Страница 26 из 57
– Моему племени нужны четыре очень больших горшка. А ещё я привёз летние одежды для женщин, нитки для шитья и крепкие шнуры для силков. Есть у меня и сети для рыбаков, – командир мой сразу оглашает весь список.
Меновая торговля – дело сложное. В этом смысле продавцы, являющиеся одновременно покупателями, собравшись в одном месте, заключают весьма сложные сделки, в которых деньги участия не принимают. Во всяком случае, я не слышу ни одного упоминания, ни оцифрованного значения цены, ни выражений, хотя бы намекающих на наличие эквивалента стоимости.
Мой дядька ставит на землю свой плетёный короб и выкладывает из него на прекрасно выделанную оленью шкуру (я из челнока притащил) образцы шнуров, мотки шпагата, тканые рукавички… Дюжие хлопцы, изъяв из нашей лодки канаты, "вставляют" в неё горшки, в каждый из которых я легко могу спрятаться. Клинышками и распорками фиксируют их: фирма веников не вяжет – поведение подчёркнуто корпоративное, а отношение к нашим канатам весьма уважительное.
Чего не скажешь обо всём остальном. Скажем, нафига нам ракушки, нанизанные на шнурок, за связку которых чернявый парень пытается сторговать отличный халато-фартук? Мы не согласны. И даже за две связки. И даже за три.
Рыболовные крючки из кости. Хорошо сделаны. За них отдаём моток тонкого прочного шнура. Понятно же, что рыбак леску покупает, потому что она требуется ему для снасти.
И так – по каждой позиции. А то – трое-четверо сойдутся и договариваются, кто, кому, что и в каком количестве отдаст, чтобы в результате у каждого появилось желаемое. Задолбали нас с дядькой торговцы красотулечками. Коробочки резные – сколько же доброй слоновой кости на безделицы ушло! Слоновой? Или мамонтовой? Я же в древнем мире, так что, скорее всего – мамонтовой.
Про ракушечника уже рассказывал, а тут ещё из кожи, настоящей, безволосой, хитровыплетенные ремешки предлагают. Отказались, понятно. Мы – люди серьёзные, нам не до баловства, тем более, что и сами продаём прекрасные витые пояски. Верёвочные.
Так и прошел день, и народ разбрёлся по шатрам. Нам тоже отыскалось местечко, где один неудачник ютился со своими никому не нужными мешками с краской. Он принял нас под свой кров, взяв в уплату ужин и завтрак из наших продуктов. Я как раз по дороге сбил из пращи утку – она удобно подставилась. Так что имелась свежая убоина. Корешков я тоже с последнего привала прихватил достаточно, в общем, душевно посидели, пожаловались, как водится, на трудности в дороге, на то, что вещами, нами привезёнными, мало кто интересуется. С нашей стороны, это было, разумеется, не честно. До вечера бы обменяли всё на товары других торговцев. Другое дело – нас их предложения не интересовали.
А что нас, кстати, интересует? Мы ведь основную программу выполнили сразу – обменяли канаты на горшки, соль и крупу. Однако, разговаривать об этом в присутствии постороннего не хотелось.
***
Утром после завтрака дядька послал меня погулять. Вот тут-то до меня и дошло, что он и сам не вполне понимает, чего не хватает нашему племени. И привёз меня сюда, чтобы показать и… непонятно. Сам то он весь день разговоры разговаривает, выслушивая рассказы о проблемах далёких племён, о дрязгах и неурядицах, о спорах за территории для охоты.
Получается, изучает международную обстановку. Сам же рассказывает только о том, как холодно у нас зимой, как мы мёрзли и недоедали. Хе-хе. Не доедали – это вернее, потому что лопнуть можно было от обилия жратвы. Даже гырхи не испытывали недостатка в мясе, которого ещё в начале зимы наморозили прорву.
Для начала я прошелся по торгу, разглядывая разложенные товары. Умилили глиняные статуэтки, раскрашенные бледными красками. Всякие пузатые уродцы, узнать в которых животное, с которого это лепили, можно, только призвав на подмогу всю мощь воображения.
