Страница 32 из 58
Плату с больных она не брала. Зато с теми, кто этих больных привел, беседовала Лидия Васильевна. О жизни, о погоде, о разных происшествиях. А потом приходили тележки с навозом, по подворью бегали куры, коровка паслась на луговине, что обращена в сторону речки. У Волкодава появилась постоянная обязанность — охранять животину. Туки тоже в этом участвовал, как всегда, дружелюбно помахивая хвостом и припадая на передние лапы — приглашая в игру луговых грызунов. На столе появился не только творожок, но и мёдом полакомиться случалось.
С посетителями немало разговаривали и Сергей Анатольевич с Никой. И как-то вечером за ужином они рассказали о том, что творилось совсем рядом, буквально в сотне с небольшим километров, пока они тут обустраивались. Составилась у них, наконец-то связная картинка из сведений, что удалось узнать от местных жителей.
Во-первых, выяснилось, что нынче год у них как раз одна тысяча двести седьмой. А попали они сюда в момент прибытия монгольского войска под командованием Джучи — старшего сына Чингисхана, то есть осенью тысяча двести шестого года. Этот военачальник со своими туменами покорял народы, живущие южнее Минусинской котловины, когда отец Мууса послал сына к бабушке, поскольку об угрозе, нависшей над страной уже стало известно. Войска государства Кыргыз перекрыли тропы и перевалы, готовясь дать отпор завоевателям, но хитрый противник прошёл мимо них незамеченным по льду замерзшего Енисея и вышел из теснины неподалеку от того места, где позднее находилось село Шушенское.
Стремительно захватив город Хырхыз, расположенный в устье Абакана, монголы оказались на дороге к столице страны — Хакан-Хырхызу, что стоит в дельте Уйбата. Вот тут-то кыргызские князья-нойоны Еди, Инал, Алдиер и Олебек-дигин — сын правителя страны — кагана — и вступили с ними в переговоры, принеся богатые дары, в том числе и белых соколов, как знак покорности младшего брата старшему.
Таким образом, монголам практически без сопротивления удалось подчинить себе центральные области древнехакского государства, расположенные в Минусинской котловине, но не огромные пространства по южным берегам Ангары, куда без задержки со всем своим войском проследовал Джучи, отослав просителей мира прямо к Чингисхану. Сам же двигался на север, никому не чиня вреда, до тех пор, пока не встретил сопротивления где-то в окрестностях нынешнего Красноярска.
Там свои властители, именуемые шадами, которые не всякий раз слушают голос правителя. Они — для кагана кыргызов являются данниками, кыштымами, но в пределах своих владений — полновластны. Так вот, чтобы эти разумники не вздумали воспользоваться подчинением центрального удела чужой власти, и оставить все доходы себе, дальновидный Джучи прошел копытами конницы по их землям, штурмуя крепостицы, прилаженные на вершинах возвышенностей.
Если центральный район присоединённого монголами Кыргызского государства организован по принципу военного округа — тумена, разбит на тысячи, сотни и десятки и не является ничьим феодом, то в землях, расположенных севернее — сплошные уделы и вотчины, володетелей которых кроме как силой ничем не вразумить.
И дошли монголы, по последним сведениям до Верхнего Прииртышья, отклонившись к западу от Енисея. По всем прикидкам выходит, что в конце лета вернутся домой с победой. А по пути на восток в степях и лесах южнее Ангары «убедят» тамошних князей платить дань Чингисхану.
— А скажите, Сергей Анатольевич, почему людей здешних называют кыргызами, а страну — Хакасией, — интересуется Лёшка.
— Это из-за китайцев. Они тут неподалеку от нас издавна живут и про всех всё записывают. Из сохранившихся архивов кое-какие документы дошли до наших дней, — улыбается историк. — А звуки китайцы произносят на свой манер, да ещё и записывают иероглифами. Из-за этого учёные нередко путаются, кого это они каким словом нарекли.
А вообще, средневековое население Енисея в греческих источниках именовалось «херкис» или «хирхиз», в арабских и персидских — «сяцзасы», «цзилицзисы» — очень похоже на вариант китайского произношения. В древнетюркских и уйгурских, а также в согдийских текстах — «кыргыз». Последний термин был, пожалуй, самой точной передачей самоназвания народа.
