Страница 23 из 66
– Я же тебе уже говорила: она попросила апельсинового сока и уточнила, как добраться до города, всё.
Он кивнул:
– Вот и я о том же. Она же не выглядела несчастной, так? Не плакала, ни слова не сказала о том, что на нее напали? Выпила стакан сока, ушла и отправилась домой. А в полицию лишь через несколько часов заявилась. – Он выбросил окурок и закрыл окно. А пачку сигарет и дурь спрятал обратно в коробочку. – Я написал ей эти сообщения, потому что она подставить меня собралась, вот почему.
Так вот какой вкус у горечи, подумала Элли. Горечь собралась во рту пузырем.
– Если бы я сказала, что не хочу свидетельствовать в твою защиту, что бы ты сделал?
На лице его отразился искренний страх.
– Ты не можешь так меня бросить!
– Мне страшно идти в суд.
– Всем страшно!
– Но они станут задавать мне вопросы, вдруг я отвечу что-нибудь не то?
– Да неужели это так сложно? Просто скажи, что ничего не знаешь.
– Но я же говорила тебе, что Карин всего пятнадцать.
– А я не расслышал.
– Вообще-то, мы с тобой об этом на лестнице долго разговаривали.
– И ты теперь хочешь, чтобы я сел в тюрьму, потому что твои слова тогда не разобрал толком?
Она повернулась к нему. Ее щеки горели.
– Откуда ты знаешь, что она тоже хотела? Как сумел точно определить? Она же такая пьяная была, что едва на ногах держалась.
Он наклонился так близко, что его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее лица. И заговорил очень тихо:
– Выйдешь из игры – и копы решат, что я виновен. Она покачала головой. Сердце бешено билось.
– Не решат.
– Тебя притащат в участок и будут допрашивать. Потом пришлют повестку и все равно заставят явиться в суд, хочешь ты того или нет. Посадят на свидетельскую скамью и будут допрашивать на перекрестном допросе… часами. Поверь, им покажется крайне подозрительным, что моя родная сестра не хочет выступать в мою защиту.
Элли заморгала. Она знала, что будет дальше. Сейчас он перестанет быть милым и наденет маску холодности. Жестокая перемена – как будто солнце вдруг закатилось и небо заволокла ледяная пелена. Он всегда так поступал.
– Прости меня, – сказала она.
Он встряхнул головой:
– Смешно. Я вообще-то думал, что ты уже достаточно взрослая и с тобой можно общаться. Но ты еще хуже отца.
Она все испортила. А ведь день был просто идеальный.
– Вылезай из машины.
– Что, здесь?
– Я с Фредди встречаюсь.
– А ты меня сначала домой не отвезешь?
– Там же мама. Хочешь, чтобы она узнала, что ты прогуливаешь?
– И что же я буду весь день делать?
– Не знаю, твоя идея была. Что ты ко мне прилипла? Можешь в город поехать, на автобусе.
Значит, ей снова некуда податься, как на прошлой неделе. Только в тот раз гнев придал ей сил, а еще тогда были река и тот парень, а сегодня у нее голова кругом от гашиша, и ее бросают посреди гавани в тумане.
Она закрыла глаза и попыталась разозлиться. Ей нужна была подпитка.
– У тебя деньги есть? – спросила она.
Он вздохнул, порылся в кармане, достал мелочь и отсчитал пять фунтов.
– Элли, ты должна мне доверять. – Лицо его было неподвижным, а голос очень уверенным. – Я серьезно.
Она вышла из машины.
Шестнадцать
– Простые вещи важнее всего, – вещал Деке, выкладывая на стол сливочное масло, молоко и муку. – Вот спрашивается: как из таких простых ингредиентов получается отличный белый соус? А ведь на его основе можно приготовить много что еще, например морне или субиз*.
* Морне – сырный соус к овощным блюдам и блюдам из птицы; субиз – молочный соус с луком.
Вот чем Майки так нравилась поварская профессия: берешь для начала что-то очень простое, добавляешь такие же простые продукты, а получается новое изысканное блюдо. Деке называл это алхимией – кажется, так будет «волшебство» по-французски.
Сейчас Деке попросил его сделать соус бешамель для лазаньи. Это было любимое блюдо Майки – паста, много сыра. И он знал, что Дексу нравится его соус. Он даже согласился поменяться с ним обязанностями и теперь отмывал противни в раковине.
