение было такое, что он снова попал куда-то не туда. Время сбилось, замедлило ход, как будто запуталось в болотной тине. Восприятие смазалось, Рингил словно видел происходящее чужими глазами, слышал чужими ушами.
Ситлоу — вскочивший вдруг на ноги, с широко раскрытыми глазами.
Эгар — ощутивший неладное, моментально напрягшийся, схватившийся за кинжал.
Внезапная тишина и повернувшиеся к их столу лица.
Ашгрин — сидящий рядом с Ситлоу, тянущийся за чем-то.
Слабое сияние в воздухе. Меркнущий свет.
— Думаю, вы ошиблись, уважаемый, — сказал Ситлоу, поднимая ладонь на несколько дюймов от стола и разводя пальцы, как паук лапки. По пальцам пробежала дрожь. — Это не ваш друг.
Эгар фыркнул.
— Слушай, приятель, я знаю этого парня и…
Он нахмурился.
— Произошла ошибка, — ласково повторил двенда. — Что вполне понятно.
— Вы, должно быть, устали, — добавил Ашгрин.
Эгар зевнул.
— Да? Странно. Мог бы поклясться…
Позднее Рингил и сам не мог сказать, что именно заставило его вскрикнуть и махнуть рукой, сметая все со стола. Старый прием, сохранившийся в памяти с тех дней, когда драки в тавернах были обычным делом, хотя и изрядно подзабытый за последнее время. Стоявшая посередине стола лампа опрокинулась. Моментально вспыхнувшее пламя промчалось по масляной дорожке между блюдами и упавшими кружками. В следующее мгновение он уже вскочил и, ухватившись за край стола обеими руками, перевернул его на Ситлоу.
— Это я, Эг! Я, старый хрыч! Возьми девушку.
Каждый раз, когда он вспоминал потом реакцию махака, к глазам подступали слезы. Расщепив губы в злобной ухмылке, Эгар в один шаг оказался рядом с Рингилом. В тусклом свете разлившегося по усыпанному соломой полу пламени грозно вспыхнуло широкое лезвие кинжала. Двенда отшатнулся.
— Точно, ты, Гил! — проревел кочевник. — Ну, педрилы хреновы, кто хочет получить эту штуку в задницу?
Выбросив левую руку, Эгар схватил Шерин за локоть и сорвал со скамейки. Пелмараг попытался задержать его, но двенду остановил дерк. Клинок рассек протянутую руку, и рукав моментально пропитался кровью. Пелмараг взвыл от боли и бросился на кочевника, на мгновение замершего от изумления. Маскировавший двенду гламур исчез, и вождь увидел врага в истинном обличье.
— Призрак! Болотный призрак!
В следующее мгновение он уже рухнул на пол под тяжестью Пелмарага.
Оружие! Мысль эта прострелила мозг Рингила огненной стрелой. Душу за оружие.
Он развернулся и прыгнул на Пелмарага, не дожидаясь, пока другие двенды набросятся на него. Эгар, сцепившись с противником, пытался достать его кинжалом. Ноги обоих ерзали по земляному полу в поисках опоры. Рингил изо всей силы ткнул растопыренными пальцами в глаза Пелмарагу. Тот вскрикнул и ослабил хватку. Воспользовавшись моментом, Эгар разбил захват и с размаху всадил кинжал в горло врагу. Из раны ударила кровь. Кровь с сильным, горьковато-сладким запахом, совершенно не похожим на запах человеческой крови.
С все еще рвущимся из горла криком Рингил обернулся, отыскивая остальных в поднимающемся дыму. Ситлоу, лицо которого превратилось в жуткую маску с пустыми глазницами, уже приготовился перепрыгнуть через опрокинутый стол. Взгляды их встретились, и двенда зарычал от гнева. Но тут их разделила всколыхнувшаяся человеческая волна.