Поэтому Хакасия — то же самое, что Киргизия, только в Китайском представлении. Ты не морочь себе голову, тут вообще народ разный обитает. Так что ремесленники или, скажем, землепашцы, могут быть и некиргизских корней. Просто мы оказались там, где много пастухов, а среди них, похоже, в основном именно эта этническая группа преобладает. Хотя, и тут я, наверное, погорячился. По всей здешней земле один язык, письменность, сходные обычаи. Так что в этой Минусинской котловине смешение народов в одну нацию происходит, считай, уже лет восемьсот.
— А как нам дальше поступать? — продолжает интересоваться Лёшка. — Раз спрятаться не получилось, так значит надо вести себя так, чтобы здешних обычаев не нарушать. А что мы о них знаем?
— Сами-то обычаи вряд ли отличаются, так уж сильно от тех, какими все люди пользуются испокон веку, с тех пор, как начали совместно трудиться, — историк на минутку задумался. — Хотя ворам здесь, кажется, рубят голову. И, отрубленную, подвешивают на шею отцу преступника, чтобы носил он её до самой своей смерти. А вот с монголами сложнее. У них в Ясе — ну, это вроде конституции, запрещено гасить костры по-пионерски, и погружать руки в воду. Извольте, милостивый государь, посудой зачерпывать. И еще, когда ешь, всяк кто рядом оказался, хоть бы даже мимо проезжал, должен поесть вместе с тобой. Ну, и ты тоже так обязан поступить. А остальное, вроде бы, все, как и у нас.
А что нам делать? — да то, что и собирались. Строить жильё, налаживать хозяйство, дружить с соседями. Если приедет кто-то, не по-доброму к нам расположенный — или подружиться, или другого места для жизни поискать. Хотя, переезжать отсюда совсем не хочется. Или драться.
Чаще всех помогает Нюте Сашка. Наталья с Лешкой и Григорий Иванович работают на строительстве — готовят венцы для терема. Обычно по вечерам мужчины общими усилиями перекатывают куда надо несколько могучих брёвен, а потом уже малая группа их приделывает на свои места, а затем снимают и складывают рядом с нижней частью сруба верхнюю. Так легче работается — не надо моститься на верхотуре. Каждый такой фрагмент состоит из четырёх венцов. Когда верхний готов — его переносят на поверхность стройплощадки, чтобы уже над ним надстраивать дальше, а те три, что были ниже — укладывают в общую постройку сразу на мох и на деревянные штифты.
Здание делается просторным и складывается из толстых кондовых сосновых стволов. Так что перемещения часто приходится производить ручной лебёдкой, или используя катки, рычаги и блоки.
Среди тех, кто приходит в поместье часто, но к доктору не обращается, Сашка сколотил маленькую бригаду. Три подростка чуть старше Мууса стали в усадьбе завсегдатаями. Один — сирота. Он привез к врачу дедушку. Нюта знает, что старик умрёт, скорее всего, зимой, а до тех пор может несколько месяцев пролежать парализованным. Увы, не все болезни лечатся, хоть здесь и сейчас, хоть в двадцать первом веке.
Дед с внуком кыштымы — то ли рабы, то ли слуги — это тут общее определение для всех зависимых от воли другого человека. Когда со стариком приключилась хворь, хозяин не заставлял их работать и продолжал кормить, позволяя внуку ухаживать за больным. А потом, когда прошел слух о Богине Исцеления, привез обоих на своей арбе. И пару мешков зерна затащил туда, куда указала Лидия Васильевна.
Так что паренёк помаленьку осваивает научные методы ухода за лежачими больными вместе с остальными учениками доктора. Помогает собирать травы и вообще, делает всё, что велят. Ещё один парнишка сын всадника, что живёт северо-восточней и его слуга-ровесник. Они тоже ведут себя как ученики, хотя ночуют здесь не каждый раз. Раз в несколько дней отлучаются домой и обязательно привозят угощение, то муки, то творога, то ещё чего-то. А еще они вместе с Сашкой месят саман и выкладывают помаленьку наружную стену. Четвертым в их компании Муус, самый младший. Но остальные его не обижают. Некогда им.