– Однажды я сделал лазанью для мамы, – признался он, – видел бы ты ее лицо!
– Гордилась тобой?
– Не то слово. Она даже не знала, что я так могу.
– У тебя дар, Майки. Я всегда говорил.
Майки бросил на сковородку кусок масла и стал смотреть, как тот тает. Повозил его по дну деревянной ложкой, потом добавил столько же муки и размешал. Получился жирный комок, скользкий и шипящий. Он влил горячее молоко, медленно разбавляя мучную массу. Как же здорово не волноваться больше ни о чем, кроме как о том, что варится на плите. Майки знал, что хорошая основа для соуса должна быть плотной, отставать от дна и краев сковороды, а чтобы ароматизировать молоко, добавил в него луковицу, наколотую бутонами гвоздики. Вот такой простой секрет.
– Мне кажется, ты однажды станешь мастером соусов, – добавил Деке. – Знаешь, что это самый высокий пост у поваров?
– Нет, что-то не хочется все время заниматься одними только соусами. Хочу быть поваром, готовить весь обед от начала до конца.
– Что ж, тогда придется потрудиться. Надо учиться и внимательно слушать, и, когда придет время, еда сама подскажет, что у тебя лучше получается.
Майки рассмеялся, представив, как это «еда сама подскажет». Мысль казалась ему смешной и прекрасной одновременно. Деке тоже усмехнулся. Как же здорово стоять вот так на кухне и смеяться вместе, подумал Майки.
Вошел Джеко с коробками салата в руках и озадаченно уставился на них:
– Чего смеетесь?
– Майки тренируется делать бешамель, – объяснил Деке и помахал щеткой для мытья посуды. – Взбивает, взбивает, хотя рука уже отваливается.
– Знаете, сколько там народу?
– Ага, – ответил Деке, – поэтому и прячемся тут.
Джеко с грохотом бросил коробки:
– А мне что делать? Самому весь этот салат рубить, что ли?
Все утро Джеко был как на иголках, и Майки чувствовал, что это из-за него. За последнюю неделю он ни разу не явился на работу вовремя, и Джеко пришлось его прикрывать. А сегодня он даже одолжил ему машину. Майки его и поблагодарил и пообещал сыграть на бильярде и угостить пивом после смены, но как знать, может, этого недостаточно?
– Иди сам попробуй, Джеко, – обратился он к нему. – Теперь надо просто следить. И взбивай потихоньку. А я нарежу салат.
– Да брось, я сам.
– А вдруг понравится?
– С чего это? Я-то не хочу быть поваром. Деке нахмурился:
– А что, замахнулся повыше?
– Еще как повыше. Мир полон возможностей.
– Да, но ты-то еще здесь. Так долго у нас еще ни один помощник на кухне не задерживался.
Джеко не нашелся что ответить. Майки знал, что тот уже тысячу раз ходил в бюро по трудоустройству, пытаясь найти любую работу, кроме паба. Он ненавидел чистить и резать овощи, жаловался, что запах еды ему под кожу проникает. Но взамен ему предложили лишь место в супермаркете, и женщина из бюро сказала, что даже за него придется побороться. Майки вдруг стало жаль Джеко, и он расстроился, глядя, как его друг покраснел.
– Может, ты скоро девчонку встретишь, – проговорил он, – и она-то о тебе и позаботится.
Он хотел, чтобы это прозвучало по-доброму и Джеко развеселился, чтобы между ними вновь все стало, как прежде, но взгляд, которым его наградил приятель, сообщил ему, что он ошибся.
– По себе судишь, Майки?
– О чем ты?
– Ведь это тебе вечно достаются все девчонки, а? Майки замер с венчиком в руке:
– Это что еще значит?
Джеко отступил на шаг и поднял руки, точно Майки грозился пристрелить его венчиком.
– Я просто напоминаю, что у нас был план, забыл?
– Нет, помню.
– И ты сам попросил меня помочь. Но потом вмешалась эта девица.
– Не все так просто, понимаешь? Джеко пожал плечами:
– Она же тебе ничего полезного так и не сказала. А прошло уже пять дней, между прочим. От нее никакого толку, Майки. По мне, так все просто.