Надежное мужское плечо

И хотя они больше не приблизились друг к другу ни на йоту, Сьена поняла, что никогда не была так близка ни с одним мужчиной.

Джеймс излучал такую нежность, от него шла такая надежная уверенность! Уверенность в завтрашнем дне, в стабильности мира. И она таяла в этом чувстве, представляя, как было бы хорошо найти рядом с ним покой и счастье. Казалось, она не сможет жить без его объятий.

В этот самый миг для них ничего не существовало. Только он. Только она. Только тепло, которое окутало их обоих сладостным коконом. Его желание, чтобы она осталась, было самым удивительным из всего того, что случилось с ней за последнее время. Одно лишь предположение о том, что она может стать матерью для его сына, восхищало ее.

И словно бы прочтя ее мысли, Джеймс вздрогнул, прервал поцелуй и отпрянул.

Тогда Сьена сама приблизилась к нему, желая продлить блаженство.

Сначала она подумала, что Джеймс осуждающе посмотрит на нее. Но... Он лишь тепло улыбался, держа ее за руки. Улыбался как-то особенно. А глаза сверкали как драгоценные камни.

Сьена не в силах была шевельнуться. Она лишь стояла и смотрела на него. Этот мужчина был самым прекрасным на свете. Самым желанным. С неотразимо искренней улыбкой, удивительно привлекательный, неважно, что одет в потертые джинсы. Ведь она по-настоящему ему нравилась. А это многого стоило.

О господи, а она-то глупенькая! Все время была такой эгоистичной. Всегда делала обратное тому, что обещала себе. Ведь она же обещала себе не делать этого — не влюбляться в этого страстного парня. И вот... получилось все наоборот.

Неожиданно смелость и решительность покинули ее, и она словно окаменела.

— Можно узнать, что за мысли скрываются в этой прекрасной головке? — спросил Джеймс, улыбаясь все той же чарующей улыбкой.

Он провел пальцами по ее щеке — будто обжег своим прикосновением.

— Думаю насчет того, чтобы ты вызвал мне такси, — сказала она, делая усилие над собой. Да, ей надо ехать. И чем быстрее, тем лучше.

И такси тут будет уместнее, чем Руфус.

— Я вместо такси, — сказал он, не отпуская ее рук.

Странное движение привлекло ее внимание. Она посмотрела в сторону окон первого этажа и увидела, как закачалась тяжелая штора.

Кажется, у них были зрители.

Отлично. И долго Кейн за ними наблюдал? Меньше всего ей бы хотелось смутить мальчугана.

— Сьена, не делай этого. Не сбегай... — начал Джеймс.

Сьена перебила его:

— Джеймс, я правда думаю, что лучше вызвать такси, — и кивнула в сторону окна.

Джеймс увидел в окне сына. Тот прижимался носом и ладонями прямо к стеклу.

Джеймс нахмурился, улыбка сошла с его лица, как старая краска.

— Я могу подвезти тебя, — сказал он голосом не громче шепота.

— Тебе лучше остаться. Я-то в порядке. А вот Кейн... Ты ему нужен.

Джеймс понуро кивнул.

— Нужен.

Сьена порылась в сумочке и, достав мобильник, набрала номер службы такси. И на сей раз Джеймс не пытался ее остановить.

Девушка виновато улыбалась, стараясь загладить свое резкое поведение. Конечно, ее профессиональная заученная улыбка была никак не сравнима с искренней улыбкой Джеймса.

Ее спасло приехавшее такси. Джеймс наклонился к ней через опущенное стекло.

— Позвоню тебе позже, — пообещал он.

Я ведь могу и не ответить, подумалось ей.

— Передай Кейну мои самые лучшие пожелания. И пусть он поосторожней гоняет на своем новеньком велике.

Повернувшись к водителю, Сьена назвала адрес Рика.

— Пока, Джеймс, — сказала она, как только такси тронулось с места.

На этот раз она смотрела только вперед, не оглядываясь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

После долгого освежающего душа Сьена переоделась в красную ночную рубашку и спустилась вниз к Рику, который сидел один и пил бренди, читая утренние новости.

— Почему ты не со своим парнем? — спросил он, не отрываясь от газеты.

— Это не мой парень, — возразила Сьена, понимая, что говорит слишком страстно. Рик ей не поверит.