Одежды и обуви, заполонившей рынки моей эпохи, здесь почти не встречается. Камни, преимущественно кремни – имеются. Но мы уже загрузили их, сколько хотели, сразу, как только закончили с горшками. Думаю, зря мы это сделали. Видел я похожие окатыши по дороге сюда, ещё на перевале, да в спешке забыл об этом сказать.
Единственное, что меня заинтересовало, это железный метеорит с кулак размером. Просили за него целую кучу глиняной посуды, но гончаров эта находка не интересовала, так что я не стал о нём ничего говорить Ветру. Ещё у этого торговца имелись всякие невесть кому нужные штучки, берестяные коробочки с травами, тёртыми сушёными грибами, мхами, непонятного происхождения комками. Естественно, я порасспрашивал об этих вещах и понял – шаманские снадобья. Судя по моему прошлому опыту – чистой воды фуфло для лохов… хотя одна смердящая масса, которую я отважился попробовать на язык, через какое-то время вызвала в полости рта лёгкое онемение. Или это меня повело и я сам себе ерунды насочинял? Потому что почуял глюки и предпочёл немного подождать, пока они от меня не отвяжутся.
Просил дядька за эту гадость немного – средних размеров горшок, так что я сбегал к тёплому Ветру, и через короткое время спрятал покупку в свою сумочку. На случай, если зубы заболят.
Человек, у которого мы ночевали, торговал охрой, отмеряя её чашкой. Брали у него понемногу, отдавая взамен то кремень небольшого размера, то вычурную корзинку. Ещё он брал продукты – битую птицу или рыбу. То есть явно подзадержался здесь и собственные запасы подъел. Его интересовали как раз верёвки и шнуры, но нафига нам краска?
Потом я отправился в большой шатёр, где как раз главным и был вчерашний человек по имени Просторная Кладовка. Вот у него имелось решительно всё. И обменивал он это "всё" тоже на любые изделия, только было здесь не особо многолюдно. Послушав один из разговоров с покупателем, принёсшим отлично выделанные шкурки куниц, я уловил, что хозяин "магазина" много просит и мало даёт.
Каким образом он оценивает соотношение стоимостей товаров, осталось для меня загадкой. Я не великий знаток экономики, но торговля без некого эквивалента, сравнивая с которым можно оценить что на что в каком количестве обменивать, озадачивала меня всё сильнее и сильнее.
Пошел я дальше гулять.
***
Два ряда домов составили улицу. Картина эта оказалась настолько привычной, что я невольно заозирался в поисках столбов с проводами. Камышовые крыши, камышовые стены, эх, пожарника нет на этих безответственных застройщиков! Небось, горят каждый год, – как-то вдруг подумалось. Обнесённые покосившимися плетнями огороды буйствуют зеленью, только глаз мой не вполне различает, что тут культурное, а что – сорняк. Ни собак не слышно, ни блеяния или мычания скотины, да и ребятня нигде не колготится. Ничего понять не могу: как тут люди живут, чем кормятся?
У одного только дома на обложенном камнями костре стоит горшок, в котором старуха помешивает палкой. Вот так-то! А в учебнике истории написано, что центры торговли возникали рядом ремесленными мастерскими. Тут же – сонная деревушка. Да если на то пошло, Горшковка больше похожа на место, где пристоило расположиться подобному пункту сбыта излишков.
Пошёл я наугад по тропинке, благо лес здесь сильно прорежен, не иначе, при заготовке дров, так что идти через него не страшно – далеко видать. Тут сначала подъём был, а уж потом начался пологий спуск к озерцу. Забавно, берега голые, каменистые. Ни травы, ни деревьев у воды не наблюдается. И сразу видно, что никакая скотина сюда на водопой не ходит.
Сразу вспомнилось название этих мест – "Противная Вода". Наверное, я, как раз, и добрался до неё, родимой. Противной. Обмакнул в воду палец и лизнул – сода голимая. Вот уж действительно – противно.
Отсюда и вернулся обратно. Это рассказывается быстро, потому что ничего интересного не встретилось, а времени на обход местности ушло много.