— А почему нет?

— Потому что в моей жизни не может быть парня. Я… я для этого не гожусь.

— Почему?

— Потому что мужчины для меня хуже крысиного яда. Я всегда была чересчур чувствительной. Поэтому не заводила серьезных отношений.

Она сосредоточенно разглядывала свои ногти.

— Я тут разговаривала с восьмилетним пареньком и после разговора поняла, какой же глупой была, что все эти годы винила себя в смерти отца.

— Ты — что?— едва не закричал Рик, отбросив газету, которая разлетелась на отдельные странички.

Сьена наконец осмелилась посмотреть на Рика. Все ее мысли, воспоминания и эмоции, все перемешалось и изменилось после поцелуя Джеймса.

— Да ладно, Рик. Ты все понял. В тот день, когда он умер, когда я проиграла все деньги в видеосалоне и, придя домой, обнаружила его бездыханным на кровати... В тот день ты бушевал и кричал на меня, и я даже могу точно повторить твои слова: «А теперь посмотри, что ты наделала!» Но тут не было моей вины, Рик, — сказала она, глядя прямо в глаза старшему брату. — Я долго этого не понимала. Мне пришлось многое пережить, чтобы наконец-то понять. Но еще я бы хотела, чтобы и ты это знал.

Рик открыл рот и хотел было что-то сказать. Наконец-то они говорят о самом важном событии в ее жизни!

— Ему было шестьдесят пять, — сказал Рик. — И с сердцем у него всегда были проблемы. А я — подлец, если заставил тебя чувствовать вину за его смерть.

Сьена молча уставилась на брата. Да она же целую вечность ждала этих слов! И мечтать о них не могла!

Она буквально купалась в этом его признании.

— Отец умер потому, что ел слишком много мясного и жирного, — хрипло проговорил Рик. — Кроме того, он очень напряженно работал и никогда не берег себя. Мне очень жаль, если из-за меня ты думала иначе.

Он провел рукой по глазам.

— Ты была таким трудным подростком, Сьена. И такой смышленой. Такой энергичной. Черт, и сейчас такая же. Ты, не задумываясь, отдавала всю себя друзьям и поздним вечеринкам. И это причиняло мне сильную боль. Мне было жаль смотреть на то, что ты творишь со своей жизнью.

Глаза у Сьены защипало, и она машинальным движением потерла их. Не время для слез. Разговор был важным.

— Но я всего лишь хотела, чтобы отец обращал на меня внимание, — сказала она шепотом.

И ты тоже, добавила она мысленно. Я просто хотела, чтобы ты заметил меня. Именно такую, какой я была, и не сердился на меня.

— Знаю, — сказал Рик, посмотрев ей в глаза. — Знаю. И всегда это знал. Но ты была для него всем на свете.

И она тоже это знала. Глубоко внутри. Впрочем, ей надо было, чтобы кто-то другой это сказал. Хорошо бы, чтобы Рик. И еще — она хотела знать, чем она была для Рика. С детства. Дело вовсе не в отце. А в фигуре, которая замещала для нее отца. А замещал его Рик.

— Почему же тогда ты ругал меня за всякую мелочь вроде того, что я надевала разные носки, в то время как он и голоса на меня не повышал, если я приходила домой в поздний час с накрашенными губами?

— Просто каждый из нас по-своему тебя любил, малышка. Моя любовь была такой. Отец предпочитал любоваться на тебя молча и наблюдать за тем, как из подростка вырастает личность. Он любил тебя за энергичность и волю и постоянно отчитывал меня за то, что я пытаюсь подрезать тебе крылья.

— Правда? — Вот этого она точно не знала.

— Вспомни, мне было двенадцать, когда ты родилась, малышка. И двенадцать, когда умерла моя мать. Двенадцать, когда ты стала всеобщей любимицей. Ты, которая всегда приходила за полночь, ты, которая плохо училась в школе, которая сделала пирсинг на животе в четырнадцать и попользовалась фальшивым удостоверением личности. А мне было не больше, чем тебе сейчас, когда умер отец. Представь себе теперь, с высоты своего возраста, каково мне было — остаться на руках с непослушным подростком. Когда становишься родителем, Сьена, твои собственные нужды и желания отступают прочь.